Герой ее романа - Элла Дэниелс

И потом – этот его поцелуй… К тому же он был так нежен, когда дотрагивался до нее… Нет-нет, человек, который заставлял ее чувствовать себя желанной, не мог быть злобным чудовищем. Что же касается его поступков, то было совершенно очевидно, что какие-то обстоятельства заставляли его действовать именно так. И сегодня она выяснит, что это за обстоятельства. Выяснит, чего бы ей это ни стоило. Да-да, она не сделает ни шага дальше, пока не поймет, что происходит, черт возьми!

Дани опустила голову на колени и вздохнула. Что за человек мог так изуродовать Маркуса? Шрамы были очень старые, они явно появились много лет назад. Когда он был ребенком?

То, что Маркуса так ужасно мучили, вызывало у Дани не только сочувствие к нему, но и гнев, даже ярость. Ведь он, должно быть, провел бо́льшую часть жизни, ожидая очередного избиения. Как можно сохранить рассудок при такой жизни?

Она вспомнила, как часто у него дрожали руки и как он вздрагивал от резких звуков. И она не раз замечала, как глаза его вдруг затуманивались – словно он мысленно уносился в прошлое. Что ж, теперь все стало понятно.

Маркуса, должно быть, постоянно посещали воспоминания о том, как он получил эти шрамы. И эти ужасные вспоминания до сих пор его терзали – терзали при каждом взгляде в зеркало, а также в тех случаях, когда он видел страх и отвращение в глазах окружающих…

Дани вспомнила, как ее отец рассказывал о мужчинах, вернувшихся с войны. Их постоянно преследовали пережитые ими ужасы, и отец работал над законопроектом для парламента, который бы обеспечил помощь семьям этих людей. Увы, многие из них закончили жизнь в Бедламе, а как же Маркус справлялся?..

Тут в дверь негромко постучали, и Дани, поднявшись с кровати, пошла открывать.

– Вот как следует просить разрешения войти в комнату, мисс Грин, – заявил Маркус, стоявший у порога.

Дани покраснела и скорчила рожицу. В долгие бессонные часы она приняла решение извиниться перед маркизом, но сейчас поняла, что этого делать не следовало. Маркус был слишком горд и не потерпит жалости. А как же тогда поступить? Вести себя так, словно ничего не случилось? Но она не могла больше притворяться…

Тут маркиз вдруг сунул ей в руки какой-то сверток. Коричневая бумага зашуршала, и Дани, потрогав ее, спросила:

– Что это?

– Сверток, – ответил он с улыбкой.

– Маркус, но все-таки… Что это такое?

Маркиз откашлялся и, неожиданно смутившись, пробормотал:

– Подарок от меня.

Дани машинально протянула пакет обратно.

– Нет, я не могу его принять, Маркус.

Он уставился на нее с явной обидой.

– Но почему?

– Леди не должна принимать подарки от джентльмена.

Он поморщился и, скрестив руки на широкой груди, заявил:

– Ну, тогда я не джентльмен.

Дани ощупывала мягкую упаковку; она колебалась.

– По крайней мере, сделайте мне одолжение и откройте, прежде чем возвращать, – проговорил маркиз.

Тут любопытство, наконец, взяло вверх, и Дани, надорвав бумагу, увидела какую-то розовую ткань. Она, изумленная, развернула пакет и обнаружила необыкновенно красивое платье из муслина. Юбку украшали чудесные вышитые розы глубокого красного цвета, под грудью проходила белая атласная лента, а рукава и вырез были отделаны кружевом. Оно было просто прекрасно.

Ошеломленная, Дани перевела взгляд на маркиза и заморгала от навернувшихся на глаза слез. Он, маркиз, заботился о ней! Впервые за последние годы о ней позаботились! Конечно, Аннабель и Ху тоже делали ей подарки, но они считали ее слишком независимой и практичной, поэтому и подарки их были соответствующие. Отец же был слишком занят, так что просто не замечал ее, хотя она и старалась сделать его счастливым. И даже ее жених не подарил ей ничего.

Озера, собравшиеся у нее в глазах, угрожающе переполнялись. Дани прижала к себе платье, пораженная силой собственных чувств. Маркиз же взглянул на нее с беспокойством и пробормотал:

– Ты плачешь? Оно тебе не понравилось. – Он потянулся к платью, чтобы забрать его.

– Нет-нет! – воскликнула Дани. – Оно мне нравится. Очень. Я, оно… Огромное спасибо! – Она порывисто обняла маркиза, сердце ее переполнилось ощущением счастья.

Медленно и нерешительно крепкие руки поднялись, и он заключил ее в объятия. Дани же инстинктивно опустила голову ему на грудь и тихо прошептала:

– Спасибо, тебе, Маркус, спасибо, спасибо…

Внезапно он отстранился и, явно смутившись, пробормотал:

– Не за что меня благодарить. – Он откашлялся и добавил: – Встретимся внизу, когда переоденешься, хорошо?

Дани молча кивнула, вытерла слезы и закрыла за маркизом дверь. А потом она долго смотрела на розовое платье. Вот еще одна причина не считать этого человека чудовищем. Ведь он заботился о ней… И он ее понимал…

«Ох, ну почему же я не выяснила, что заставило его похитить Джинни? – неожиданно подумала Дани. – Ведь я решила, что не сдвинусь с места, пока он не объяснит свои поступки. А впрочем…» Она ведь ему верила, не так ли? Да, она знала, что со временем он сам ей все расскажет. Расскажет, когда будет к этому готов.

Быстро стащив с себя полотняную сорочку, Дани надела нижнее белье, которое обнаружила в том же пакете, что и платье. Впервые за несколько дней, она почувствовала себя одетой. Причем облегчение было вполне осязаемым. Но, увы, она не смогла заставить себя надеть розовое платье. Оно было слишком красивым для такого путешествия. Ей хотелось сохранить его… для особого случая. Поэтому она надела простенькое голубое, лежавшее все в том же чудесном пакете.

Осторожно сложив розовый наряд – словно это был тончайший фарфор, – она сунула его в свою дорожную сумку, вышла в коридор и быстро спустилась вниз. Мужчины и женщины прибывали в таверну целыми толпами, а напитки текли рекой. «Амазонка» тут же заметила Дани и приветливо ей улыбнулась.

– Доброе утро, Урсула. Уже заняты? – Девушка кивнула в сторону мужчин, окруживших бочонок с элем.

– В это время года всегда так, – ответила хозяйка заведения. – Что я могу сделать для вас и его светлости, миледи?

– Мы вчера просили приготовить нам лошадей.

– Да-да, разумеется. Я скажу конюху, что вы уже готовы.

Дани осмотрелась в поисках сыщика. Его нигде не было, но это ничего не значило.

– Маркус… – Она дотронулась до его плеча. – Хозяйка сказала, что лошади будут.

Молча кивнув, маркиз осторожно убрал ее руку со своего плеча и направился к выходу. Дани тихонько вздохнула. Ах, совсем недавно он был таким чудесным, а теперь вел себя так, словно она в чем-то провинилась. Но если так, то зачем же он сделал ей этот замечательный подарок?

Чуть помедлив, Дани пошла следом за своим спутником и обнаружила его во дворе, у входа в конюшню, где он уже взбирался на крепко сбитую гнедую кобылу. Дани также поторопилась и, отказавшись от помощи, с легкостью поднялась в дамское седло. Усевшись, она провела ладонью по шее своего вороного жеребца. Тот фыркнул, ударил копытом в землю и закатил карие глаза – словно умолял ее не торопиться.