Дела эльфийские, проблемы некромантские - Дарья Снежная

— Молодые люди ищут ночлег? — вкрадчиво поинтересовались откуда-то снизу, я вздрогнул и спустился с небес на землю, оторвав взгляд от крыш и флюгеров.

Гил оживился, а я хмуро оглядел хорошо одетого мужчину, замершего в двух шагах от нас. То ли дворянин с причудами, то ли купец с хорошим вкусом, то ли благородный разбойник. Он доброжелательно улыбался. Это-то и настораживало. Ни у кого в городе не встретишь доброжелательной улыбки по отношению к эльфу. Разве что этот сам не местный.

— Ищут, — согласился я.

— Могу предложить свой дом за символическую плату в…

Мне показалось, что от названной цифры у меня брови приняли вертикальное положение, полуэльф испустил предсмертный сип. Все-таки действенную в итоге здесь выбрали тактику избавления от эльфов. Хочешь не хочешь, а надолго не задержишься, если ты, конечно, не располагаешь золотым запасом, равным размерам греморской казны.

— …или же за оказание одной небольшой услуги.

— Какого рода услуги?

— О, всего лишь достать одну вещицу из совершенно не охраняемого места.

— Совершенно? — подозрительно переспросил я.

— Абсолютно, — подтвердил мужчина. — Просто мне, а также людям, со мной связанным, нельзя появляться в том районе. Поэтому мне и требуется помощь чужаков.

Похоже на нежданное везение. Интересно, в чем подвох?

— Отлично, — подытожил мужчина, не услышав отказа. — Я отведу вас к себе, чтобы вы могли оставить вещи и лошадей. А затем объясню, что от вас требуется.

Я с тоской уставился в небо. Где-то там терялась вершина астрономической башни, из которой в обмен на ночлег мы пообещали стащить подробно описанную нашим нанимателем карту.

Дверь в башне была всего одна, и на ночь она замуровывалась намертво. В окна залезай — не хочу. Единственная проблема заключалась в том, что окна, в которые я мог пролезть, а не узкие световые прорези, находились приблизительно в пяти саженях над землей…

Я вздохнул, разглядывая здание. Башня была построена из грубо отесанного известняка, изобиловавшего наростами и впадинами, да и узкие окошки, идущие наверняка вдоль лестницы, располагались удачно, поэтому чисто теоретически забраться на нее было делом времени. Чисто практически — я красочно представлял себе свой хладный труп с раздробленным позвоночником и безутешного Гила, склонившегося над ним.

Хотя этот вряд ли будет безутешным. А склонится разве что для того, чтобы карманы ощупать.

— Постоишь на страже. Если что, свисти. Только громко.

— Может, лучше…

— Хочешь сам туда лезть?

— Нет, лезть не хочу, но…

— Помолчи тогда. И смотри по сторонам.

Я качнулся с пятки на носок, прикинул приблизительно все отступы-выступы и начал восползание.

Уже на второй сажени пальцы на руках начали ныть. На третьей сорвалась нога, и я чуть не полетел вниз. На четвертой мне начало казаться, что я теперь буду всю оставшуюся жизнь ходить со скрюченными конечностями, растопыренными, как у лягушки. А на пятой я наконец-то ввалился в башню и, проехавшись носом по полу, блаженно на нем растянулся.

С пару десятков ударов сердца я так провалялся точно. Затем нехотя встал и оглядел помещение, относительно небольшое из-за занимающего почти треть площади телескопа; вдоль стен шли письменные столы с ровными стопками книг, по стенам висели карты. Я обошел комнату по кругу, заглянул в телескоп, увидел лишь кромешную черноту, потом понял, что забыл отвернуть защитный колпачок, полюбовался созвездиями, даже заметил одну комету, полистал наугад заунывные книжки. Наконец стащил со стола огромную, похоже, слегка недорисованную карту, сунул ее за пазуху и, примотав к ножке телескопа веревку, приготовился к обратному спуску.

Когда я уже прошел половину пути, снизу раздался такой оглушительный свист, что я невольно вздрогнул. Нога потеряла опору, и я с ускорением сорвался вниз, судорожно цепляясь за веревку. Если бы у меня не было перчаток, я бы, наверное, остался без рук.

Приземлился я неловко, подвернув ногу и сильно ударившись спиной. В глазах на мгновение потемнело, а когда прояснилось — совсем как в мимолетном видении, надо мной склонился Гил.

— Ну ты пси-их, — восхищенно протянул он. — Пожалуй, временами даже круче, чем я. Как ты вниз сиганул!

— Ты чего свистел? — прохрипел я, переворачиваясь на четвереньки и встряхивая головой.

— Да там собачки бродят. Подозрительно это, я предупредить хотел.

— Собачки? Предупредить?!

— Ты ж сам сказал — свисти громче. Я и расстарался. Кстати, ты так любишь скалолазание?

— С чего ты взял, что люблю?

— Ну а чего ты туда с таким рвением потащился? Я вообще-то в беркута обращаюсь. Слетал бы — и всего делов… Эй, ты чего дерешься?!

Некоторое время я вдохновенно гонялся за паршивцем вокруг башни, размахивая подхваченной с земли палкой. Тот так же вдохновенно вопил, что я «псих, урод, эльф черномазый, неудивительно-что-меня-собственные-сородичи-жаждут-прихлопнуть». Когда мы оба выдохлись и прислонились по разным сторонам к одному и тому же дереву, тяжело дыша, Гил сказал:

— Драться больше не будешь?

— Буду. Вот только отдышусь и буду.

— А. Ну это хорошо.

— Почему хорошо?

— Потому что, кажется, с нами очень хотят подраться. Правда, не уверен, что они дождутся, пока ты отдышишься.

К нам, угрожающе выставив оружие, приближалась дюжина мужчин с кожаными ошейниками на толстых шеях. Если самые смелые и изворотливые Коты расхаживали с черными шелковыми платками, то самые тупоголовые и сильные Псы — с такими вот своеобразными символами силы. И тупоголовости. Помнится, их еще называли бульдогами за железную хватку и жажду крови.

— О… — потрясенно вымолвил я.

— Ага, — обреченно вздохнул Гил.

Один из Псов выдвинулся вперед и угрожающе наклонил голову.

— Ты пойдешь с нами к хозяину. — Он ткнул толстым пальцем, жирно блестящим в лунном свете, в нашу сторону.

— Вот еще, — фыркнули мы одновременно, скрестив руки на груди. Псы зарокотали и двинулись вперед.

— Как трогательно, что ты хочешь за меня заступиться, — шепнул мне Гил, вытягивая кинжал.

— Я просто не люблю, когда в меня тычут пальцем. — Я потянулся за klier’ом и тут заметил кое-что, что меня сильно порадовало. — Хотя ты прав, твои проблемы — это твои проблемы. Эй, господа, мне кажется, я-то вам совсем не нужен. Мне, знаете ли, очень не хочется неприятностей со столь выдающимися личностями, поэтому вы не будете против, если я оставлю вас с этим недорослем наедине? Tərein? Кстати, я обладаю воистину удивительной забывчивостью. Стоит отойти на пару саженей от места происшествия, как тут же все вылетает из головы.