Ее тайный дневник - Джулия Куин

— Или вам придется на мне жениться, — с насмешкой в голосе тихо произнесла она.

— Подобного намерения у меня нет. И тебе это известно.

Тернер мысленно выругался. Господи, как же неловко получилось.

— Я вообще не хочу ни на ком жениться, — исправился он. — И это тоже для тебя не секрет.

Миранда приникла к окну.

— Я многое собиралась вам сказать. Но вы не поймете… да и слушать не захотите, — презрительно произнесла она.

— О, пожалуйста, оставь этот тон! Раздражительность тебе не идет.

Она резко повернулась к нему:

— А как мне надлежит себя вести? Объясните, что я, по-вашему, должна чувствовать?

Тернер усмехнулся:

— Может, благодарность?

— За что же это?!

Он сидел с высокомерным видом.

— Ты же знаешь, что я легко мог тебя соблазнить, но не сделал этого.

Миранда чуть не задохнулась от негодования, а когда заговорила, то ее голос прозвучал безжизненно.

— Тернер, вы отвратительны.

— Я всего лишь говорю тебе правду. А ты знаешь, почему я не пошел дальше? Почему не стянул с тебя рубашку, не опрокинул навзничь и не овладел тобой прямо там, на диване?

У Миранды расширились глаза, и она шумно выдохнула. Он понимал, что груб — это так, но он не может не сказать ей все, потому что, черт возьми, она обязана это понять. Понять, кто он на самом деле, на что способен… и на что не способен.

А она… Тернер поступил с ней честно, а она не испытывает никакой признательности.

— Вот что я тебе скажу, — процедил он сквозь зубы. — Я тогда остановился исключительно из-за, уважения, к тебе. И было еще кое-что…

Он замолчал и выругался себе под нос. Миранда вопросительно на него смотрела, как бы говоря: «Ну же! Ты даже не знаешь, что сказать?»

Вот в этом-то и заключена трудность: он знает, что ей сказать… Сказать, как сильно он ее хотел. И если бы они находились где угодно, но не в доме родителей, то он не был уверен, что остановился бы.

Но ей не нужно это знать. Не следует. Зачем давать ей такую власть над собой? Пусть их рассудит время.

— Можешь мне поверить, — пробурчал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней, — я не хотел рушить твое будущее…

— А это вообще не ваше дело, — сердито оборвала его она. — Я сама знаю, как поступать.

Тернер пренебрежительно фыркнул:

— Тебе всего двадцать лет, и ты думаешь, что все постигла. Когда мне было столько же, я тоже считал, что для меня нет никаких тайн.

В ее глазах промелькнула печаль.

Тернер подавил чувство вины. Вся эта история просто нелепа. С какой стати ему чувствовать себя виноватым за то, что он не лишил ее девственности?

— Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.

Это все, что пришло ему в голову.

— Так могла бы сказать ваша мама.

— Нечего дуться.

— А чему мне радоваться? Вы обращаетесь со мной как с ребенком, хотя прекрасно знаете, что я уже взрослая. И могу сама принимать решения.

— Да нет, это вряд ли. — Он наклонился к ней, и глаза его опасно сверкнули. — А иначе ты не позволила бы мне поцеловать тебя в грудь.

Миранда залилась краской и дрожащим от негодования голосом произнесла:

— Не пытайтесь взвалить вину на меня.

Тернер закрыл глаза, запустил обе ладони в волосы, понимая, что сморозил жуткую глупость.

— Конечно, ты права. Пожалуйста, забудь о моих словах.

— И о том, что вы меня поцеловали, — с потухшими глазами сказала Миранда.

— Да. Боже мой, не смотри на меня так!

— «Не делай то, а делай это! — взорвалась она. — Забудь это, но не забывай то!» Тернер, придите наконец к какому-нибудь решению. Я не знаю, чего вы хотите. Думаю, что вы и сами этого тоже не понимаете.

— Я на девять лет тебя старше, — грозным тоном осек ее он. — Не смей говорить со мной подобным образом.

— Весьма сожалею, ваше высочество.

— Миранда, перестань.

— Хватит указывать, как мне поступать! — вспыхнула она. — Вам не приходило в голову, что я тоже хотела, чтобы вы меня поцеловали? А были явно не против. Я это почувствовала. Я не такая наивная, какой вы меня считаете.

Тернер уставился на нее.

— Ты сама не знаешь, что несешь, — прошептал он.

— Нет, знаю!

Глаза у нее горели, она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.

Его охватило предчувствие, что наступил момент истины. И что все зависит от этого момента. Тернер не знал, что она скажет, не знал, что он ей ответит, но понимал, что добром это не кончится.

— Ладно, признаюсь, — сказала Миранда. — Я хочу вас.

У Тернера сердце молотом колотилось в груди. Но так продолжаться не может!

— Миранда, тебе только кажется, что ты желаешь меня, — быстро произнес он. — Ты никогда никого не целовала и…

— Не надо относиться ко мне покровительственно. Теперь вы все знаете.

У него вырвался прерывистый вздох. Он заслуживает причисления к лику святых за то, что собирается ей сказать.

— Это пройдет, Миранда. Ты увлеклась, только и всего.

— Черт бы вас побрал! — выкрикнула она. — Вы слепы? Вы глухой, немой? Идиот, это не увлечение! Я люблю вас!

О Боже!

— Я всегда вас любила! С тех пор как встретила девять лет назад. И не забывала об этом ни на минуту.

Господи, твоя воля!

— И не пытайтесь сказать мне, что это детская влюбленность, потому что это вовсе не так. Вначале, может, так и было, но не сейчас.

Он молчал. Просто сидел как истукан и смотрел на нее.

— Я… я знаю свое сердце, и я люблю вас, Тернер. И если в вас есть хоть искорка благородства, то вы что-нибудь ответите мне, потому что я сказала все. Ради всего святого, неужели вы хотя бы не моргнете?

Он был не в состоянии сделать даже это.

Прошло два дня, а Тернер все еще не мог прийти в себя.

Миранда не делала никаких попыток поговорить с ним, она к нему даже не приближалась, но несколько раз ловила на себе его внимательный, настороженный взгляд. Правда, он тут же отворачивался. Девушка продолжала питать надежду, что он хотя бы кивнет ей.

Большую часть уик-энда им удавалось не сталкиваться. Если Тернер отправлялся на верховую прогулку, то Миранда уходила в оранжерею. Если Миранда гуляла в саду. Тернер играл в карты.

Она вела себя очень сдержанно. И очень по-взрослому. Но сердце у нее надрывалось.