Где ты, любовь? - Кимберли Рей

Сейчас, сидя в комнате для свидетелей, Берта горько усмехнулась. Она так и не смогла найти своего телохранителя. Только недавно она узнала, что Лоуренс нанял Холдена не из-за того, что беспокоился о Берте, а из-за желания знать каждый шаг своей невесты. Он, как только ему сообщили, что тетушка разделила наследство между ним и молодой медсестрой, сразу же придумал хитроумный план. И почти смог его осуществить, но ошибся в Холдене.

Если бы не он, я бы сейчас лежала как растение в какой-нибудь клинике, а Лоуренс изображал бы безутешного молодого супруга и рассказывал всем о наследственном проклятии, подумала Берта. Как же я была глупа! Я не увидела за внешним блеском настоящего Лоуренса, расчетливого и циничного. И не распознала в огромном, сильном охраннике по-настоящему благородного, искреннего, чуткого и ранимого человека. А ведь Холден понимал, что, как только отдаст Лоуренса в руки полиции, я отвернусь от него. Он пожертвовал собой, своим счастьем ради меня. А я прогнала его… Где же ты сейчас, Холден?

Берта закрыла глаза и почувствовала, как по ее щеке катится слеза.

— Оплакиваете свою судьбу? — спросил ее насмешливый голос, который она так давно мечтала услышать.

— Холден! — воскликнула Берта, поворачиваясь к нему. Ей так хотелось сейчас же обнять его, прижаться к его широкой груди и стоять рядом, слушая, как бьется его сердце. Но что-то в его взгляде остановило Берту.

— Удивительно, вот уж не подумал бы, что вы будете рады меня видеть! — иронично произнес он.

— Холден! Я… я искала вас, — тихо сказала Берта.

— Зачем? Чтобы еще раз сказать о том, что я разрушил вашу жизнь? Что я подставил вашего жениха? Что вы мне хотели сказать, мисс Джойнс?

— Ну не надо так! Я тогда была не в себе, я даже толком не помню, что вам наговорила!

— Зато я очень хорошо помню. Скоро ваш выход, мисс Джойнс, вы можете еще попробовать спасти своего жениха. Ведь вам так хочется стать миссис Мэллори, получить титул графини!

— Холден! — воскликнула Берта, пораженная его словами. — Как же вы можете такое говорить! Вы же знаете меня!

— Я знал милую и очаровательную Берту, которая была добра и отзывчива.

— Я осталась такой!

— Та Берта, которую я знал, не стала бы всеми силами цепляться за замок, который принес ей столько страданий.

— Страдания мне принес не Мэллори-холл, а Лоуренс. Как же вы вообще можете что-то подобное говорить, Холден! Я боролась не столько за стены, сколько за людей, которые там работают! Да, мне стал дорог Мэллори-холл, там прошли самые счастливые часы моей жизни. Я бы не смогла просто так расстаться с Соленой башней и даже с картинной галереей!

— Вы смогли расстаться только со мной! — с болью в голосе сказал Холден. Его серые глаза были полны зимнего холода.

— Я и с вами не смогла расстаться окончательно, — тихо сказала Берта. — Я искала вас все эти недели. Я спрашивала у всех, кто мог знать о вас хоть что-нибудь! Я пыталась найти ваши следы. Я даже наняла сыщика! Но вы как будто испарились! Где вы были, Холден, все эти долгие недели?

— Я хотел быть как можно дальше от вас, мисс Джойнс. Вы же просили меня уйти? Вот я и ушел.

— Но как вы не поймете! Я же была больна. Спросите своего друга, мистера Дойльчи, чего ему стоило привести меня в нормальное состояние! Я почти не понимала, что происходит. И до сих пор многое как в тумане!

— Но хоть что-то же вы должны помнить? Например, как обвиняли меня в подлоге?

— Холден, я помню только, как вы поцеловали меня, там, в Соленой башне. Как говорили о своей любви, как обнимали меня. — Берта подошла к нему и положила руку на его плечо. Она стояла и смотрела в его глаза, высоко подняв голову. — Неужели вы не помните этого?

— Я очень хорошо помню, мисс Джойнс, — хрипло сказал Холден. — Именно поэтому я и исчез. Я не хотел, чтобы пришли воспоминания о ваших глазах, в которых я тонул, как в озерах. Я не хотел прикасаться к вашей коже, мягкой, как бархат, и ароматной, как лилия. Я не хотел вспоминать о ваших губах, сладких, таких сладких…

Рука Холдена обняла Берту за талию, а его губы прижались к ее губам. Она положила руку на его плечо и подалась навстречу этому поцелую. Его язык становился все настойчивее, губы Берты открылись ему навстречу.

Она чувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Ей так хотелось, чтобы никогда не заканчивался этот поцелуй. Ей так хотелось, чтобы Холден вечно держал ее в своих объятиях.

— Мисс Берта Джойнс, проследуйте в зал суда! — раздался в комнате резкий голос.

Холден отстранился от Берты.

— Что? Куда? — не сразу поняла она.

— У вас есть шанс спасти своего жениха, — усмехнулся Холден, — воспользуйтесь им. Но только знайте, я никогда не буду вашим любовником. Выбирайте, мисс Джойнс, — я или он. И выбирайте сейчас.

— Как вы не понимаете?! — в отчаянии воскликнула Берта. — Я уже давно выбрала вас, Холден! Я люблю вас!

— Не заставляйте присяжных заседателей ждать, мисс Джойнс, — шутливо проговорил Холден.

Он легонько подтолкнул Берту к двери, ведущей в зал суда. Она бросила на него полный мольбы взгляд.

— Дождитесь меня, Холден! — попросила она. — Обязательно дождитесь меня!

— Вы не хотите узнать, чем закончится процесс? — спросил он, усмехаясь.

— Нет, для меня сейчас нет ничего важнее нас. Дождитесь меня, прошу вас!

Холден только покачал головой.

— Если… может быть, вы захотите… — Берта сделала глубокий вдох. — Я живу в доме номер семнадцать по Стейт-стрит. И буду очень ждать вас сегодня, Холден… если вы не хотите ждать меня.

Она повернулась и вошла в зал суда, прекрасно понимая, что ее судьба, то, как дальше сложится ее жизнь, решается не коллегией присяжных, а одним-единственным человеком, который остался там, за дверью.

Холден так и не дождался ее. И это волновало Берту гораздо сильнее, чем судебный процесс над Лоуренсом. Она почти не помнила того, что происходило в зале. Берта просто отвечала на те вопросы, которые ей задавали адвокат Лоуренса и государственный обвинитель. Мыслями она была в тесной комнате, где Холден поцеловал ее в третий раз.

Говорят, третий раз — счастливый, думала Берта, слушая разглагольствования защитника Лоуренса. Может быть, у нас все еще получится. Ведь бывают же чудеса! Взять хотя бы это наследство миссис Мэллори — ведь это тоже чудо! Если бы не оно, я бы до сих пор работала медсестрой, считала себя слишком некрасивой и никогда бы не познакомилась с Холденом. Никогда бы не поняла, что такое настоящая любовь. Даже то, что сделал со мной Лоуренс, — тоже часть сказки. Если бы не его стремление отправить меня в психушку, Холден никогда бы не решился сказать о своей любви, а я бы неизвестно сколько еще пребывала бы во внушенном себе убеждении, что люблю Лоуренса — этого самодовольного, жадного и бесчувственного мерзавца. Господи! Пусть Холден простит меня! Мне еще так много нужно сказать ему! Я так хочу, чтобы мы были вместе. Ведь и он этого хочет, я же знаю! Мы должны быть вместе, потому что так угодно небу, иначе бы мы просто никогда не встретились!