Не вспомню - Джессика Броуди

А если начистоту, я вижу нечто прямо противоположное. Он смотрит на меня так, как Хезер смотрела на Коуди. Как Кияна смотрела на меня.

Может ли это быть всего лишь притворством?

Мне не дано этого знать.

– Это правда? – резко спрашиваю я Рио. – Все то, что он о вас говорит?

– Сейра, – слышу я стон из уст Дзена, стоящего позади, – я бы никогда не стал тебе лгать. Я не он.

– Так правда или нет? – упрямо повторяю я.

Опухшие глаза Рио закрываются.

– Да, это правда, – шепчет он.

Я отрываю от него взгляд и оборачиваюсь к Дзену, который кажется искренне изумленным признанием Рио.

– Я пойду с тобой. Но только если ты не причинишь ему вреда.

– Как же ты не понимаешь, Сейра! – снова вспыхивает Дзен. – Тогда это никогда не прекратится. Они будут продолжать искать тебя. Вероятно, сейчас у нас появился единственный шанс…

Я снова поднимаю ладонь вверх, чтобы заставить его замолчать. Потом молча протягиваю руку. Глубоко вздохнув, Дзен отдает пистолет мне. Оружие гораздо тяжелее, чем кажется со стороны.

– Хорошо. Пойдем отсюда, – говорю я.

Осторожно сжимая рукоятку пистолета, я направляюсь к покосившемуся дверному проему. На рыжеволосого мужчину, стоящего в одиночестве посреди старого амбара, я больше не оглядываюсь. Мне кажется, на это у меня уже не осталось сил.

Сухие желтые листья хрустят у меня под ногами, пока мы пересекаем лес по прямой. Я не знаю, куда мы движемся, но, как нетрудно догадаться, машины у Дзена нет. А потому передвигаться приходится пешком. Он бежит значительно медленнее, чем, как мне теперь известно, могу бежать я, но его тяжелое дыхание свидетельствует, что это максимум того, на что он способен. По той же причине я не продолжаю на ходу разговор с ним, поскольку он едва ли сможет отвечать, пока мы не остановимся.

В руке я все еще неловко держу тяжелый пистолет. Попытка сунуть его в один из карманов не удалась – слишком большой.

Наконец примерно пятнадцать минут спустя Дзен делает остановку.

Он склоняется вперед, упершись руками в колени и пытаясь отдышаться.

– Этого пока достаточно, – произносит он, отирая пот со лба.

– Достаточно для чего? – спрашиваю я, дыша вполне спокойно и размеренно.

Ему требуется еще какое-то время, прежде чем ответить. Мне нравится, как от выступившего пота кончики его волос начинают виться. Как в его глазах отражается лунный свет.

– Нам нужно было уйти на расстояние, которое не позволит им обнаружить тебя сканером, – объясняет он.

Я смотрю на тонкую черную линию на своем запястье. Мне вспоминается, как я увидела человека со шрамом на стоянке перед кафе, почувствовав зуд в татуировке. Значит, именно это происходило? Он сканировал меня? Как упаковку товара в супермаркете?

– Каким образом эта штука действует? – спрашиваю я.

– Так же, как и обычный шрих-код. Линия только кажется ровной и сплошной, но, если посмотреть под микроскопом, она имеет уникальный рисунок, который их сканеры способны отслеживать и распознавать.

– Это действительно просто татуировка на моей коже?

Дзен качает головой.

– Нет. И мы немало намучились, пока разобрались в этом. Однажды мы попытались свести ее, но она попросту снова появилась на том же месте. По всей видимости, это нечто, внедренное в твою ДНК. Подобно форме носа или цвету глаз. А потому, даже если срезать кожу, то на зажившем участке эта отметина непременно возникнет опять.

Я прикасаюсь к черной полоске, проводя вдоль нее кончиком пальца. Мне хочется узнать о ней больше, но я не уверена, что готова сейчас справиться с этим. А потому решаю задавать пока только самые простые вопросы.

– Куда мы отправимся?

Дзен распрямляется во весь рост и смотрит на меня. Обаятельная, хотя и чуть кривая улыбка, которую я видела на его губах в супермаркете и примерочной универмага, теперь совершенно пропала. Все, что я сейчас вижу, – это его хмурое лицо и глубоко запавшие глаза.

– Мы отправимся в безопасное место. По крайней мере, на какое-то время. Пока я не смогу решить, что делать дальше.

Я замечаю, как его взгляд перемещается с моего лица немного ниже, на уровень шеи, и он впервые улыбается сегодня. Хотя это очень усталая улыбка.

– Ты снова носишь его.

Я ощупываю медальон. Прежде он был спрятан под майку, но, видимо, выбился наружу, когда я бежала. Не зная, что сказать, я закусываю губу. Мне не ясно даже, что я должна чувствовать при этом.

– Здорово видеть его на тебе!

Дзен подходит ближе и протягивает руку.

– Позволишь?

Мне не совсем понятно, что он просит разрешить, но на самом деле это не имеет значения. Я кивком даю согласие, не задумываясь ни о чем.

Он берет медальон в руку, пальцами чуть касаясь при этом моей ключицы, отчего у меня по коже пробегает едва заметная дрожь. Его близость странным образом действует на мои легкие. Всего минуту назад сам Дзен дышал с трудом. Теперь же кислорода не хватает мне.

Он осторожно щелкает замочком, и потайное отделение в виде маленького сердечка открывается. И тут Дзен хмуро сдвигает брови, а улыбка превращается в гримасу разочарования.

Я пытаюсь посмотреть вниз.

– В чем дело?

– Здесь пусто.

– Знаю, – говорю я. – Так было, когда меня нашли.

Я вижу, как губы Дзена горестно кривятся.

– Значит, в какой-то момент он потерялся.

Я тяну за цепочку и забираю у него подвеску.

– Что потерялось? О чем ты говоришь? – взволнованно спрашиваю я.

С огорченным вздохом он поворачивается и идет дальше.

– Камешек.

В недоумении я смотрю ему вслед, а потом спешу догнать и пойти рядом.

– Какой камешек?

– Обычный голыш. Но он должен был напоминать тебе, что реально, а что нет.

– А почему в этом возникла необходимость?

Дзен приостанавливается и опускает глаза.

– Потому что не все в твоей жизни было реальностью.

Я замечаю, что впереди лес начинает редеть. Мы почти вернулись на шоссе. Каждые несколько секунд мимо проезжает машина, освещая ненадолго участок дороги, прежде чем он вновь погружается во мрак.

Но я тем не менее вижу все предельно отчетливо даже в темноте.

И сейчас это совсем ни к чему, потому что я тут же замечаю черный столб дыма, поднимающийся над деревьями в паре миль слева от нас, и понимаю – это место страшной аварии. Той, что произошла из-за меня. Чувство вины вновь овладевает мной настолько, что я едва успеваю остановить поднимающуюся к горлу волну кислой жидкости.