Бог Войны - Бернард Корнуэлл

Элдред поколебался, когда Алайна подошла к нему, но она просто молча протянула маленькую руку и, наконец, не видя другого выхода, он вынул письмо из своего кошеля и отдал его девочке.

— Лорд Утред, — выпалил он, — обычно гостям предлагают угощение.

— Конечно, таков наш обычай, — ответил сын, — но только для гостей, оставляющих мечи у порога. Спасибо, дорогая. — Он взял письмо у Алайны, и та вернулась на прежнее место позади Элдреда. — Позволь мне прочитать его, Элдред, — сказал мой сын. Он придвинул свечу поближе и осмотрел печать. — Это определенно печать короля Этельстана, верно? — задал он вопрос жене, которая внимательно посмотрела на восковую печать.

— И впрямь похожа.

— Ты знаком с леди Эльсвит, Элдред? — спросил мой сын. — Сестрой покойного олдермена Этельхельма?

Элдред с каждой минутой все больше приходил в ярость, но изо всех сил старался говорить ровным тоном.

— Мне известно, что лорд Этельхельм был врагом моего короля.

— Ты очень хорошо осведомлен для гонца, — заметил мой сын. — Видимо, ты знаешь, кто победил лорда Этельхельма в битве при Лундене? — Он помолчал. — Нет? Мой отец. — Он держал письмо в руке, но не вскрывал его. — И что очень странно, Элдред, отец уехал на встречу с королем Этельстаном, а ты привез мне письмо. Разве не проще было просто отдать его в Камбрии?

— В письме есть объяснение, — ответил Элдред, едва скрывая гнев.

— Конечно, есть. — Последовала пауза. Мой сын сломал печать и развернул большой лист, на котором, как я заметил, были еще две печати по нижнему краю. — Опять королевская печать! — удивился сын. — А разве рядом с ней не печать моего отца?

— Именно.

— Это она? — Мой сын взглянул на вторую печать, которая, конечно же, была не моей, и передал письмо Бенедетте. — Как ты думаешь, госпожа? Кстати, Элдред, ты знаком с леди Бенедеттой? Она леди Беббанбурга.

— Нет.

Бенедетта насмешливо посмотрела на него и подвинула поближе вторую свечу, чтобы рассмотреть печать.

— Волк, — сказала она. — Он неправильный. У волка лорда Утреда четыре клыка, а у этого три и...

Она повела плечами, не находя нужного слова.

— Три клыка и пятно, — сказал мой сын. — Возможно, печать отца повредилась во время путешествия. Кажется, тебе неудобно, Элдред, подвинь себе скамью, пока я борюсь с длинными словами.

Элдред молча сцепил руки за спиной, Алайна тут же повторила этот жест, Эльсвит хихикнула. Элдред, который не видел девочку, кипел от ярости.

Сын начал читать письмо.

— Он шлет мне приветствия, как мило. И говорит, что ты один из его самых доверенных советников.

— Это так.

— Тогда для меня это двойная честь, Элдред, — просиял мой сын.

— Лорд Элдред, — сквозь зубы процедил Элдред.

— Ах, да ты лорд! Я забыл. Лорд чего? — Ответа не последовало, и мой сын, продолжая улыбаться, пожал плечами. — Не сомневаюсь, ты вскоре вспомнишь. — Он вернулся к письму, рассеянно отрезая кусок сыра. — О боже, — сказал он через какое-то время. — Как странно. Я должен разместить вас здесь? Тебя и две сотни твоих воинов?

— Такова воля короля, — сказал Элдред.

— Так здесь написано! И отец согласен!

— Твой отец понял мудрость королевской воли.

— Неужели? И в чем эта мудрость, Элдред?

— Король считает, что нельзя позволить скоттам взять эту крепость силой.

— Конечно, отец с этим согласился бы. И отец считает, что его собственный гарнизон не способен справиться с этой задачей?

— Я видел ваш гарнизон, — вызывающе сказал Элдред. — Праздные, грязные воины, не приученные к дисциплине!

— Выглядят они позорно, — весело согласился мой сын, — но сражаться могут!

— Король желает, чтобы Беббанбург надежно охранялся, — возразил Элдред.

— Ну надо же, Элдред! Как мудро со стороны короля! — Сын откинулся в кресле и съел кусок сыра. — Он должен надежно охраняться, воистину так! Именно поэтому отец приложил свою печать к королевскому письму?

— Конечно, — напряженно ответил Элдред.

— И ты видел, как он это сделал?

После едва заметной заминки Элдред кивнул.

— Видел.

— И ты правда лорд? Не просто гонец?

— Я лорд.

— Лживая ты жаба, а не лорд, — улыбнулся мой сын. — Бесчестная, лживая жаба. Даже хуже, ты — жабье дерьмо, лживое жабье дерьмо. Отец не ставил свою печать на этом письме.

— Ты назвал меня лжецом!

— Именно так.

Доведенный до бешенства Элдред положил ладонь на рукоять меча и шагнул вперед, но его остановил лязг мечей, вынимаемых из ножен.

— Вызываю тебя на бой! — рявкнул он моему сыну.

— Вызываю тебя на бой! — передразнила его Алайна, и Элдред внезапно понял, что девчушка до сих пор стоит позади него, повернулся, увидел, что она повторяет его жесты, и бросился вперед. Он с силой ударил ее, Алайна вскрикнула и упала на каменный пол.

Я вышел из-за шторы.

Один из спутников Элдреда выругался, но помимо этого, пока я пересекал помост и спускался вниз, в зале были слышны лишь вздохи ветра и топот моих шагов. Я подошел к Элдреду.

— Значит, ты не только лжец, но и бьешь маленьких девочек.

— Я... — начал он.

Но не закончил, потому что я его ударил. Я тоже разозлился, но это была холодная ярость, и мой удар, нанесенный ладонью наотмашь, был точным, внезапным и жестоким. Может, я и старик, но каждый день практикуюсь с мечом, а это придает сил. Элдред пошатнулся и почти удержался на ногах, но я толкнул его, и он упал. Никто из его людей не двинулся с места, и это неудивительно, потому что зал наполнили сорок моих воинов в блестящих шлемах и кольчугах, и выставили копья.

Я наклонился и подал Алайне руку. Смелая девчонка не плакала.

— Все зубы на месте? — спросил я.

Она поводила во рту языком и кивнула.

— Вроде да.

— Только скажи, если какой-нибудь выпал, я вырву зуб у этой жабы, тебе на замену. — Я стоял над Элдредом. — Ты не лорд Беббанбурга, — сказал я ему. — Лорд Беббанбурга — это я. И прежде чем мы обсудим письмо короля, снимайте мечи. Быстро!

Один за другим они отдали мечи моему сыну. Только Элдред не шевельнулся, поэтому сын просто выдернул его клинок из ножен. Я велел своим людям притащить столы и скамьи и усадил Элдреда и его спутников. Я потребовал воск и свечу, поставил свою печать на обрывке, который оторвал от письма Этельстана, и показал его священнику вместе с печатью на письме.

— Они одинаковые?

Священник с несчастным видом уставился на них и наконец покачал головой.