Дни - Джеймс Лавгроув

Охранница и нарушительница выходят из отдела, миссис Шухов делает тщетную попытку поправить прическу, и Фрэнк снова удивляется ее небрежной элегантности. Такое впечатление, будто она не переодевалась пару дней, и в течение всего этого времени не пользовалась косметикой и не принимала ванны. Все это не значило бы ровным счетом ничего, если бы она не производила впечатления женщины, для которой внешность и личная гигиена имеют большое значение. Вдобавок осталось непонятным, как она проникла в магазин без карточки, – если только она не лжет о потере. Да и зачем рисковать счетом в «Днях» ради бутылочки раствора для контактных линз – Господи, зачем?

Все это крайне запутанно, но пускай там в «Следственном» разбираются. В конце концов, Фрэнка это уже не касается.

Гептархия: правление семерых

К этому времени правую створку выходящего на юг трехстворчатого окна в Зале заседаний почти целиком занимает темная сторона купола. Ослепительно отражая безоблачное небо, поверхность прозрачной части стекла, пока по-прежнему преобладающей, кажется белой, а царапины и изъяны на наползающем сегменте дымчатого стекла преломляют свет в радужные полоски толщиной с иголку.

В Зале заседаний воцарилась напряженная тишина: шестеро отпрысков Септимуса Дня молча наблюдают за тем, как седьмой силится соорудить себе порцию джина с тоником.

Крис, уперев кончик языка в уголок рта, пытается сосредоточиться на своей цели так усердно, словно ему предстоит построить из спичек уменьшенную модель готического собора. Ему уже удалось налить в стакан немалое количество джина и добавить сверху немного тоника, пролив при этом лужицу из обеих жидкостей, но теперь перед ним стоит весьма скользкая задача – извлечь полурастаявшие кубики льда из малахитового ведерка с помощью серебряных щипцов для льда.

Глядя на то, как Крис обращается с щипцами, трудно поверить, что этот инструмент специально предназначен для того, чтобы вынимать кубики льда из открытой посудины. Он орудует ими так, словно ему мешают невидимые садовые рукавицы, и всякий раз, как Крису удается подцепить когтеобразными кончиками щипцов один из растрескивающихся ромбиков замороженной воды, этот ромбик неизменно срывается и скользит по столешнице (а чаще всего перелетает за край стола и шлепается на ковер), прежде чем Крис успевает донести его до своего стакана.

Зрители, почти скрипя зубами от тоски, наблюдают этот худший из фарсов. Каждому из братьев хочется подойти к Крису, выхватить у него из рук щипцы и, как будто он ни на что не способный инвалид, сделать все за него. Сделать что угодно, лишь бы это представление поскорее окончилось.

Но вмешиваться не приходится. Потеряв терпение, Крис бросает щипцы, запускает в ведерко пятерню и, набрав полную пригоршню льда, отправляет ее в стакан. Следом – ломтик лимона. Затем, осторожно придвинув к себе полный до краев стакан, он приближает нос к напитку и принюхивается, с удовольствием вдыхая смесь резких ароматов – можжевельника, хинина и лимона. Сложив губы в трубочку, Крис делает большой глоток.

– Сказка! – восклицает он, шлепая по подлокотнику своего трона, и делает еще один долгий, шумный глоток, а потом еще один.

Понизив таким манером уровень жидкости в стакане на два сантиметра, он наконец решается взять его в руки. И приканчивает оставшееся питье двумя быстрыми глотками.

Руки его становятся тверже, движения делаются более плавными, не такими мрачно-сосредоточенными, и он наливает себе новую порцию. После второго стакана Крис чувствует, как пульсирующий, тошнотворный приступ похмелья понемногу отступает: целительный алкоголь уже потек ледяной струйкой по его кровотоку. Тиски из раскаленного железа, давящие на глазные яблоки, ослабевают, а мозг из двенадцатикилограммовой массы расплавленной магмы постепенно превращается в орган, способный соображать и рассуждать. Наблюдателям же видны внешние признаки наступившего внутреннего возрождения: на бледных прежде щеках Криса проступает розоватый румянец, а координация движений заметно улучшается.

Крис уверенно тянется к бутылкам, чтобы налить себе третий стакан. Новая порция состоит на девять частей из джина и на одну из тоника – от такого соотношения дерет язык, – и, проглотив коктейль, Крис чувствует, как жаркая волна устремляется вспять, обжигая глотку. Он ловит ртом воздух:

– О-го-го! Уф! Ох!

Наконец полость рта охлаждается, и широкая светлая улыбка расплывается по его лицу, будто масляное пятно.

– Ну, – говорит он, обводя стол затуманенными глазами, – вот мы и снова все вместе. Наступил новый день, несущий нам покупателей и прибыток, достаток и довольство, и прочую фигню. Я что-нибудь пропустил?

– Да всё, – равнодушно отвечает Субо.

– Пожалуй, можно быстро пробежаться по повестке сегодняшнего дня, чтобы все освежить в памяти, – говорит Понди Чедвику.

Чедвик вздыхает, искривляет губы в некоем подобии листа Мёбиуса, затем нажатием клавиш возвращает на экран протокол сегодняшнего совещания и быстро просматривает, зачитывая вслух основные моменты. В конце он сообщает:

– Мы уже проголосовали по всем пунктам повестки дня, – и, скрестив на груди руки, откидывается назад на своем компьютерном стуле.

– Ну, не по всем, – возражает Понди. – Остался еще спор между двумя отделами…

– Но мы же пришли к решению. – Чедвик бросает на Понди осторожный взгляд.

– Мы не проголосовали по этому вопросу как следует, а теперь, когда Крис пришел, будет только справедливо спросить его мнение и учесть его голос. Поэтому, Чедвик, напомни нам подробности спора, и если у Криса или еще у кого-нибудь появятся новые замечания – то прекрасно. Если нет, то просто проголосуем и на этом закончим совещание.

– Спасибо, Понди, – говорит Крис. – Я знал, что на тебя можно положиться.

Чедвик с кислой миной снова наклоняется к терминалу, выводит на экран историю разногласий между «Книгами» и «Компьютерами» и обобщает ее в нескольких сжатых фразах. Между тем Крис, не теряя времени, готовит себе четвертую порцию выпивки. Еда на серебряном подносе, стоящем перед ним (поджаренный на гриле бекон, яичница с помидорами, несколько тостов со сливочным маслом и мармеладом), остается нетронутой. У Криса редко просыпается аппетит раньше полудня, когда его желудок уже смягчен и окутан успокаивающим алкоголем. Тем не менее, по настоянию Понди, Пёрч каждое утро подает Крису и твердый завтрак наряду с жидким – в надежде, что однажды первый покажется ему более соблазнительной альтернативой.

– Итак, – заключает Чедвик, – мы решили, что Торни отправится вниз и все уладит.

– Отличная идея, – замечает Крис, не поднимая глаз. – Несколько волшебных словечек из уст Шелкового Султана, и все уже задерут лапки кверху и будут просить, чтобы им пощекотали животик.

– У тебя есть предложение получше? – осведомляется Торни, и прорезавшаяся досадливая морщинка нарушает безупречную симметрию его лица.