История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием ч. 2 - Дмитрий Чайка

попал в объятия дяди Гунтрамна, который неожиданно сильным голосом произнес:

- Нарекаю тебя Хлотарем. Пусть дитя растет и будет достойным этого имени, пусть обладает такою же силою, какой некогда обладал тот, чье имя он принял.

Голос дяди был усилен каменными сводами и разнесся по всей базилике, куда набилась знать Нейстрии. Юный король шел на выход, а они почтительно расступались перед ним. Он ощутил опасливые взгляды, что они бросали на его волосы, свисающие ниже худеньких лопаток. В глазах герцогов читалась задумчивость и плохо скрываемый страх. Ведь он теперь король франков, а не безродный мальчишка, которого многие считали прижитым невесть от кого. Хлодвиг слышал, как об этом шептались служанки в старом дворце. Он понял теперь, почему мама не давала крестить его столько лет, хотя любой епископ посчитал бы это за величайшую честь. Он понял, что только что дядя Гунтрамн сделал его врагом самого могущественного человека в Галлии – тетки Брунгильды, которая приказала зарезать его отца. И он понял, что теперь только мама сможет защитить его, пока он не войдет в полную силу. Мама! Мальчишка прогнал слезы, что хотели было выкатиться из его глаз, и упрямо сжал челюсти. Нельзя! Никто не должен видеть его слабым. Он же король!

***

Год 6100 от Сотворения Мира (28 марта 592 от Р.Х.). Шалон-на Соне. Бургундия.

Король Гунтрамн умирал. Он читал приговор в глазах своих врачей. Они боялись его до обморока, проклятые шарлатаны. Они помнят, как он казнил их коллег после смерти жены, и теперь заливали его лекарствами. Распухшие ноги в гноящихся язвах непрерывно покрывали новыми мазями, да только не помогало ничего. Дух в королевских покоях стоял такой, словно это был не дворец, а помойка за мясным рынком в жаркий день. Говоря по-простому, тут непереносимо воняло. Да только Гунтрамну было уже все равно. Он дышал тяжело, сидя на ложе в высоких подушках, по которым разметались длинные, слипшиеся от пота пряди волос, и ждал епископа. Ему нужно было причаститься, исповедаться, и дать последние распоряжения. Наконец, епископ Флавий пришел, и сел на край постели, состроив на своем круглом лице соответствующее случаю выражение. Он причастил короля, помазал елеем его лоб и ладони и торжественно произнес:

- Через это святое помазание по благостному милосердию своему да поможет тебе Господь по благодати Святого Духа. Аминь. И, избавив тебя от грехов, да спасет тебя и милостиво облегчит твои страдания. Аминь!

- Ну что, теперь я готов к царствию небесному? – криво усмехнулся Гунтрамн. – Я столько церквей и монастырей построил, что, думаю, Он примет меня. Зови всех сюда. Я знаю, они под дверь толпятся, ждут моей смерти. Пусть своими ушами мою последнюю волю услышат.

Король оказался прав, и в покои повалили дворцовые чины – референдарий и камерарий, майордом и коннетабль, доместики и графы, герцоги и епископы. Многие собрались в Шалоне, предвидя тектонические перемены, что грядут в землях Галлии. Все эти люди жаждали своими ушами услышать последнюю волю того, кто много лет держал на своих плечах тяжкий груз власти, и не давал своим хищным неумным братьям превратить эту землю в безлюдную пустыню.

- Похороните меня в церкви святого Марцелла, - слабым голосом сказал король. – Своим наследником я назначаю…

Все превратились в слух, вытянув шеи. Они боялись пропустить даже звук. Ведь последняя воля покойного короля священна и отменяет все, что было написано и сказано раньше. Неужели он изменит свое завещание?

- Своим наследником я назначаю своего дорогого племянника Хильдеберта. Он теперь ваш король. Слушайте и почитайте его. Все мои земли, виллы, леса и угодья, золото и меха, все это теперь к нему переходит. А мальчишку Хлотаря – не трогать! И земли его не трогать тоже, у него их и так немного осталось. И никакой войны! Пусть в мире живут! Земля эта и так настрадалась, дайте покой людям на ней. Такова моя последняя воля…

Король закатил глаза и потерял сознание. Дыхание повелителя Бургундии стало слабым и прерывистым, а лицо приобрело восковую бледность. Знать, оживленно переговариваясь, толпой повалила из его покоев, ведь многих мутило от смрадного духа, что стоял там. Ни для кого из них не было секретом, что Брунгильда, зная о болезни короля, втайне готовила поход на запад. Земли Шампани и Суассона собирали бойцов. Мартовское поле(6) в этом году было таким, что и старики не упомнят. Каждый ремень, каждый щит проверили королевские люди. Даром, что не обнюхали. Война будет, и очень скоро. И не покойному королю отменять ее.

1 - святая Берта Кентская, дочь Хариберта. Кент - королевство германского племени ютов на крайнем юго-востоке Великобритании. В настоящее время – одноименное графство. В честь ютов назван полуостров Ютландия, занимаемый Данией.

2 - святая Женевьева, покровительница Парижа. Германское имя позже видоизменилось.

3 - баптистерий – культовое христианское сооружение, используемое для крещения. В то время таинство производилось путем погружения с головой, поэтому в здании делали полноценную купель.

4 - Анделотский договор 587 г.

5 - цитируется по источнику

6 - смотр всех свободных мужей, которые должны были явиться в полном вооружении

Глава 38

Год 6100 от Сотворения Мира (592 от Р.Х.). Друази. Окрестности Суассона.

- Слышь, Вилли, а ты чего со своей долей добычи сделаешь? – спросил часовой армии герцога Винтриона у своего товарища, что клевал носом рядом. Товарищ не отвечал, видимо, задремав в предрассветной тишине. – А ну, не спи, баран безрогий! С нас же сотник шкуру спустит!

- А? Чего? – вскинулся тот. – Да не сплю я! Задумался просто.

- А что я тебя сейчас спрашивал? – подозрительно спросил его бдительный товарищ.

- Да я тебя и не слушал, - легкомысленно отмахнулся Вилли.- Все равно ничего умного не скажешь. У тебя одни только бабы и выпивка на уме.

- Вот еще! – обиделся воин. – Я вот спрашивал, что ты со своей добычей сделаешь?

- Женюсь!- решительно ответил Вилли. - Мне родители невесту хорошую подыскали. Теперь приданное нужно(1) заплатить. Там тесть такой, что палец в рот не клади. И быков упряжку ему подавай, и оружие хорошее предъяви, - жених вздохнул.

-