Холодные звезды - Влада Южная

Дрожащими руками я зажгла огонь. Красные искры с шипением полетели во все стороны. Пятачок у воды стал хорошо виден. Бизон повернул голову и понял все без слов. Он выждал, пока я доползу до зверя, протянул руку, выхватил огонь и запихнул глубоко в раззявленную пасть. Изрыгая искры не хуже дракона, чудовище взвыло и раскинуло лапы в стороны. Точный удар ножом – и Кай со стоном сбросил с себя бездыханное тело. Бизон повалился в траву и замер. Я тоже упала, задыхаясь от пережитых волнений.

– Все живы? – хриплым голосом произнес Кай.

– Да, – отозвалась я еле слышно.

– Ты как, Бизон?

– Гребаная планета!

Это ворчание было преисполнено такой обидой, что я вдруг фыркнула и рассмеялась. Нервы окончательно сдали.

– Чего ржешь, мелкая? – еще больше надулся бритоголовый. – Молись, чтобы еще черные друзья по нашу душу не пришли.

Смех тут же застрял в горле. Наш маленький отряд понес большие потери, нас можно было с легкостью взять голыми руками.

– Надо разжечь костер. – Кай сел.

– Не надо, – вздохнула я, – нас могут заметить из-за огня.

– Нас уже не заметил только слепой и глухой, – с раздражением возразил он. – А огонь может не только приманить, но и отпугнуть.

– Не надо, кэп, – вдруг поддержал меня Бизон, – девчонка права.

Кай посидел немного, покачал головой, а потом вдруг рухнул на спину. Никто не стал возражать.

Не знаю, сколько мы так лежали. Я перестала что-либо видеть, впала в прострацию. Очнулась оттого, что все тело начало потряхивать. С удивлением подняла голову и поняла, что это от холода. Без костра мы могли замерзнуть. Нащупав рюкзак, я вытащила оттуда все тряпки, какие могла, и утеплилась. Но спать на земле все равно не получалось. Руки и ноги начали дрожать, а зубы стучать.

Я посмотрела на Кая, неподвижно лежавшего в траве. Поползла к нему, волоча за собой тряпочный шлейф. Наклонилась, прислушалась к дыханию. Подумала, что спит, но он вдруг повернул голову. Наши лица оказались так близко, что мне пришлось отпрянуть. Кай посмотрел на меня, и показалось, что взгляд у него такой же, как в ту ночь у звездолета, когда мы грелись у костра.

– Ты ранен? – спросила я шепотом.

– Не сильно, – прошептал в ответ он.

– Почему ты лежишь так? Не боишься замерзнуть?

– Я устал.

После долгого перехода, полного переживаний дня, а потом битвы с собакой я его прекрасно понимала. Что-то внутри дрогнуло, и я прижалась к нему, положила голову на грудь, закрыла себя и его накидками, как смогла. Сейчас было не до каких-то смущений или романтических мыслей. Просто я должна была остаться с ним, потому что так было лучше для нас обоих, и Кай наверняка тоже понимал это.

Сзади почудилось шевеление, а потом к моей спине пристроилось еще одно тело. Я дернулась, сообразив, что это Бизон, но бритоголовый заворчал, перекинул лапу через мою талию, удерживая на месте.

– Лежи. Так теплее, – тихо сказал Кай, но его грудь под моей щекой заметно напряглась.

Я поняла, что он прав. Между ними двумя, под покрывалом, холод меньше доставал. Я пообещала себе, что обязательно расцарапаю Бизону морду, если он попробует еще раз коснуться меня. Но не сегодня. Завтра с утра. Обязательно. Если не замерзнем до рассвета, конечно же.

А пока я смирилась.

* * *

Говорят, перед восходом солнца сон у человека особенно крепок. Мне снилась Катя. В сознании не отложилось, о чем мы говорили, но, когда я проснулась, на душе осталась горечь. Сразу нахлынули мысли о прошлом вечере. Я чувствовала себя предательницей за то, что объединилась с убийцей подруги, действовала слаженно, как в команде, а потом еще и спала, согреваясь теплом его тела. Мне пришлось это сделать, потому что неожиданным образом наши жизни оказались связаны и друг без друга мы бы не справились. Но это были лишь оправдания, которые не могли заглушить мук совести.

Я поняла, что если вернусь домой, то уже никогда не стану прежней. Наверно, та девочка во мне тоже погибла одновременно с Катей. Вместо нее постепенно рождался другой человек. И это пугало.

Не открывая глаз, я вдохнула терпкий запах сырой травы. Ощутила, что лицо влажное от ночной росы, как и волосы и одежда. Все тело ломило от боли, поджатые руки и ноги свело судорогой. Ужасные, некомфортные условия тем больше причиняли страдания, что никогда прежде, до крушения, я не проводила ночи не в мягкой постели. Привыкну ли когда-нибудь? Научусь не испытывать такие мучения? Хотелось надеяться, что нет. Потому что это хотя бы напоминало, что где-то есть цивилизация, к которой я принадлежу. Что спать на жесткой земле для меня – ненормально и никогда нормальным не станет.

Я пошевелилась, поняла, что рядом никого нет, и выдохнула с облегчением. Неловкий момент пробуждения, которого так боялась, миновал. Рискнула оглядеться, с трудом разогнула закоченевшую спину, села. Небо было пасмурным. Поле вчерашней битвы представляло собой жуткое зрелище: трава оказалась нещадно притоптана, а кое-где и вывернута с землей, тут и там валялись набросанные обезьянами камни.

Поодаль лежал труп чудовища, серебристая шерсть превратилась в серую паклю. А может, только ночью от испуга казалась мне серебристой? Припомнив, как горели во тьме глаза монстра, я поежилась. Чем окончился бы поединок, если бы нас было не трое? Над псом как раз присел на корточки Бизон. Рукав его куртки висел лохмотьями, испачканный в крови, на плечах и спине тоже виднелись длинные порезы на ткани. Мысли снова вернулись к бритоголовому. Как бы ни хотелось избавиться от его ненавистной компании, но он снова доказал свою необходимость. Без него бы Кай не смог оторвать монстра, когда тот прыгнул на меня сверху. Не сумел бы в одиночку и держать, и наносить удары ножом. Значит, я обречена до конца наших скитаний по этой планете лицезреть живое напоминание, почему моей подруги нет рядом.

Затем я подумала о Лизе. Из груди вырвался вздох. Кай сразу говорил, что у нее нет шансов выжить. Теперь и мне в голову закрадывались такие мысли. Она же где-то там, в лесу, без защиты и каких-либо навыков. Даже костер вряд ли развести сумела бы! Ее некому согревать холодными ночами. Как долго Лизка продержалась бы в таких обстоятельствах? Я бы протянула недолго.

Я тут же спохватилась. Почему эти мысли пришли именно сейчас? Уж не ищу ли новых оправданий для совести? Тех, которые помогли бы объяснить, почему рядом с Каем мне хочется забыть обо всем? Почему вчера, когда он упал, мое сердце тоже замерло? Почему я начала рыться в рюкзаке, думая не только о собственной гибели, но и о том, что чудовище может напасть на Кая, пока тот без сознания?

Повернув голову, я столкнулась с ним взглядом. Кай сидел на речном валуне, подтянув одно колено к груди, а другую ногу в закатанной штанине опустив в воду, и пытался бриться ножом. Ничем не обоснованное стремление сохранить человеческий облик, но я не смогла отвести глаз. Было что-то волнующее в близости острого лезвия от кожи, в уверенных, но вместе с тем аккуратных движениях Кая.