Роковой срок - Сергей Алексеев

Последний раз он плакал совсем в малом возрасте, когда первый раз упал с лошади.

В тот же миг Ураган вспомнил свое сновидение и предречение Обавы – сбывались ее толкования, в руку был вещий сон! Но следующая волна ветра окатила его, будто ледяная вода, и замерзли слезы в очах: коли свершилось ее одно предсказание, свершится и другое...

– Где моя невеста, Важдай? – спросил он, гарцуя на лошади перед витязями. – Мне выбрать позволишь, или сам подведешь ту, что достойна быть государыней?

Воевода обернулся назад и замер в ожидании...

После знойных земель и договора с безволосыми ашкарами еще целых двенадцать дней мчалась Скуфь указанным долгим путем, меняя лошадей под седлами и направление. Ехали то на полунощь, то встречь солнцу или вовсе на полудень: заселивший эту землю кочевой народ уже обустроил пути и межи, отметив их камнями и знаками. И от того, что не кривой и извилистой была дорожка, Рапейские горы лишь обозначились на окоеме и никак не приближались.

Если дальше так ехать, то вряд ли поспеть к условленному с государем сроку.

Узрев желанные горы, Важдай подумал-подумал и поехал прямо, не послушав советов ашкарского вождя. Между тем степь кончилась, и вновь потянулись дубовые леса, березовые рощи на холмах, чистополье с высокими травами и звенящие прохладные реки небесного цвета – земли благодатные, но отчего-то безлюдные.

Проскакала Скуфь прямицей по этим местам совсем недолго, как заметила впереди верховой разъезд, поджидающий их на пути: три великих молодца на тяжелых, толстоногих, вороной масти конях. Вроде землепашцы, одеты в простые холщовые рубища, однако на них нашиты латы из воловьей кожи, а в ручищах по булаве – должно быть, стража порубежная. А на вид миролюбивые, веселые, и речь у них сарская. Спрашивают:

– Куда путь держите, чужеземцы?

– За горы идем, в Рапейское царство, – ответил Важдай.

Изумленная стража глаза выпучила:

– А на что вам рапеи?

– Сарский Владыка послал.

Тут молодцы аж подскочили в седлах:

– Сарский?!

– Сарский государь, именем Ураган.

– Вы что же, сары?!

– Мы сарская Скуфь! А вы кто будете?

– А мы – савры! – закричали стражники. – Про саров даже и не слыхали!

– Нас иногда тоже зовут саврами, – объяснил воевода. – На самом же деле мы сары.

– А ну, поехали к нашему князю!

Можно было бы ослушаться да идти своим путем, но Важдаю любопытно стало: оказывается, есть на свете еще люди, гордо называющие себя саврами. И хоть это неверно, да все равно любопытно: и речь одна и та же, и образом схожи, разве что эти беловолосые, как рапеи. В последние времена все, кто откололся от государства и стал жить сам по себе, и вспоминать не хотел, из каких племен пошел, и называют себя так, как их ромеи или греки кличут обидными прозвищами.

– Есть ли у вас девы на выданье? – спросил Важдай.

– Зачем вам?

– Да мы себе невест ищем.

– Дев у нас избыток!

– Ну тогда поехали!

Кони у порубежной стражи хоть и великие да мясистые, но резвости никакой нет, даже рысью не идут, только шагом. Ярый муж говорит молодцам: дескать, поехали быстрее, недосуг нам за вами волочиться, а молодцы говорят:

– Куда спешить-то? И так доедем.

Земля у этих савров добрая, кругом нивы вспаханы, посевы уже в пояс поднялись, на холмах селения виднеются и ветряные мельницы крыльями машут. Через малые реки мосты наведены, болота гатями вымощены, на развилках придорожные писаные камни стоят – посмотреть любо-дорого.

– Добрая у вас земля, – похвалил ярый муж. – Если такие же добрые девы, то посватаемся.

– Это как князь скажет, – отвечает стража.

Приехали к укрепленному частоколом и башнями граду. Стражники оставили Скуфь за воротами, сами же постучали и вовнутрь въехали. Витязи ждут-пождут, нет никого, хоть на ночлег станом становись.

Выходит наконец князь – детина в сажень ростом, беловолосый, молодой и тоже веселый, но медлительный, как и кони у них. Встал и глядит, улыбается.

– Вы что же, саврами называетесь?

– Нет, мы сары, – отвечает ему воевода.

– А откуда вы?

– Из Азарских степей.

– Землепашцы?

– Нет, мы кочевые.

– Потому и сарами прозываетесь. Мы с вами братья!

И далее стоит, глядит – и ни туда, ни сюда.

– Ты, князь, или к себе в гости зови, – говорит ему Важдай, – или уж пропусти через свои земли. Некогда нам стоять, след за Рапейские горы ехать, а они еще далеко.

– Как же вас ашкары через свои степи пропустили? – наконец спрашивает князь. – И даже лошадей не отняли?

– У нас с ними уговор. Не то что лошадей отнять, даже путь к рапеям указали.

– Если бы ашкары дорогу указали, вы бы к нам не попали.

– А мы прямо поехали!

– Кто прямо ездит, далее нашей земли не бывает.

– Давай тебе пошлину заплатим, если хочешь, и поедем.

– Погодите ехать, – отвечает князь. – Мы пошлин не берем. Тем паче вы и впрямь на нас похожи. Только отчего волосы у вас золотого цвета?

– Такие уж есть.

И опять стоит и смотрит – скуфские кони устали уж с ноги на ногу переступать.

– Скажи уж что-нибудь, князь, – поторопил ярый муж. – Или сами пойдем через твою страну.

– А вот любо мне испытать, нашей крови вы или нет, – говорит тогда князь. – Слезай с коня, воевода, на спинах потягаемся. Одолеешь меня – пропущу!

Было у саров такое состязание: становились спина к спине, брали друг друга сгибами локтей и кто кого от земли оторвет – испытывали, кто крепче на ней стоит. И у этих савров оказался такой же обычай, знать, и в самом деле братья.

Важдай спешился, взялись они друг за друга и давай тягаться. Князь на голову выше, в плечах пошире и тяжелее пуда на три, да в этом состязании иное дороже было – крепость и твердость сырой жилы. Считалось, если муж коня на спине поднять не может, забравшись под брюхо, то ему только с женой тягаться.

Повозились они час, другой, уж третий пошел, солнце на закат, ехать надо, а с князем никак не сладить. Тут уж один по одному народ собрался всякий – старики, пары, дети и девы; стоят веселые, смеются и своего князя подбадривают:

– Подыми! Подыми его, князь! Супротивник-то малый да рыжий!

Заметил ярый муж, девы у них высокие, статные, беловолосые – ну истинные рапейки! И Скуфь это же приметила и с дев глаз не сводит, забыла, что воевода состязается, что ехать надо. Важдаю никак нельзя было уступить, поднапрягся он да и оторвал князя от земли.