Выжженный плацдарм - Александр Тамоников

Генерал припал к окулярам бинокля, жадно оглядывал окрестности. На востоке было тихо, серели поля и перелески. На юге и севере почти все видимое пространство занимали леса, непроходимые для боевой техники.

Черт возьми, именно так считало украинское командование! Но это мнение оказалось ошибочным. Как раз там и скапливались террористы и армады их боевой техники. Именно из этих лесов – с северного и южного направлений – ожесточенно обстреливался край выступа, на котором находился Рудный. Сам город не пострадал, колорады по нему не били. Но чехарда разрывов плясала на окраинах, где стояли артиллерийские батареи, танки Грицая и Бровицкого. Там все перемешивалось с землей.

Тут Виктор Николаевич вдруг заметил, что к городу с северо-востока приближались танки. Это были не украинские машины! Они выходили из леса, выстраивались в линию и неумолимо двигались к распаханным городским окраинам.

Грушко лихорадочно вертел колесико настройки окуляров. Картинка приближалась. Генерал похолодел. Вслед за танками с неведомых лесных дорог или просек выезжали грузовики. С них высаживалась пехота, снаряженная по полной программе. Появлялись БТРы и БМП с бойцами на броне, устремлялись к Рудному.

Он носился по блиндажу, требовал немедленно соединить его с командирами частей. Бледные связисты разводили руками. Мол, нет такой возможности. Эх, почему он не маршал Жуков? Своими руками пристрелил бы этих саботажников!

Через четверть часа кавалькада легких армейских джипов вынеслась на центральную улицу Рудного. Генерал слетел с подножки, ворвался в штаб, расположенный в здании бывшей администрации. Да-да, именно так – бывшей. Все они тут изменники! На месте были заместители. Они смотрели на Виктора Николаевича с нескрываемым страхом, но несли бодрую чепуху. Дескать, все под контролем, противник не наступает. Это всего лишь разведка боем. Потери при обстреле минимальные. Командиры частей и подразделений сейчас находятся в боевых порядках.

Увы, таковых уже не было. Оборона украинцев лопнула. Воинские части фактически не оказывали сопротивления. Держались лишь отдельные разрозненные группы. Это была никакая не разведка боем, а полноценное наступление с целью ликвидации украинской группировки, оказавшейся в самом настоящем котле.

Ополченцы уже находились на северных и северо-восточных окраинах Рудного. Украинская техника спешно покидала холмы, расположенные на востоке от города, чтобы не оказаться отрезанной от основных сил. По петляющим дорогам на эти высоты взбиралась техника противника и с ходу вступала в бой.

Бойцы непризнанных республик работали точно, профессионально. Наступление развивалось. В городе уже начинались уличные бои. Штурмовые группы, прекрасно экипированные и обученные, продвигались к центру Рудного, оставляя за спиной мелкие очаги сопротивления.

Украинцы спешно снимали с окраин уцелевшие орудия и переправляли их на западную оконечность города. Но большинство гаубиц, «Градов», самоходных установок было повреждено либо захвачено врагом и развернуто против ВСУ. Ситуация накалялась, ополченцы продолжали давить, к ним подходили подкрепления.

Генерал-майор Грушко охрип от неустанной ругани. Он лично выехал на позиции, к городскому парку, расположенному в восточной части города. Здесь «храбро» отступали ошметки механизированного батальона.

Испуганный ротный бормотал, что комбат Быков погиб в первые минуты сражения, его заместитель куда-то пропал, единого командования нет. Поэтому каждое подразделение отбивается самостоятельно, не имея связи с соседями.

Вокруг рвались снаряды, пятились бойцы с бледными лицами.

– Офицеры, ко мне! – заорал, багровея, генерал. – Немедленно остановить отход! Собрать солдат и технику!

Как ни странно, ценой неимоверных усилий паническое бегство удалось предотвратить. Подошли несколько танков из батальона майора Грицая, и было принято решение контратаковать. Подразделения батальона пошли в наступление и попали под плотный минометный огонь. Люди гибли десятками, раненым не было числа, горели танки. Отступать вдруг тоже оказалось некуда. За спиной солдат объявились вражеские пулеметчики.

В мегафон было предложено сдаться, бросить оружие и выйти на соседнюю улицу. Генералу Грушко с ближайшим окружением в последний момент удалось вырваться на джипе. Остальные попали в незавидное положение. Часть людей бросила оружие, другие кинулись на пулеметчиков. Почти все они полегли, прорвались лишь очень немногие.

Солдаты с голыми руками выходили на улицу Пархоменко. Там их уже ждали победители, настроенные вполне миролюбиво. Но ополченцы в этот час недоглядели. На крыше соседнего здания обнаружились два пулеметных расчета из заградительного батальона «Запад». Некоторые его подразделения располагались в Рудном.

– Изменники! Трусы! Слава Украине! – наполнил окрестности вопль, исполненный стыда за соотечественников, и разразилась бешеная пулеметная феерия!

Ополченцы успели укрыться, а из украинских пехотинцев, выразивших желание сдаться, не уцелело никого. Они валились на землю, не успевая сообразить, за что умирают.

Пулеметные гнезда ополченцы забросали гранатами. На рукавах у мертвых братоубийц были черно-бурые нашивки с набившим оскомину лозунгом: «Слава нации! Смерть врагам!»

Мирные жители, оставшиеся в городе, прятались по подвалам. Многие дома горели от прямых попаданий. Второй батальон механизированной бригады сохранил какие-то признаки боеспособности. Солдаты откатывались на запад от центральных улиц. Они воспользовались заминкой в наступлении врага и стали занимать оборону.

Комбат майор Ярно был жив, в его штабе разбежались не все. Генерал Грушко лишь мешался со своими гневными руладами. Сюда же подошел хорошо потрепанный танковый батальон майора Грицая. Танки вставали вдоль улиц, вламывались в сады, прятались за сараями и банями.

Но снова все пошло не так! Вместо наступления, проводимого пехотой, на позиции украинских силовиков обрушились тонны мин и снарядов. Снова все летело в тартарары. Танки вспыхивали, как вязанки дров. Солдаты гибли, не успевая рассредоточиться. Ополченцы не лезли в лоб, действовали мелкими группами, нападали с флангов, проникали в тылы, уничтожали из гранатометов живую силу и технику.

Майор Ярно самоубийцей не был, дал приказ на отход. Ему удалось вывести из-под обстрела часть техники и несколько сот бойцов. На окраине города они снова попробовали закрепиться под огнем противника. Цеха вагоноремонтного завода превратились в опорный пункт. С южной окраины подошли две потрепанные роты батальона Быкова, с ними танки и самоходные установки.

Генерал Грушко наконец-то достучался до штаба АТО, получил щедрую порцию матерной ругани и приказ держаться.

– Да как? Вы там совсем белены объелись! – орал он в трубку. – С кем держаться?! Техника разбита, войска рассеяны, а против нас прет российская армия! Нас же в котле зажмут и удавят!

Но штабные чины были уверены в том, что на плацдарме достаточно войск, чтобы исправить ситуацию. Генерал же не хочет, чтобы назначили другого командующего, а его отдали под трибунал?