Унижение России. Брест, Версаль, Мюнхен - Анатолий Уткин

В Москве германская политика стала претерпевать важные изменения, германские дипломаты испытывали сильнейшее разочарование. Посол Мирбах пришел к выводу, что далее поддерживать большевиков нет никакого смысла. Как выразился он в письме министру иностранных дел 25 июня, «мы, безусловно, стоим у постели безнадежно больного человека». Большевизм скоро падет в результате своей дезинтеграции. В час крушения большевиков германские войска должны быть готовы захватить обе столицы и приступить к формированию новой власти. Альтернативой могли бы быть монархисты, но они потеряли ориентацию и заботятся лишь о возвращении своих привилегий. Ядром будущего правительства должны стать умеренные октябристы и кадеты с привлечением видных фигур из бизнеса и финансов. Этот блок мог бы быть укреплен привлечением сибиряков. Препятствием Германии является карта, созданная в Брест-Литовске — с отторжением от России Украины, «ампутацией» Эстонии, отвержением Латвии.

Пока вырабатывалась стратегия на случай возможного краха большевиков, следовало максимально использовать оккупацию богатейших частей России. 14 июня 1918 г. глава отдела торговли германского МИДа фон дем Бусше-Хаденхойзег обозначил основные темы германской политики на Украине: «Репрессировать все прорусское, уничтожить федералистские тенденции», сохранить контроль и над большевиками, и над Скоропадским, как можно дольше сохранить состояние распада России — единственного средства предотвращения ее возрождения. Непосредственные цели: «Контроль над русской транспортной системой, индустрией и экономикой в целом должен находиться в наших руках. Мы обязаны преуспеть в сохранении контроля над Востоком. Именно здесь мы вернем проценты с наших военных займов»[203].

Германия делила добычу. Австрия получила Мариуполь, а Германии достались Николаев, Херсон, Севастополь, Таганрог, Ростов и Новороссийск. Созданное немцами в Киеве т. н. «экономическое управление» отвечало за главные функции «независимой Украины» — таможню, тарифы, займы, внешнюю торговлю. Гетман Скоропадский подписал с Германией соглашение, отдававшее ей все основные рычаги власти. Союз с Украиной становился краеугольным камнем политики Германии в отношении России.

Захват немцами Крыма вызвал протесты как Москвы (которая никак не могла считать Крым частью союзной с Германией Украины), так и Турции, имевшей свои виды на Крым. Гинденбург и Людендорф посчитали нецелесообразным пользоваться при оккупации Крыма украинской и турецкой помощью, не желая делиться полуостровом. Кюльман не исключал возможности передать Крым в будущем сателлиту — Украине Скоропадского, но только в качестве «награды за хорошее поведение».

В меморандуме фон дем Бусше императору от 26 апреля задачей Германии назывался контроль над территорией между Турцией и Ираном. Следовало привлечь на свою сторону грузин, татар и горные народы Северного Кавказа. Главным союзником становилось грузинское государство, оно «должно быть взято под максимально плотную опеку в экономическом и политическом смысле». Речь пошла о создании германо-турецкой Транскавказской компании для эксплуатации кавказских недр. Западноевропейские предприятия переходили к Германии. Турок следовало переориентировать в сторону Тегерана и Багдада — таково было мнение всемогущего Людендорфа.

Прогерманские представители Грузии уведомили фон Лоссова 15 мая 1918 г.: «При определенных обстоятельствах Грузия обратится к германскому правительству с просьбой инкорпорировать ее в германский рейх в качестве либо федерального государства, управляемого германским принцем, либо на условиях, подобных управлению британских доминионов, которые контролируются германским вице-королем»[204]. Кюльман и император Вильгельм считали, что Грузия должна стать «германской точкой опоры» на Кавказе. 22 мая 1918 г. Грузия провозгласила свою независимость и обратилась к Германии с просьбой об опеке. Для официального признания разрыва России с Грузией от большевистского правительства Кюльман на совещании в Берлине 4 июня 1918 г. потребовал установления контроля над Кавказом безотносительно позиции России. Кайзер подчеркнул, что «Грузия должна быть включена в рейх в той или иной форме».

Лоссов рекомендовал также признать независимость Северо-Кавказского государства, с представителем которого Гайдаром Бамматовым он начал переговоры. Ни при каких обстоятельствах, считал Лоссов, нельзя позволить Северному Кавказу воссоединиться с Россией. Но Северный Кавказ можно было оторвать от России (считали Лоссов и Бамматов) только посредством тесного межгосударственного союза с Германией, «единства управления на высшем уровне, внешней политики, единой валюты, таможенного пространства, армии и флота». Здесь, писал Лоссов, «возникает возможность, которая может не повториться еще целые столетия». Чтобы ею воспользоваться, следовало послать две германские дивизии в Новороссийск и Туапсе.

В апреле, мае, июне 1918 г. в Берлине побывали делегации сепаратистов: калмыцкий принц Тундутов, вице-президент военного совета русских мусульман Осман Токубет, грузинские и армянские представители, крымский граф Тадичев[205]. Людендорф не видел смысла возиться с амбициями мелких политиков — следовало править железной рукой. В Крым (германская колония «Крым-Таврида») должны были съехаться колонисты с берегов Волги, с Волыни, Бессарабии, Кавказа и даже Сибири. Людендорф нуждался в пополнении армии и настаивал на предоставлении германского гражданства германским колонистам, разбросанным по России. Но Кюльман считал, что германские колонисты будут лучше служить германскому делу, «будучи рассредоточенными по России, действуя повсюду как политический и экономический фактор в нашу пользу».

Гинденбург поддержал Людендорфа, увлеченного созданием антиславянского блока на юго-востоке, и одобрил посылку им денег и оружия атаману Краснову, в ставке которого находился и генерал Алексеев. «Федерация Юго-Востока» казалась ему полностью служащей германским интересам. Австрийский представитель Арц писал в июне 1918 г.: «Немцы преследуют вполне определенные экономические интересы на Украине. Они хотят держать в своих руках самую надежную дорогу в Месопотамию, Аравию, Баку и Персию. С этой целью они будут оккупировать земли под своим контролем как протекторат, колонию или иное образование… Главные интересы Германии ведут ее в Индию через Украину и Крым». Одесса рассматривалась отправной точкой авиационного пути из Европы в Индию, на Кавказ, в Египет, Константинополь.

Меморандум германского министерства иностранных дел: «До войны мы приложили огромные силы, преодолевая сопротивление России, чтобы создать транскавказскую дорогу в Персию, и мы израсходовали миллионы на создание прогерманского Кавказского государства, дающего нам мост к Центральной Азии»[206]. В критическое лето 1918 г. немцы удвоили усилия по укреплению своего влияния в Грузии. «Независимая» Грузия должна была гарантировать Германии Батумский порт и ввести германское право во всех торговых центрах, предоставить Германии управление всеми железными дорогами, свободный от налогов транзит. Когда Турция привлекла на свою сторону Азербайджан, грузины запросили Берлин стать гарантом в споре с Турцией (апрель 1918 г.). Железная дорога Батуми — Баку нужна была Берлину, он опирался на 600 тыс. немцев, живших неподалеку от Тбилиси.