Последний викинг. Ярость норманнов - Сергей Степанов

– Рёнгвальд! Храни! Враги!

За своей спиной он ощущал яростный хрип коня. Всадник мчался за убегавшим, пытаясь достать его копьем, а конь норовил схватить его за плечо зубами. Харальд резко вильнул в кусты, не обращая внимания на сучья, раздиравшие его лицо и одежду. Всадник вынужден был сдержать коня, но Харальду казалось, что его вот-вот настигнут. Подгоняемый громким топотом копыт, он несся быстрее ветра. Выбежав на берег Ижоры, он увидел, что люди купца, бросив костры, на которых готовилась пища, сгрудились у сходен. Рёнгвальд отбивался мечом сразу от трех людей с рогатинами, а Храни стоял у костра, сжимая в руках свою секиру Ехидну и поджидая своего подопечного. Увидев исполинского всадника, гнавшегося за Харальдом, старый викинг поднырнул под конское брюхо и умелым ударом подсек переднюю и заднюю ноги коня. С громким ржанием конь завалился на бок, придавив всадника. Храни перепрыгнул через поверженного исполина и хладнокровно успокоил обухом Ехидны всадника, безуспешно пытавшегося высвободить придавленную ногу.

Второй всадник прорвался к сходням и разил врагов копьем. Хрольв попытался стащить всадника за ногу, но тот нанес купцу удар копьем в лицо. Хрольв упал, обливаясь кровью. Его люди в страхе бросились по сходням на корабль. В пылу сражения всадник направил коня по сходням, но, когда жеребец вскочил передними копытами на палубу кнорра, доски сходен подломились и конь вместе с всадником полетел в реку. Падение не охладило пыл нападавшего, он плыл к берегу в тяжелой кольчуге, поднимая брызги. Доплыв до берега, он встал по пояс в воде и выхватил меч из ножен. «Ростом с меня, а в плечах даже шире. И меч тоже узорчатый!» – удивился Харальд. Но долго размышлять над тем, откуда у противника узорчатый меч, не пришлось. Воин в кольчуге взмахнул мечом, Харальд отбил, всем телом почувствовав силу удара, и, в свою очередь, обрушил меч на врага.

– Не давай ему выбраться на берег! – посоветовал Храни.

Легко сказать – не дать выбраться на берег! С каждым ударом противник делал маленький шажок вперед. Вот он уже по колено в воде, еще один удар, и воин вышел на берег. При падении он потерял шлем. На Харальда глядело молодое лицо, едва поросшее курчавой бородкой. Рёнгвальд громко крикнул с пригорка:

– Свыслав, это ты?

Молодой воин отошел назад, не опуская меча. Харальд недоумевал, почему его противник прекратил драться, и уже изготовился для нападения, как вдруг воин зычно выкрикнул в ответ:

– Рёнгвальд? Вот уж не ожидал! А ты так и не запомнил мое имя. Эх вы, русь!

– Мы норвежцы! – ответил Харальд.

– Мы не разбираем, кто из вас урманы, а кто свеи или даны. Вы все на одно лицо. Одним словом – русь! – упрямо произнес молодой воин.

Он говорил на северном языке, правда, с затруднением, и часто вставлял финские слова. Рёнгвальд подбежал к нему и воскликнул:

– Ты по ошибке принял нас за данов, которые уже уплыли из Ижоры!

Молодой воин обратился к ижоркам и их мужьям, боязливо появившимся из-за хижин. Ижорцы подтвердили слова Рёнгвальда. Молодой воин сунул меч в ножны и сказал с добродушной улыбкой:

– Не на тех напали сгоряча. Зато на славу повеселились!

– Я сейчас кровью изойду! – проворчал Хрольв, поднимаясь с земли и утирая рукавом кровь, обильно лившуюся из рассеченной кожи на лбу.

– Прости, возложил тебе печать на чело, – хохотнул дружинник. – Век будешь поминать Сбыслава Якуновича из племени ильменских словен!

Рёнгвальд сказал, что Свыслав – дружинник ярла Эйлифа, собирающего дань с Ингерманландии.

– Детский, а по-вашему, младший дружинник, – важно поправил молодой воин и добавил обидчиво: – Сколько раз я тебе говорил, что меня зовут Сбыслав!

Нападавшие и защищавшиеся принялись считывать потери. Ко всеобщему удивлению, в жаркой, но короткой схватке убитых не оказалось. Двое-трое из норвежцев пострадали от конских копыт и теперь охали, перевязывая ушибленные конечности. Всадник, опрокинутый Храни, остался жив, правда, долго не мог прийти в себя. Его прислонили к стене хижины, и он сидел, бессмысленно глядя на белый свет.

– Храни, почему ты ударил его обухом секиры, а не лезвием? – спросил Харальд.

– Какой смысл было его убивать? – пожал плечами старый викинг. – Судя по кольчуге, он дружинник конунга или ярла. За него можно получить хороший выкуп. Знаешь ландрманна Ингвара Рыло из Согна? Я дважды брал его в плен и каждый раз получал за него выкуп. А если бы я убил его в бою, то мне достались бы только его меч и кольчуга.

Рёнгвальд с любопытством наблюдал за тем, как Хрольв зашивал костяной иглой рану на щеке. Купец укрепил перед собой секиру и с огорчением смотрел на отполированную поверхность, в которой отражался криво залатанный шрам.

– Через неделю затянется, – утешил его сын ярла. – Бьерну Гадюке досталось гораздо хуже.

– Да, Гадюке хуже! – согласился купец, убирая секиру, и даже повеселел от этой мысли.

– Они не из племени ижоры? – спросил Харальд у Рёнгвальда.

– Они словены, которые живут вокруг озера Ильмень. Словены – одно из множества племен, говорящих на общем языке. На нем изъясняется большинство подданных конунга Ярицлейва Мудрого.

– Почему этот славянин… как его зовут… Сбы… сва… лейв?

– Не ломай язык! Я так и не научился выговаривать их имена, пока жил здесь вместе с Олавом Толстым. Финские легко запоминаются: Вяйнямёйнен или Лемминкяйнен. А словенские… – сын ярла безнадежно махнул рукой.

– Почему словен назвал нас русью?

– Мы для них русь, а почему – не ведаю. Спроси его сам.

Харальд окликнул дружинника и задал ему тот же вопрос. Сбыслав почесал в затылке и объяснил, с трудом подбирая слова:

– Варяги, которые приплывают из-за моря, зовутся русью, как другие называются свеи, а иные урманы и англы, а еще иные готландцы.

– Не слышал, чтобы рядом со шведами или готландцами жила какая-та русь, – озадаченно произнес Харальд. – И кто такие варяги?

– Так они называют викингов, – пояснил Рёнгвальд. – Могу предположить, что они называют викингов на шведский лад. Варг – это разбойник. Откуда взялось слово «русь», мне неведомо. Но если они почему-то считают, что варяги – это русь, не буду же я спорить. Есть дела поважнее, чем доказывать им, что мы норвежцы.

Во время стычки кипящий котел и куски осетрины были затоптаны сражавшимися. Так никто и не отведал огромного осетра, добытого сыном ярла. Зайцы упали в костер и подгорели, но особо привередничать не приходилось. Половиной добычи завладели словены, половина досталась норвежцам. После трапезы недавние враги заметно подобрели друг к другу. Харальд знаком попросил дружинника показать меч. Тот вынул его из ножен, но из рук не выпускал. Тогда Харальд обнажил свой меч и начал сравнивать два клинка. Он определил, что на его клинке узор был плотнее, зато меч дружинника при сравнении оказался длиннее. Харальд спросил дружинника, сколько стоит его меч, и получил ответ, что за булат была заплачена гривна серебра. Харальд не знал, что такое гривна, и обратился за разъяснением к купцу. Хрольв быстро подсчитал: