Умри сегодня и сейчас - Сергей Донской

– Не вздумайте обернуться! – предупредила Ингрид.

– Нет! – крикнули мужчины в один голос.

Они стояли у окна, подставляя лица ветру и стараясь сосредоточиться на разглядывании городской панорамы. Шуршание, возня и невнятные причитания Ингрид действовали им на нервы.

– Видите белое здание напротив? – торопливо заговорил Юри, чтобы заглушить раздражающие звуки. – На первом этаже аптека, пожалу-ус-ста. Когда в ратуше устраивались праздники, градоначальники посылали в эту аптеку за кларетом. И слуги бегали через площадь с полными ящиками на спине…

«Хорошо, что не с тюками ваты для жен градоначальников», – машинально подумал Бондарь, не сразу сообразив, что падает грудью вперед, зависнув над площадью, словно какой-то спятивший ныряльщик.

Толчок в спину был настолько коварным и неожиданным, что он не успел удержаться за стены оконного проема. На какую-то тысячную долю секунды ему показалось, что он сумеет сохранить равновесие, но Юри пнул его ногой, пожелав на прощание:

– Счастливого пути, пожалу-ус-ста.

Единственное, что успел сделать Бондарь, – это по-кошачьи извернуться в воздухе, чтобы приземлиться не плашмя, а на ноги. Инстинкт сработал своевременно. В следующее мгновение его подошвы ударились о край дощатого помоста, сооруженного строителями вокруг башни.

– Ух! – толчок вышиб воздух из легких, а новый вдох делать было некогда.

Доска спружинила, и Бондарь приготовился к тому, что его подбросит вверх, но вместо этого он с треском провалился на пару метров вниз, обрушившись на следующий ярус лесов.

– Э-эх!!

Сосущая пустота свободного падения сменилась новым толчком. На этот раз Бондарь приложился бедром, но настил выдержал. Переломившаяся доска настигла его и крепко шарахнула по затылку. В глазах потемнело, однако Бондарь обнаружил, что умудрился уцепиться за настил. Просунув пальцы в щели между досками, он подтянулся и бросил взгляд вверх. В черном проеме, из которого он вывалился, белело перекошенное лицо Ингрид. Оно было не больше кукольного.

Прямо перед Бондарем зияло окно, ведущее на первую смотровую площадку. Это означало, что от него до Ингрид не меньше десяти метров.

– Держись! – крикнула она.

Весьма ценный совет. Как будто без ее подсказки Бондарь разжал бы пальцы!

– Где эта экскурсоводческая падла? – прохрипел он, забросив колено на помост.

– Выхватил у меня сумку и побежал вниз! – ответила бледная Ингрид.

Вспомнив предупредительные оранжевые таблички на подступах к Старому Городу, Бондарь не слишком удивился. Тем более что размышлять над мотивами, которыми руководствовался коварный Юри Куускемаа, было некогда. Мозг Бондаря лихорадочно работал над решением куда более трудной задачи.

Почему его тело, нашедшее опору, продолжает падать, хотя и очень медленно?

Ответ не заставил себя ждать. Оконный проем отдалялся от Бондаря по той простой причине, что шаткое сооружение, за которое он цеплялся, валилось на площадь. В этом падении было что-то торжественно-неотвратимое. Ржавый каркас конструкции скрипел и визжал на все голоса.

Издав звериный рык, Бондарь рывком бросил себя на противоположный край помоста. Смещение центра тяжести заставило конструкцию качнуться в сторону башни и застыть в шатком равновесии. Пользуясь выигранным мгновением, Бондарь совершил новый прыжок.

Леса, от которых он оттолкнулся руками и ногами, исчезли. Ощущая под собой лишь пустоту и ничего, кроме пустоты, Бондарь успешно пронесся над ней и упал грудью на каменную поверхность смотровой площадки. Его растопыренные пальцы вцепились в зазор между плитами, как стальные крючья.

Далеко внизу раздался грохот обрушившихся лесов, но Бондарь даже не повернул головы. Забираясь в башню, он изрядно перепачкал пальто и лишился пары пуговиц. Отстраненно прислушивась к удаляющимся шагам, громыхающим по ступеням винтовой лестницы, Бондарь спросил себя, готов ли он начать преследование гида, и устало опустился на корточки.

Какая, к чертям собачьим, готовность! Он не мог стоять на ногах не то что бегать или хотя бы просто ходить. Даже такое простое занятие, как прикуривание сигареты, потребовало от него поистине героических усилий. Организм, потративший всю энергию на выполнение смертельного трюка, ослаб настолько, что требовал полного покоя. Эмоции тоже куда-то подевались, оставив вместо себя полную апатию и равнодушие к собственной судьбе.

Сбежавшая на площадку Ингрид обнаружила своего спутника привалившимся к стене с дымящейся сигаретой в руке. Повизгивая от избытка чувств, она принялась рассказывать, как перепугалась, когда Юри напал на Бондаря. Поморщившись, он попросил:

– Во-первых, не ори на всю округу. Во-вторых, застегни джинсы. В-третьих, выгляни в окно и проверь, не зашибло ли кого-то на площади.

– Строители находились далеко, – сообщила Ингрид, суетливо дергая язычок «молнии». – Никто не пострадал. Я смотрела вниз до тех пор, пока не убедилась, что ты спасся.

– Много денег у тебя сперли? – спросил Бондарь бесцветным тоном.

– Примерно тысячу евро… О боже! – Ингрид всплеснула руками. – Нужно немедленно сообщить в полицию!

– Забудь об этом. Сейчас мы возьмемся под руки, спустимся вниз и удалимся, не привлекая к себе внимания. Падение лесов спишут на несчастный случай. – Бондарь раздавил окурок о каменную плиту. – Нарушение техники безопасности, обычное дело.

– Но мои деньги!

– Если ты поднимешь шум, то потеряешь гораздо больше. Как законопослушный гражданин, я не смогу не заявить о преступных планах, вынашиваемых тобой и твоим братом против профессора Виноградского.

– Ты не сделаешь этого! – выпалила Ингрид.

– Не сделаю, – согласился Бондарь. – Потому что ты будешь держать язык за зубами. Если внизу нас встретят полицейские, успокой их. Мы ничего не знаем. Никто на нас не нападал. Усвоила?

– Не слишком ли много приказов?

– Это еще не все. Я хочу, чтобы ты не открывала рта, пока я тебе не позволю. Мне нужно подумать.

Не обращая внимания на задохнувшуюся от возмущения Ингрид, Бондарь встал, отряхнулся, распахнул пальто, чтобы скрыть отсутствие пуговиц, и начал спускаться вниз.

На обратном пути внутри вишневой «Ауди» царило молчание. Ингрид мрачно взирала на асфальтовую ленту шоссе и казалась погруженной в транс. Лишь когда Бондарь остановился, чтобы заправиться, она позволила себе заметить, что пользоваться самым дорогим бензином неэкономно. Ее реплика осталась без внимания. Бондарь не был готов к диалогу. Три покушения на его жизнь, совершенные за неполные двое суток, шпики в серебристом джипе и профашистская атмосфера в Пярну настроили его на весьма недружелюбный лад. Сидящая рядом аферистка не вызывала у него ничего, кроме холодной ненависти.