Поражающий агент - Фридрих Незнанский

Дворничиха Зинаида Николишина, присматривающая за квартирой Николая Львовича Баткина, рассказала Мише Федоренко следующее. Последний раз она была в квартире Баткина в четверг вечером, то есть за день до его исчезновения. Как известно, Баткин на следующий день появился на несколько часов на работе – и больше его никто не видел. По обоюдному согласию Николишина должна убирать в квартире дважды в неделю и через день готовить ужин (академик обычно не завтракает), у нее есть свой ключ от квартиры, Баткин ей доверяет, так что его обязательным присутствием она не связана.

Николишина показала, что неоднократно видела Баткина нетрезвым, как правило в выходные дни, но никогда – откровенно пьяным. Как ей казалось, Баткин стеснялся ее в такие моменты и старался поскорей от нее отделаться. Вечером в четверг она помыла полы и приготовила Баткину ужин, закончила все это в половине девятого, тут-то хозяин и появился. Он был раздосадован ее присутствием, неожиданно рассчитался с ней за месяц вперед, и она ушла. За полтора часа до появления Баткина ему звонила какая-то женщина, она не назвалась и сказала, что еще перезвонит. Николишина ни разу за год работы у Баткина не встречала у него женщин, хотя звонили те при ней неоднократно. Николишина уверена, что они менялись у Баткина крайне часто и что в редких случаях одна и та же дама звонила дважды.

После того как разговор с Турецким оборвался, толком не начавшись, Миша после недолгих размышлений позвонил Грязнову и рассказал ему то, что собирался рассказать своему шефу. Грязнов поблагодарил и тут же отправил в Орехово-Борисово двух оперативников, которые, сменяя друг друга, должны были вести круглосуточное наблюдение за Николишиной. Наблюдение же за квартирой Баткина силами МУРа и так велось уже вторые сутки. Кроме того, в квартире были установлены микрофоны и камеры слежения – на случай, если все же кто-то проникнет туда, минуя наблюдателей.

Турецкий изучал список ателье, собственноручно распечатанный из Интернета Николаем Львовичем Баткиным. Во как, выдающийся биолог тоже пользуется Всемирной паутиной.

"Намеля. Лазаревский пер, 8. 289-15-16

Вилар. Москва, ул. Студенческая, д. 26. 240-71-22

Центр моды «Ольховка». 267-64-28

Побас. Новокузьминская 1-я ул., 27/12. 371-14-00

Наш стиль. Нахимовский проспект, 35. 124-12-79

Наш стиль. Нагорная, 33. 127-18-23

Юпитер– стиль. Шипиловская улица, 18. 486-58-18

Эра. Каширское шоссе, 5, к. 1. 113-24-56

Классика. Болотниковская, 21, стр. 1. 310-62-01".

Черт возьми. А ведь у Баткина времени было в обрез. Он мог и не подозревать, что запьет и никуда не поедет. И уж тем более он не подозревал, что его похитят. Значит, что? Значит, он должен был действовать максимально рационально.

Турецкий в очередной раз изучил список. Лазаревский переулок – это где-то возле Сущевского Вала, далеко – и от работы далеко, и от дома. Студенческая? Далеко. Новокузьминская? Вообще у черта на рогах, название само за себя говорит – Кузьминская, да еще и «ново». Нагорная? Хорошее название. И теплее. Где-то рядом с Нахимовским проспектом, кажется… Шипиловская? Вообще неизвестно, что такое. Каширское шоссе. Вот это уже на что-то похоже. Правда, Каширка длинная, но по ней добираться проще… Что остается, Болотниковская? Это в тех же краях, что и Нагорная. Можно одним холостым выстрелом двух зайцев убить. Только зря это. Если Баткин Москву нормально знает (а почему же нет, если он здесь всю жизнь прожил), то поедет на Каширку.

Турецкий позвонил Федоренко:

– Михаил, бери карандаш, записывай. Я не со своего телефона, так что обойдемся без фамилий. Возможно, наш клиент заказывал себе фрак в этом заведении. Захвати его фото. Узнай все подробности. Один ли он был, не звонил ли ему кто в это время, ну и так далее. Так, а что там у нас с дворником?

– Черт, ручка не пишет… С дворником практически по нулям, я только что Вячеславу Ивановичу докладывал, там…

– Если Слава в курсе, то не повторяйся. Просто запиши для меня – позже подъеду, прочитаю. Нашел карандаш? Диктую: «Эра…»

Повесив трубку, Турецкий задумался. Как-то все немного нескладно пока получается. Впрочем, все равно, лучше, чем ничего. Кому-то он хотел сегодня позвонить? Ах да… Набрал по памяти семь цифр. Не ошибся ли? Услышав женский голос, понял, что нет.

– Как дела в Шереметьеве?

– А кто это? – сказала она.

– Почему бы, Ирочка, нам с вами не поужинать сегодня в каком-нибудь уютном ресторанчике? Скажем, в «Спецбуфете No 7»?

– Почему-то так и думала, что вы сегодня позвоните, – сказала Богучаева. – Я буду свободна после семи. Давайте встретимся прямо там в половине девятого, я запомнила, это ведь в Доме на набережной, да?

– Ирочка, одумайтесь, – страстно призвал Турецкий. – Салат «Осоавиахим»! «Шашлык, которым гурийские чабаны угощали товарища Сталина, скрывавшегося от жандармов»! И язык в сметанном соусе «якобинец»!!! А про селедочку «Краснофлотскую» из буфета штаба Центробалта можно и умолчать.

Взгляд Турецкого снова упал на листок со списком ателье. А что, если не угадал, если послал Федоренко не туда? Ну что ж, это значит только, что Баткин не слишком практичный человек, что, кстати, и так соответствует истине (держит дома прислугу, зато ездит на развалюхе), и, значит, проверим и остальные лавочки. Если только это вообще что-то даст. Куда поехать Мише, после того как на Каширке будет прокол? Шипиловская, Шипиловская, а ведь где-то он слышал недавно… О черт. Да ведь на Шипиловской живет дворничиха Николишина, а значит, это совсем рядом с домом Баткина!

Турецкий набрал Федоренко. Подумал несколько секунд, дал отбой и позвонил прямо в ателье «Юпитер-стиль».

– Ну? – невежливо сказал женский голос.

Турецкий усомнился, туда ли он попал, и неуверенно пробормотал:

– Я тут у вас на прошлой неделе фрак заказывал…

– Фамилие ваше как?

– Баткин. Эн Эл Баткин. Я у вас в прошлую пятницу был…

– Помолчите, не мешайте… Так, вот оно «бэ». Бердянский… Бондарев… Бондаренко… Баткин… Ну наконец-то! – завопил женский голос. – Объявился, слава тебе господи! Вы забирать его думаете или нет? Это же срочный заказ был – мы лучшего мастера из больницы вытащили! И даже телефона не оставили! Столько крови нам попортили, а теперь и забирать не хотите?!

– Понимаете, – сказал Турецкий, когда тетка на том конце провода прервалась, чтобы набрать воздуха в легкие для новой атаки, – я хотел сказать, что я сильно растолстел за это время, так что придется вам его перешить на пару размеров.

После этого он набрал Федоренко:

– Миша, ты где?

– В ателье. Сан Борисыч, я тут всех на уши поставил, они ужасно перепугались, что потеряли наш фрак. Пока не могут найти. Что будем делать, я долго не продержусь.

– Миша, сматывайся оттуда, это не наше ателье. Записывай новый адрес…