Просроченная виза - Фридрих Незнанский

Грязнов удивился. Меркулов внимательно и быстро, что называется по диагонали, просматривал материалы дела, а «важняки» курили, стоя под открытой форточкой. Чудеса! В последнее время Костя даже своим не рекомендовал курить у него в кабинете. Сердце смягчилось или проникся ответственностью момента? Оказалось, ни то, ни другое: просто он по ходу чтения задавал короткие вопросы, а Платонов отвечал. Иногда добавлял и Турецкий пару фраз.

Наконец Меркулов перевернул последнюю страничку дела, закрыл папку и отложил в сторону очки. Следователи вернулись к столу.

– Тут какая-то чертовщина, Платон Петрович, – обратился Меркулов к Платонову. – Из документов явствует, что акции Силина были приобретены сотрудниками фирмы, то есть действующими работниками, каковыми они являлись на тот момент. Но, уйдя затем из фирмы, они должны были продать свои акции остающимся? Так какой смысл? Не совсем понимаю. В чем суть аферы?

– Вот как раз для выяснения этого вопроса мы сейчас и занимаемся розыском вышеуказанных лиц. У меня имеется версия на этот счет, правда пока ничем не подтвержденная. Можно?

– Отчего же? – даже улыбнулся Меркулов. – Нам не привыкать! – и мельком взглянул на Турецкого.

– Розыск бывших держателей акций, к сожалению, пока ничего не дал. Зато появилось подозрение, что данные лица вообще являются подставными. Есть приказы о приеме их на работу, есть приказ и об увольнениях. Сроки между первыми и вторыми – два-три дня. Как вы наверняка заметили, все они жители Подольского района Подмосковья. Однако по указанным адресам ни один из пятерых не проживает. Вернее, если быть справедливым, одного мы все-таки нашли, но он, этот Саврасов Геннадий Николаевич, находится в настоящее время в больнице, а точнее, в реанимации, в коматозном состоянии. Многочисленные ушибы, переломы. Был найден возле железнодорожных путей, и у Подольской прокуратуры есть основания считать, что он выпал из проходящего поезда. Или был выброшен из него. Или зверски избит и специально подброшен на междупутье. Пока не придет в себя, остаются одни вопросы. Прежде работал на железной дороге, поэтому и был опознан бывшими коллегами. Но фокус в том, что в последние два года фактически бомжевал, точнее, содержал в собственной однокомнатной квартире притон для бомжей.

– Как же вышли-то на него? – с интересом спросил Меркулов.

– Да тут целая эпопея… У местных правоохранителей он был на крючке. А в отделе кадров фирмы имелись все его паспортные данные. Стали проверять и тут же убедились, что все это фикция. Так вот, я и говорю, что с ним нам определенно повезло, а с остальными «держателями акций» – полный нуль. Никого нет, адреса пустые. Либо их убрали сразу же, за ненадобностью, либо просто отняли паспорта и отправили куда-нибудь подальше, чтоб тут не светились.

– Ну вот, а говорите: нет подтверждения!

– Один случай – не факт, – возразил Платонов.

– Факт, успокойтесь, Платон Петрович, – снова улыбнулся Меркулов. – А задержанный охранник продолжает отрицать свое участие?

– Категорически. Хотя его опознали оба сторожа. Но мы с ним работаем. Среди щербинской братвы он известен под кличкой Сенька Хмырь. Считается беспредельщиком. Похоже, выполнял наиболее ответственные поручения своего бригадира, некоего Алексея Евгеньевича Грызлова, кличка Синий. Но последнего найти пока не можем.

– А другие охранники? Тут же один из них дал показания?

– Дать-то он дал. На своего начальника. А тот категорически все отрицает. Не давал, говорит, никаких указаний на слежку за женой Силина. Врет, мол, этот Свешников, наверняка проявил собственную инициативу. Баба, мол, понравилась. Ну а нам им и предъявить-то нечего. Срок, отпущенный на предъявление обвинения, кончается, придется отпускать. И извиняться. Ничего не поделаешь. У подольских к «вихрям» этим тоже претензий нет: охраняют, пока в криминале не замечены.

– А между прочим, сегодня, насколько мне известно, – Меркулов кивнул на Грязнова, – была похищена мадам Силина. Надо так понимать, что она еще кому-то понравилась?

– Я этого не знал, – протянул Платонов и с укоризной посмотрел на Турецкого с Грязновым.

– И немудрено, – сказал Александр, – мы сами практически только что узнали. Но этим вопросом, я думаю, пока должно заняться первое РУВД, по месту жительства, а там посмотрим. Похоже, все-таки дым – из одной трубы.

Меркулов оглядел присутствующих, резко подвинул папку в сторону Платонова и твердо сказал:

– Продолжайте расследование. Корнильцеву, – он имел в виду областного прокурора, – я позвоню и сообщу о своей полной поддержке.

– Вот это ты – молодец, – негромко, словно про себя, заметил Турецкий.

– Что? – резко спросил Меркулов.

– Ничего, это я так, мысли вслух. Нет, Константин Дмитрич, мы вас полностью поддерживаем тоже. Но кто же у нас такой нетерпеливый, если не секрет?

– Секрет, – бросил Меркулов. – И заседает этот «секрет», скорее всего, в коммерческом банке «Деловой партнер». Но я этого вам пока не говорил. Следователи свободны, ты, Вячеслав, останься. Где твой Шацкий?

Выходя, и Турецкий, и Платонов как-то дружно обернулись, услышав эту фамилию. Александр удивленно уставился на Грязнова. Но Вячеслав лишь кивнул ему с улыбкой и ласково помахал согнутой ладонью.

– Сейчас он будет здесь, – сказал Косте, когда дверь закрылась. – Между прочим, у меня очень сильное подозрение, что речь у вас может пойти именно об этом фигуранте, только что упомянутом тобой. Не уверен, что мне нужно присутствовать при вашем разговоре. Ты, Костя, умеешь располагать людей, а я этим качеством далеко не всегда обладаю. К тому же я не испытываю к нему ни малейшей приязни.

– Да? Ну смотри, как знаешь. Только далеко не уходи… А знаешь что? Я предложу ему записать всю нашу беседу на магнитофон. Как считаешь, откажется?

– А ты сразу предупреди его, что второй беседы уже не будет.

– Ты думаешь, даже так?

– Так он же под топором ходит! И понимает это.

– Ладно, скажи Клавдии, чтоб принесла мой магнитофон и проводила сюда этого Шацкого. А ты посиди у приятеля, я потом позвоню.

В кабинете Турецкого Грязнов застал и Платонова. Александр листал дело, Платонов курил. Они явно дожидались его.

– Ну что вы, ей-богу, как дети! – пожал плечами Грязнов. – Я его поставил перед альтернативой: или – или. Или мы будем его защищать, или пусть его стреляют к такой-то матери. Он выбрал первое. Но с моим условием, что ему придется хорошенько покаяться. Иначе номер не пройдет. Вот и вся игра. А теперь мне надо сделать несколько важных звонков.

И уже не обращая на них никакого внимания, Грязнов вынул трубку «мобильника» и стал набирать первый номер.

– Татьяна Кирилловна? Я уже в курсе происшествия. Мне Александр Борисович доложил. Значит, так, слушайте меня. Пишите заявление на имя Николая Ивановича Зотова, начальника первого РУВД. Коротко, на одну страничку. Затем вы отправитесь на Комсомольский, найдете в квартире сестры ее фотографию, приложите и отнесете в управление.