Почему мы стареем. Научные знания о том, как наш организм стареет, почему это происходит и каковы современные способы замедлить этот процесс - Валерий Новоселов

Американские врачи очень удивились, обследовав мексиканцев, живущих в США: был превышен холестерин, высокий уровень гликемии, высокий уровень воспаления. По всем медицинским признакам это пациенты из группы повышенного риска, то есть, по логике, должны были бы умирать быстрее. Однако большинство латиноамериканцев живут на 3–4 года дольше европейцев.

В 2013 году Стив Хорват (профессор Медицинской школы Калифорнийского университета, США) опубликовал научную работу о так называемых эпигенетических часах. Возраст оставляет следы на молекуле ДНК: на определенных ее участках «оседают» метильные группы (CH3). Они меняют работу генов, и это называется метилированием ДНК[39]. Измеряя количество и местонахождение метильных групп, можно наиболее точно определить биологический возраст человека. Профессор Хорват предложил использовать 353 отметки на молекуле ДНК, и оказалось, что этот метод точнее, чем длина теломер и активность теломеразы, определяет БВ человека в целом.

Есть предположение, что пусковым механизмом старения может являться и гликирование белков, то есть соединение молекул глюкозы с белками. При старении в тканях накапливаются конечные продукты гликирования, которые называют AGE. Они образуются в клетках при возрастассоциированных болезнях, но и попадают в организм с пищей: жареной, печеной, копченой, сладкой, мучной и повреждают наши клетки различными способами. Чем выше уровень AGE в организме, тем выше опасность развития сердечно-сосудистых заболеваний. У кого-то AGE накапливается раньше, у кого-то позже, на 80 % его уровень зависит от образа жизни. Поэтому, оценив уровень гликирования, можно оценить БВ.

Таким образом, на роль биологических часов как счетчика старения сегодня претендуют:

• длина теломер и активность теломеразы;

• метилирование генома;

• оценка гликирования белков;

• различные батареи БВ (как бы их по-другому – линейки маркеров старения, диагностика старения – ни называли).

В недалеком прошлом на роль часов претендовал «лимит Хейфлика» (так называемое репликативное старение).

Вот какую информацию я прочитал в одной из новостей: «Команда из Х… университета разработала тест на основе ряда показателей крови, который с высокой точностью определит ваш биологический возраст. Эти ученые рассмотрели ряд клинических показателей, для чего использовали информацию о более двадцати тысячах человек. Выяснено, что даже среди людей, у которых нет болезней, мы все равно найдем различия в ожидаемой продолжительности жизни. В ходе работы также выяснился любопытный факт: биологический возраст женщин в большинстве случаев меньше, чем «по паспорту», а вот у мужчин старение протекает чуть быстрее, самыми опасными факторами риска ранней смерти оказались хронический стресс, наличие вредных привычек, отсутствие физической активности, ожирение и низкий уровень образования». В итоге ничего нового, компиляция всех давно известных данных, ничего любопытного, непонятно даже, была ли такая работа, тем не менее люди с удовольствием читают такие заметки, они заполняют их жизнь…

Как-то сложилось, что геронтологическая тема разбилась на два лагеря: в первом люди, активно раздающие рекомендации, «пиарят» свою позицию, играя на поле завышенных ожиданий довольно молодой части социума, используют принцип социальной провокации, я бы даже сказал, невротизации социума. Их обычные названия статей «Взломать старение организма», «Как правильно бороться со старением» и т. д. В подобных статьях авторы сначала немного показывают, как мало живут люди, затем говорят, что все умрут, и обещают, что можно легко этого избежать… потом клиента можно призывать сдавать анализы в «дружественной» лаборатории. Конечно, если какой-то показатель после вчерашнего шашлыка и бокала красного вина сместился, его надо вернуть назад, иначе это старение.

Во втором лагере – прагматики, говорящие, что старение на сегодня – это неизвестный механизм или механизмы, и, пока мы их не выясним, можно только изучать процесс, даже если это называть борьбой со старением. Русские же любят бороться – с собой, со всем миром.

Первые говорят, что все уже известно, осталось только лишь получить миллиард, вторые говорят, что все здесь очень спорно. Хотя я сам и считаю себя вправе высказывать только свою позицию, и полагаю, что только такая позиция правильная, тем не менее я склоняюсь к позиции второй группы геронтологов. Конечно, все они разные, у каждого свои особенности и понимание успехов геронтологии на современном этапе.

Со стороны картина часто выглядит для непросвещенного зрителя или читателя неоднозначно: одни говорят, что нужно бороться со старением, другие, что не нужно бороться или как минимум не нужно бороться радикально. Первая группа довольно разношерстна: тут и биогеронтологи с радикальными взглядами, что все уже о старении известно, и люди без какого-либо образования, но жадно желающие жить вечно, хакеры, раздающие рекомендации, как пить «горстями» таблетки. Они часто дают резкие и невзвешенные оценки тому, в чем понимают очень поверхностно. Это, конечно, чисто пиар-акция, моя позиция такова – «надо работать, работать и еще раз работать, а не обсуждать чужие статьи в рамках субъективных эмоций страха личной смерти».

Уже давно в мире победила группа, ратующая за спокойное выяснение механизмов старения и связанных с ним болезней. Такая спокойная научно-исследовательская работа нужна, но без невротизации социума – без выяснения механизмов старения борьба с ним невозможна. Этот взвешенный подход давно победил в США, где большая часть ученых и врачей не предполагает полностью закрывать глаза на это явление в жизни человека. Нужно заметить, что у них были веские основания, чтобы победить, в нашем же обществе почему-то растут тревожно-невротические тенденции, дискуссии часто идут под флагами, что уже все решено, мы победили старение, кто не с нами, тот против нас.

Я не видел ни одного человека, который бы желал побыстрее постареть. Красующихся видел, а реально – нет, старость – печальное состояние, даже если вы думаете, что оно вас не коснется. Но я видел множество больных, которые не могли хотеть или не хотеть стареть в силу того, что у них была глубокая олигофрения или тяжелая деменция. Желание не стареть, впрочем, как и желание быть здоровым, – это свойство интеллекта современного человека. Борьба со старением в виде выяснения механизмов, которые приводят к снижению жизнеспособности человека с возрастом (как и формированию ВЗЗ), абсолютное, на мой взгляд, благо. Поэтому, когда веселые биохакеры объявляют клинических геронтологов, как, впрочем, и других геронтологов, которые придерживаются мнения, что старение – не болезнь, борцами с борцами со старением, это мило, но не более.

Таким образом, никаких двух лагерей нет, есть общая позиция, что старение нужно изучать, оно связано с определенными болезнями, которые несут страдания, разобравшись с ними, можно будет бороться с большей частью патологии позднего возраста. Остальное – эмоции, самореклама и завышенные ожидания.