Звезда телерекламы - Стенли Морган

Пол Уорд, которому, похоже, не терпелось опохмелиться, отпустил нас на обед раньше обычного. Отделившись от остальной компании, мы с Мики уединились в знакомой забегаловке.

— Увидев тебя сегодня утром, — сказал я, когда мы сели за стол, — я решил, что если ты будешь продолжать в том же духе, то не дотянешь до двадцати одного года.

— Мне осталось всего два месяца.

Я покачал головой.

— Нет, даже не мечтай. Что тебе взять?

— Пиво. Меня уже мутит от бренди.

Я заказал нам по пинте пива и по сандвичу.

— Уф, совсем другое дело, — довольно ухмыльнулся Мики, сделав приличный глоток.

— Ну что?

— Нас взяли с поличным!

— Что?

— В киношке. Мы пошли в "Эссолдо" на фильм под названием "Сюда ты его не вставишь" — чтобы доказать им, что они ошибаются. Мы сели в самый угол на последнем ряду и, едва выключили свет, Джеки взгромоздилась на меня.

— Все в той же шубке?

— Угу, как и накануне.

— И что?

— Все шло нормально, пока у меня не начались судороги. Я не шучу. Жутко противно.

— Я знаю, со мной это случалось.

— Словом, мне пришлось встать — я уже не мог больше терпеть. И вот, когда я спихнул Джеки и встал, случилось несчастье…

— Говори, не томи душу…

— Шубка Джеки распахнулась, а девчонка с фонарем, которая рассаживала каких-то козлов, именно в эту секунду случайно посветила наверх, в нашу сторону.

— О, нет!

— О, да! "Эй, что у вас там происходит?" — завопила эта дрянь. "Немедленно прекратите или я вызову менеджера!". Поднялся гам, все повскакали с мест… Что нам оставалось делать? Я сграбастал Джеки за руку и выволок на улицу. Мы прыгнули в первое же такси и укатили.

— И на этом все?

Мики ухмыльнулся.

— Как бы не так. Мы зашли в кинотеатр, где крутили мультики, и великолепно потрахались, надрывая животики от смеха. Оказывается, когда смеешься, это довольно здорово получается.

— Что ещё осталось?

— Лифт в небоскребе… Парламент… Тауэр…

— Ты не шутишь?

— Нисколько. Еще она рвется в какой-нибудь музей.

— Тебе удалось выяснить, чем она занималась прежде?

— Угу. Ты оказался прав — она и в самом деле была стриптизершей. Показала мне уйму презанятнейших фотографий. На сцене её знали под именем "мадмуазель де Покажь"…

От неожиданности я пролил пиво на стол.

— Представляю, как она блистала, — задумчиво произнес Мики. — Джеки сказала, что как-нибудь устроит для меня персональное представление. Кстати, спросила, не хочешь ли и ты поприсутствовать.

— В самом деле?

— Ну, она сказала, что ты похож на человека, который разбирается в искусстве. Предложила устроить это в тот день, когда мы завалимся снимать к ней домой. Как ты на это смотришь?

— Еще неизвестно, что из этого выйдет.

— Я уверен, что ты не пожалеешь.

Я улыбнулся.

— Она тебе и в самом деле нравится, да?

— Еще бы. С ней не соскучишься.

— Смотри, приятель, как бы она тебя не измотала. Похоже, она совершенно ненасытная.

— Не-е, совсем нет. Просто ей нравится это занятие. Я тоже обожаю трахаться, так что все в порядке.

— Ну, ладно, — рассмеялся я. — Не обижайся. В конце концов, это твое личное дело.

— Я и не обижаюсь. Просто мне с ней и в самом деле хорошо.

— Помимо секса, чем вы ещё занимаетесь?

— Однажды мы вместе поели… нет, не совсем. Посреди трапезы она все-таки на мне устроилась…

— Но вы хоть разговариваете о чем-нибудь?

— Да, все время. Говорю тебе — с ней не соскучишься.

— Что ж, очень рад за тебя.

Мики задумчиво кивнул.

— Спасибо.

— Продолжай в том же духе.

Больше он мне ни о чем не рассказывал. Продолжал заявляться на работу, едва таская ноги, но молчал, как рыба, а я с расспросами не приставал. О причинах его молчания я догадывался, хотя убедился в своей правоте лишь неделю спустя, во время домашних съемок. Несколько раз, наблюдая за поведением моих голубков, я перехватил их взгляды, преисполненные столь глубокой нежности, что все стало ясно.

Улучив подходящую минутку, я спросил у Мики:

— Ну, что, как у вас дела?

Он незаметно от окружающих подмигнул мне и расплылся в улыбке.

— Потрясающе, Расс. Лучше не бывает.

— Ты… уже сюда переехал?

— Угу, уже больше недели.

— Замечательно.

— Она просто прелесть.

— Да, выглядит она очаровательно, — согласился я.

— Я не то имел в виду… Она… лучше всех!

— По дому помогаешь?

— Да, начал переклеивать обои одному из жильцов. Скоро я весь дом приведу в порядок.

— Молодчина!

— Э-ээ, помнишь, я говорил, что Джеки приглашала тебя на стриптиз…

Я покачал головой.

— Ну что ты, малыш. Я уже давно это выкинул из головы. Ты мне ничего не говорил.

Мики просиял.

— Спасибо, друг.

К концу недели Мики взял расчет и стал… Я даже не знаю, как бы это назвать — смотрителем в её доме, может быть. Я знал, что месяцев шесть он проработает наверняка — покрасит, побелит, отштукатурит стены, поправит полы и двери, наладит водопровод и так далее. Возможно, ему потребуется и дольше — это зависит от того, сколько времени ему выделит Джеки на домашние заботы. Я решил, что как-нибудь прогуляюсь туда и взгляну на дом. Вдруг, он уже обвалился, оставшись без присмотра.

Во вторник, через две недели после начала возни с "Уайт-Марвелом", Аллан Лэнг, продюсер агентства "Кроксли" позвонил моему агенту и сказал, что Пол Уорд и наши клиенты восхищены отснятым материалом. Нарезать двенадцать роликов из тысячи миль отснятой пленки труда для них не составит, сказал он, но на один день я им ещё понадоблюсь — заснять восторженные улыбки, кивки, довольные хрюканья и прочие мелочи для вставок.

Когда Майк Спайеринг перезвонил мне и поделился хорошими новостями, я подпрыгнул до потолка. Сделано! Денежки — мои! Можно связываться с Филипом Ардмонтом и сказать, что я освободился.

Однако первым делом я позвонил Тони.

— Замечательно, — сказал он. — Можешь теперь сматываться с чистой совестью, дезертир несчастный.