Я умер вчера - Александра Маринина

Я услышал, как хлопнула входная дверь, в коридоре раздалисьчьи-то шаги, и вопросительно взглянул на Лутова. Его лицо мгновенно сталожестким, и со своим лысым черепом и горбатым носом он теперь напоминал большуюхищную птицу.

– Прошу прощения, – сухо сказал он, – я на минутувас покину.

Он вышел из комнаты и плотно притворил за собой дверь. Доменя доносился женский голос, что-то раздраженно и быстро говоривший, и голосЛутова, но слов разобрать я не мог, впрочем, не очень-то и старался. «Минута»превратилась в добрых пятнадцать, но я их почти не заметил, судорожно обдумываяуслышанное. Уход со всем имуществом? Похоже на секту. Я слышал, есть такиерелигиозные секты, которые требуют от своих адептов чего-то подобного. Но, сдругой стороны, Лутов почти ничего не говорил о религии и вероучении, так,обмолвился во время нашей прошлой встречи почти месяц назад. И потом, я что-тоне слыхал, чтобы секты создавали собственные предприятия и обеспечивали своихчленов полезной работой. Для них весь смысл ухода с имуществом в том и состоял,чтобы на эти средства поддерживать сектантов, которые ничего не делают, толькомолятся и пропагандируют свое учение. В конце концов, какая мне разница? Ядолжен думать только о том, годится ли это для меня. И пришел к выводу, чтогодится. Даже более чем. Никаким имуществом я не рискую, ибо приду к ним голыми босым, с десятком рубашек и тремя костюмами. Зато получу работу, которую умеюи люблю делать. Например, займусь той самой телевизионной программой, о котороймне в прошлый раз говорил Лутов. А если с программой у них не получится, товедь есть газета, а я по образованию как-никак журналист. И Вика не захочетменя убивать, если я прямо сегодня предложу ей развод без раздела имущества.Она отменит свой заказ. Только вот мать… Непонятно, как быть с ней.

Лутов вернулся в комнату, и почти следом за ним вошлаженщина лет сорока с опухшими от слез глазами. В руках у нее был поднос счайником, чашками, сахарницей и огромной тарелкой, на которой аппетитной горкойвозвышались источающие аромат корицы круглые плюшки. Женщина посмотрела на менякак-то затравленно, но при этом улыбнулась.

– Угощайтесь, пожалуйста.

Она ловко расставила на столе чашки, пристроила блюдо сплюшками и заискивающе глянула на Лутова.

– Еще что-нибудь подать?

– Нет, иди. Спасибо, – холодно ответил он, кивкомголовы отпуская ее, как прислугу.

Женщина вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Наверное,это жена Лутова, подумал я. Похоже, у них тоже в семейной жизни не все впорядке. Чудеса, да и только! Мне казалось, у такого мужика, как Лутов, вообщене должно быть проблем, бабы его наверняка обожают, если уж даже на меняподействовало его обаяние.

– Ваша супруга отлично готовит, – восхищенно сказал я,откусив кусок мягкой горячей плюшки.

– Это не жена, – коротко ответил Лутов.

Я понял, что он не горит желанием обсуждать женщину, котораятолько что плакала, а потом подавала нам чай.

– У вас есть еще вопросы, Александр Юрьевич, или вы хотитевзять тайм-аут и подумать? – спросил он, возвращаясь к нашему разговору.

Тайм-аут! Можно подумать, у меня есть хотя бы минута.Решение нужно принимать немедленно и как можно скорее поговорить с Викой оразводе, иначе пуля из пистолета с глушителем достанет меня в любой момент.

– Пожалуй, мне все ясно, – медленно сказал я,подыскивая правильные слова, чтобы спросить насчет матери, объяснить ситуацию ив то же время не проговориться насчет Вики. – Только вот… Видите ли, уменя мать – инвалид по психическому заболеванию. Сейчас она живет одна, но скаждым днем это становится все проблематичнее. Я рассчитывал на то, что смогунанять ей сиделку или оплачивать пребывание в хорошем интернате, но теперь всеобернулось таким образом… Я не хотел бы вдаваться в детали, это наше сугубосемейное дело, но теперь у меня нет денег. Совсем нет. Вплоть до того, что мненегде и не на что жить. И если я уйду к вам, в ваш центр, то мать останетсясовсем одна. Моя жена о ней заботиться не будет.

– Вам придется развестись, – напомнил Лутов. – Явас предупреждал, состоящие в браке люди не могут быть нашими пациентами. Впротивном случае, в соответствии с законодательством их супруги смогутпретендовать на часть доходов наших пациентов, и это повлечет за собой массусложностей.

– Да-да, я понимаю, – торопливо согласился я. Мне былоглубоко наплевать на их правила и их сложности, развод с Викой нужен был толькодля того, чтобы сохранить собственную жизнь. – Конечно, я оформлю развод всамое ближайшее время, у нас нет детей и имущество мы не делим, так что всебудет быстро и не сложно. Но я тем более не могу рассчитывать на то, что замоей матерью будет ухаживать моя бывшая жена. Я имею в виду, оплачивать уход заней.

– Какая квартира у вашей матушки? – сочувственноосведомился Лутов.

– Да точно такая же, как у вас. Две комнаты, общая площадьтридцать семь квадратных метров, жилая – двадцать три. Комнаты смежные,четырнадцать и девять метров.

– Это решаемая проблема, – успокоил он меня. –Конечно, она решается только в том случае, если вы придете к нам. Мыпредоставим вам жилье, таким образом, квартира вашей матушки будет вам личноуже не нужна, и вы сможете распорядиться ею наилучшим образом. Например,продадите ее и из этих денег будете оплачивать пребывание матери в частнойклинике. Передадите квартиру государству и устроите мать в дом престарелых. Илинаймете сиделку и оформите квартиру матери на нее. Так многие делают. Составляютзавещание в пользу того, кто за тобой ухаживает. Можно даже обменять квартируна комнату в коммуналке и взять большую доплату, на эти деньги нанять сиделку.Я прекрасно вас понимаю, Александр Юрьевич, жить с женой по каким-то причинамвы не хотите, а с матерью – не можете, но, кроме как у матери, жить вам негде.Если вы придете к нам, все решается легко. Еще какие проблемы?

– Больше никаких, – с облегчением произнес я. –Какие шаги от меня требуются?

– Только развод. После этого вы приходите к нам,встречаетесь с нашими юристами, оформляете все бумаги на право распоряжатьсявашей собственностью и переезжаете на ту квартиру, которую мы вам подберем. Впервое время вам, вероятно, придется пожить с соседями, но их будет максимумдвое и у каждого из вас будет своя комната. У вас есть пожелания по этой части?

– Какие же могут быть пожелания? – удивился я, внезапноощутив в себе способность шутить, которую я в последнее время полностьюутратил. – Конечно, я бы хотел, чтобы это были молодые красивые женщины.Если нельзя молодых, то пусть будут просто красивые. Если и это недоступно, толучше мужчины, и лучше курящие, но непьющие.

Обсуждение перешло в практическую область, словно все самоесложное осталось позади, все решения уже приняты и теперь можно занятьсядеталями. Я и в самом деле испытывал невероятное облегчение от того, что всемои проблемы, еще вчера казавшиеся неразрешимыми, вдруг предстали в совершенноином свете. Совсем не обязательно умирать от пули киллера, можно остаться вживых и при этом не жить с сумасшедшей старухой и не ввязываться в явный илискрытый криминал, чтобы заработать на кусок хлеба. Можно жить вполне прилично сматериальной точки зрения и заниматься делом, которое получается и котороеинтересно. И при всем том Вика не оказывается в тюрьме. Да мог ли я дажемечтать об этом?