Без Крыма России не быть! «Место силы» всей Русской Земли - Алексей Шляхторов

Девлет Гирей был уверен, как и турецкое правительство, что Русь уже не оправится от такого удара по Москве и сама сможет стать легкой добычей. По его мнению, по ней оставалось только нанести решающий, хорошо подготовленный удар. Весь год после похода на Москву он занимался составлением новой, хорошо оснащенной армии. Активную поддержку оказала Османская империя, предоставившая ему несколько тысяч воинов, в том числе 7 тысяч отборных янычар, как и было оговорено. Из крымских татар и ногайцев ему удалось собрать около 50 тысяч человек. Турецкие агенты смогли решить проблему с боевыми конями. Как и собирались, они буквально прочесали всю Валахию и Молдову, реквизировав у состоятельных жителей и местных дворян всех лучших и самых выносливых скакунов. Владея огромным по тем временам войском, хотя и меньшим, чем в Астрахани, но сочетающим мощь и мобильность, хан Девлет Гирей двинулся на Москву. Крымский хан заявлял, что «едет в Москву на царство». Земли Московской Руси были уже заранее поделены между крымскими мурзами. Вторжение крымского войска поставило острый вопрос о существовании независимого Русского государства.

Главным воеводой русского войска, расположенного в Коломне и Серпухове, всего составлявшего около 20–22 тысяч воинов, был князь Михаил Воротынский. Под его началом были объединены опричные и земские войска. Кроме них к силам Воротынского примкнул посланный царем отряд немецких наемников, а также донские казаки и запорожцы под командованием полковника М. Черкашенина. От царя Воротынскому поступил наказ, как вести себя на случай двух вариантов развития событий. На случай, если Девлет Гирей двинется на Москву и будет искать сражения со всем русским войском, воевода был обязан перекрыть хану старый Муравский шлях и спешить к реке Жиздре. Если же станет очевидно, что крымцы заинтересованы в традиционном быстром налете, грабеже и столь же быстром отходе, Воротынскому предстояло устраивать засады и организовывать «партизанские» действия. Сам Иван Грозный покинул Москву в сторону Великого Новгорода.

27 июля крымско-турецкое войско подошло к Оке и стало переправляться через нее в двух местах: у впадения в нее реки Лопасни по Сенькину броду и выше Серпухова по течению. В Записи Разрядной книги о «береговой службе» и отражении нашествия крымских татар в 1572 году прямо сказано: «А как крымской царь приходил, и на Сенкине перевозе стояли по сю сторону Оки двести человек детей боярских. И Теребердей-мурза с ногайскими татары пришол на Сенкин перевоз в ночи и тех детей боярских разогнали и разгромили и плетени и с подкопов выгнали да перешли на сю сторону Оки реки».

После этого отряд Теребердей-мурзы достиг окрестностей современного Подольска у реки Пахры и, перерезав все дороги к Москве, остановился в ожидании главных сил. Основные позиции русских войск находились у Серпухова. Гуляй-город представлял собой щиты в полбревна размером со стену сруба, укрепленные на телегах, с бойницами для стрельбы и составленные кругом или в линию. Русские воины были вооружены пищалями и пушками (наличие последних тщательно скрывалось русскими).

Для отвлечения Девлет Гирей послал против Серпухова двухтысячный отряд, сам же с основными силами переправился через Оку в более отдаленном месте, у села Дракино, где столкнулся с полком воеводы Никиты Романовича Одоевского, который в тяжелейшем сражении был разбит. После этого основное войско двинулось на Москву, а Воротынский, сняв войска с береговых позиций, двинулся ему вдогонку. Это была рискованная стратегия: предполагалось, что хан не захочет ставить свое войско в «два огня» и, не зная, каков гарнизон Москвы, вынужден будет сначала уничтожить «вцепившееся в хвост» русское войско. Осада хорошо укрепленного города даже с малым гарнизоном, но с многочисленными пушками – предприятие долгое, и оставлять в тылу сильного врага, угрожающего обозам и малым отрядам, хан никак не мог. К тому же был опыт предыдущего года, когда воевода Иван Бельский успел запереться в Москве, но не смог предотвратить поджога посадов.

Согласно полковой росписи «берегового» полка князя Михаила Воротынского русская армия имела в своем составе:

Самые опасные и боеспособные люди в русской армии – это 4000 казаков и 2035 стрельцов. Казаки – универсалы, могли быть и конными, и пешими. Стрельцы – чистая пехота, но к залповой стрельбе были готовы лучше. И те и те были хорошо готовы оборонять и штурмовать укрепления, в том числе подвижные полевые вагенбурги (они же у русских – «гуляй-город»). Именно их должны были «выключить» 7000 янычар.

Летописные источники приводят очень крупные цифры, когда говорят о крымском войске. Новгородская вторая летопись пишет о 120 тысячах, а «Московский летописец» даже о 150 тысячах. Однако современные историки признают эти цифры нереальными. По данным историков, армия хана насчитывала до 60 000 человек, из которых около 35 тысяч составляло собственно крымское войско, к которому прибавлялись ногаи, черкесы и отряд из 7000 элитных янычар, посланный османским султаном.

Ход битвы.

Крымское войско изрядно растянулось, и в то время как его передовые части достигли реки Пахры, арьергард лишь подходил к селу Молоди, расположенному в 15 километрах от нее. Именно здесь он был настигнут передовым отрядом русских войск под руководством молодого опричного воеводы князя Дмитрия Хворостинина. Вспыхнул яростный бой, в результате которого крымский арьергард был практически уничтожен. Это произошло 29 июля. Хворостинин направлялся к переправам. Спешил помочь Сторожевому полку Шуйского, но не успел и, влетев на полном ходу в самый центр уже переправившегося ханского войска, моментально превратившем его в партизанский отряд, вынужден был решать сразу две нерешаемые проблемы:

1. Как остановить продвижение хана к Москве, находясь чуть ли не в середине его войск?

2. Какую такую позицию занять, чтобы он, хан, не мог ее обойти?

Вот тут и проявился полководческий талант князя. Пропустив мимо себя основные силы неприятеля и подождав, пока колонна растянется на расстояние в 15 верст, Хворостинин ударил с тыла, не давая развернуться в боевые порядки и методично скатывая в рулон толпящихся на дороге ордынцев. Тактика ударов была зубодробительной: полк Хворостинина выстраивался полумесяцем, выгнутым в сторону неприятеля, где на флангах располагалась пищальная пехота и артиллерия, а центр составляли подвижная конница и лучники. В резерве находилась тяжеловооруженная кавалерия. Центр, вытянутый, как указательный палец, наскакивал на арьергард, громил и рассекал обозы и так же стремительно отходил, как только подтягивалось охранение.

Сосредоточенно вырубая арьергард и громя ханские тылы, Хворостинин «дожал» крымский Сторожевой полк до самой ханской ставки. Чуть не попав вместе со штабом в плен к наглому московиту, потеряв за неполный рабочий день почти все обозы, хан остановился. Пришлось высвистывать авангард, уже почти доскакавший до ворот Москвы, укреплять его элитной кавалерией, одним словом, с марша разворачивать 60-тысячную армию на 180 градусов. 60 000 – это серьезно. Время торможения и тормозной путь – как у океанского лайнера.