Индиговый ученик. Книга 2 - Вера Петрук

Ученики имана в нем только спали, а занимались и ели в другом месте. Оно находилось в десяти шагах от спальни и носило название Дома Полдня. Здесь же ученики отдыхали и проводили свободное время. Иман не пригласил его внутрь, но Регарди догадывался, что оно не сильно отличалось от Дома Утра.

А еще на территории школы находились Дом Вечера и Дом Солнца. В вечернем помещении жили учителя, которых приглашали со всех стран мира. Иман рассказал, что в школе работало пять мастеров, однако о том, чему они обучали, умолчал. Решив, что сейчас не самое лучшее время для любопытства, Арлинг от расспросов воздержался.

В Доме Солнца жил хозяин школы, то есть сам мистик. Входить в дом, равно как и приближаться к нему, было запрещено.

– Если услышишь звон колокольчиков, значит, ты не на своей территории, – предупредил иман. – Еще я поставлю у двери плошку с розовым маслом. Этот запах будет предупреждать тебя о том, что следует повернуть. У моего дома так же растут кипарисы. Ветер шумит в их кронах иначе, чем в листве садовых деревьев. Слушай внимательно.

Такая забота трогала, но чем больше иман принимал мер, чтобы к нему в дом случайно не забрел слепой, тем интереснее становилось Арлингу. Однако каким бы сильным не было его любопытство, Регарди был уверен, что сможет с ним справиться. В конце концов, он прибыл сюда не для того, чтобы находить скелеты в чужих шкафах.

Самым большим зданием на территории школы был Дом Неба. Он состоял из пяти комнат и Смотровой Башни. В нем проходили занятия, а также жили гости и родственники учеников, приезжавшие их навестить. Оказалось, что почти половина обучающихся была из других городов.

– А псарня называется «Дом Желтой Собаки»? – не удержавшись, спросил Арлинг.

– Ах да, псарня, – спохватился иман. – Молодец, что напомнил. Она занимает большую часть школы и находится за Домом Неба. Надеюсь, тебе понятно, что туда ходить не стоит. Не все собаки содержатся в клетках, а у многих весьма длинные цепи. Не хотелось бы лечить тебя еще и от собачьих укусов.

– Это шумит городской парк? – спросил Арлинг, чтобы сменить тему.

– Это мой сад! – ответил иман с такой гордостью, словно представлял любимого сына. – Я собрал в нем растения и деревья со всего мира. У меня есть тис, которому тысяча лет. Ты можешь гулять там, только не приближайся к крепостным стенам. В целях безопасности я посадил возле них пару хищников.

Арлинг не стал уточнять, что за хищников имел в виду мистик. Сад интересовал его меньше всего. Ему хватит «прогулок» между утренними, вечерними и солнечными домами, в которых он уже успел запутаться.

– Ориентируйся от фонтана, – сказал мистик, останавливаясь у шумного источника, брызгающего водой. – Я построил его в самом центре школы. От него до каждого дома примерно по пятьдесят шагов. Кроме Дома Солнца – он дальше. Со временем я привяжу к дверям разные предметы, по которым ты будешь определять здания. Ступеньки тебе тоже помогут. К примеру, в Доме Утра их всего три.

Иман ошибся. В Доме Утра их оказалось четыре, и Арлинг ощутимо сбил о порог большой палец ноги, когда мистик повел его показывать помещение.

– Чтобы не беспокоить остальных, будешь спать у двери – распорядился кучеяр, когда они вошли в единственную комнату спального дома. – Скажешь ученику, который здесь спал, что я так решил. Отхожее место в пяти шагах за домом, найдешь по запаху. Завтра с утра я за тобой приду.

– А где все? – вопрос был уместен, так как, судя по холодному воздуху и бодрящему сквозняку, в Балидете давно стояла ночь.

– Отрабатывают, – усмехнулся мистик. – Кто-то сломал куст черной розы, а признаваться не хочет. Поэтому бегают все. Думаю, скоро приползут. До завтра, сын канцлера.

До завтра, добрый человек, подумал Арлинг с сарказмом. Доброта имана имела очень странный характер. Она напоминала мясной пирожок с Улицы Шутов в Согдиане – пышный, горячий, безумно вкусный, но с загадкой в начинке. Никогда нельзя было знать наверняка, родилась она на мясных фермах Флерии или выросла в трущобах Ярла, нож мясника стал причиной ее гибели или голодная смерть, мыла ли повариха руки или отерла их о грязный фартук, после того как вынесла помои. В свое время они с Дарреном проглотили несметное количество этих пирожков – их так удобно было запивать пивом. Холгер всегда безошибочно угадывал, если Арлинг питался на Улице Шутов, и еще долго потом портил ему настроение брюзжанием. Интересно, где сейчас был Холгер? Мысль была пугающей, потому что тянулась туда, куда дороги не было.

Арлинг потер голову и постарался найти удобное положение на циновке. От нее пахло соломой с чердака старой церкви в Мастаршильде. Регарди заскрежетал зубами и сел. Одиночество не шло ему на пользу, однако встречаться с учениками имана не хотелось. Мистик пообещал излечение, но, как бы сильно он не желал ему верить, в нем давно поселилась пустота, которая настораживала больше, чем отсутствие света впереди.

Задумавшись, Арлинг не сразу заметил, что уже был не один. Дыхание людей напоминало шелест ветра, который гулял по Дому Утра, загадочно шурша по углам. Но человеческий взгляд было трудно перепутать. Регарди всегда замечал, когда на него смотрели, а с потерей зрения это чувство обострилось.

Он медленно встал и только потом понял, что не знал, в какую сторону повернуться. Казалось, что на него глазели со всех сторон. В комнате появился едва уловимый запах мыла и более стойкий – пота. Ошибок быть не могло. Это ученики имана вернулись после ночной пробежки.

– Великий Нехебкай! – вдруг закричал один из мальчишек, и его голос показался Арлингу знакомым. – Я тебя знаю. Ты приходил вместе с Абиром Регарди, верно?

Наверное, это был Беркут, потому что Арлинг успел познакомиться только с одним учеником имана, и он оставил у него не лучшие воспоминания.

– Точно-точно, это ты! Иман говорил, что у нас появится новый сосед, но я не ожидал, что это случится так скоро!

Арлинг открыл рот, чтобы представиться, но ученик схватил его за руку и стал ее энергично трясти.

– Я Беркут, помнишь меня? Ребята, это Арлинг, он…

– Я из Ерифреи, – поспешил вставить Регарди, чтобы мальчишка не сболтнул лишнего. Однако продолжить ему не дали.

– Вот как? А я думал из Согдианы, – удивился Беркут, но его мысли были неспособны останавливаться на одном месте и тут же понеслись дальше. – В общем, он из Согдарии. Арлинг, познакомься, это Финеас, рядом Фолк, дальше Сахар, Итамар, Ол и Роксан. Остальные уже дрыхнут. Фин у нас главный, то есть, Финеас. Прости меня, Фин, я больше не буду.

Беркут говорил на смеси драганского и кучеярского, и Регарди понимал его с трудом. Язык Сикелии обладал удивительной способностью превращаться то в хаотичную неразбериху звуков, то в стройную систему четких слов и предложений. Что-то подсказывало – он привыкнет к нему не скоро.

– Это мое место, – глухой голос вклинился в болтовню Беркута, словно нож в загустевшее масло. – Ты испачкал его своими ногами, драган.