Мариза - Ева Миллс

– Я тоже хочу вернуться к работе – добавила она.

– Моника! Это же здорово! А что говорит Джейме?

– Поддерживает. Не без своих идиотских комментариев, конечно, с ним день без подколки как без пряника, но…Но я не хочу просто фотографировать, как раньше. Твоя Дэт…вся эта помощь ей… Я хочу свое модное агентство. Уйти в администраторы и быть такой шикарной сволочной сучкой, которая всем имеет мозги, чтобы работали.

Я засмеялась.

– Моника, ну никто не будет отрицать, что это стопроцентно твое! У тебя уже есть бизнес-план?

– Да. И даже мне назначена встреча в банке. Пока говорить рано, конечно.

– Моника, все получится! Я так рада за тебя!

– А ты, Ри, сейчас, когда ты вернулась, ты начнешь снова рисовать? Я хорошо рассмотрела тот рисунок. Мариза, он гораздо сильнее всего того, что ты делала раньше. Ты будешь это развивать?

– Да, Моника, думаю, что буду. Есть у меня одна идея. Но пока рано говорить.

***

Две недели я просто отлеживала бока. Так приятно снова было почувствовать себя маленькой и впитывать всю обрушившуюся на меня заботу. Джош и Кира от меня не отлипали. Приходили из школы, и я принадлежала им: мы вместе делали уроки, ехали на велосипедах на пляж, разводили костер, жарили сосиски и маршмеллоу, вечерами играли до хрипоты в настолки, на ночь читали книжки. Хавьер каждый вечер колдовал на кухне. Огромные торты, блинчики, булочки, пирожки, фаршированные финики и воздушные меренги… После ужина мы все могли только выкатиться в сад и развалившись на креслах, разговаривать, разговаривать… Я столько всего пропустила за два года! Те женились, те разошлись, та поменяла работу, а того вообще посадили… Я показывала им фотографии из Таиланда, и близнецы восхищенно замирали от моих историй про ведьм, духов и волшебные татуировки.

К середине марта я поняла, что отдохнула. Проснулась на рассвете с ясной головой и с решением, которое уже давно зрело в душе.

За завтраком сказала своим:

– Завтра возвращаюсь в ЛА.

– Не-е-ет – дружно застонали Кира и Джош, а мама и Хавьер, конечно же, сразу посмотрели друг на друга. Ненавижу их.

– Переночую пару дней у Кайли, потом сниму квартирку. Малыши, не вопите, как только я обустроюсь, вы сразу приедете ко мне. Устроим себе каникулы без родителей, идет?

– Ура-а-а-а, завопили близнецы и я порадовалась за них. Как легко прогнать твои беды, пока ты маленький.

***

У Кайли я задержалась почти на неделю, но квартира в итоге нашлась такая, как я себе представляла.

С высокими окнами, видом на океан и светлыми стенами, она была наполнена светом и воздухом. И очень напоминала мою комнату в Таиланде. Я дико скучаю по Тьяго – я признавалась себе в этом только в мыслях.

Мы почти не перезванивались. Оба жили в ожидании моей встречи с Рэем и с каждым разом все тяжелее получалось обходить эту тему в разговоре. Я знала, что он устроился куда хотел, он знал, что я нашла жилье. О чувствах мы не говорили.

У меня оставалось еще одно дело.

Утром восемнадцатого марта я приехала в Пасадену и подошла к дверям офиса издательства Red Hen Press. Глубоко вздохнула и подошла к девушке-администратору.

– Здравствуйте. Я к Шейле. Она меня ждет.

Договориться о встрече с маминым издателем оказалось на удивление просто. Шейла знала меня с малых лет и, наверное, подумала, что я ищу работу.

Какое-то время мы говорили о маме, я рассказала новости и дома и о том, что, видимо, мамина новая книга в самом разгаре, потому что я частенько замечала на лице Евы тот самый отсутствующий взгляд, когда она могла даже не донести ложку до рта.

– Мариза, ты насчет места графического дизайнера? Ты же знаешь, я всегда возьму тебя с удовольствием, я давно говорила об этом Еве, ты была лучшей в своем выпуске.

– Нет – перебила я. Я достала из сумки объемный альбом, положила перед ней. – Шейла, прошу тебя не как друга, а как профессионала. Посмотри это и скажи мне, что ты думаешь.

Шейла ничего не ответила. Достала из верхнего ящика стола очки, нацепила их на нос. Пододвинула к себе мой блокнот – тот самый – и перевернула страницу.

***

Март подходил к концу, а я все никак не могла войти в колею. Дни были заполнены делами и встречами и времени поразмыслить совсем не оставалось. За столь долгое время многое изменилось в этом городе, некоторые места уже нельзя было найти на том же месте, где я их оставила. И некоторых людей. Кайли и Марианна уже не жили вместе в пансионе. Каждая снимала квартиру, работала, с успехом отвоевав свое место под солнцем. Моника и Джейме тоже переехали из совершенно неприспособленной для ребенка квартирки Моники в лофт. На мой взгляд, лофт так же мало подходил в качестве места, где можно растить трехлетнего ребенка, как и студия, но они явно считали по-другому и выглядели абсолютно счастливыми. Я тосковала по гонкам, но их я забросила гораздо раньше, еще со времен Джерри. В Чатсуорте в дорожное полотно впаяли металлические полоски – трасса стала рифленой, похожей на стиральную доску, что сделало ее непригодной для заездов на сверхбыстрых скоростях. Конечно, это никого не остановило и все просто стали собираться в другом месте. Я могла вернуться, но подумав, поняла, что не хочу. Некоторые вещи надо оставлять позади.

Мне нравилось наблюдать за людьми: как они идут, общаются, смотрят друг на друга. Но больше всего меня привлекал их внешний вид – что они хотят сказать миру этой одеждой, прической, макияжем? Я пыталась представить их в другом образе, подправить маску, изменить хотя бы на бумаге жизнь к лучшему. Я перекрашивала волосы, с легкостью переодевала своих нарисованных героев и иногда даже организовывала им встречи на улицах нового альбома. В моем блокноте постепенно оживал целый город, и я на его страницах была серой тенью, следящей за жизнью из-за столика в кафе. Скоро у меня скопилась целая серия рисунков до-после, и я начала выкладывать их в инстаграм, снабжая своими комментариями.

Я виделась с Дэт. Она позвонила мне утром, пригласила на ланч. Мы встретились в кафе и оказалось, что обе не сговариваясь надели джинсы и белые майки. Оглядев друг друга, мы рассмеялись и это сломало неловкость. Она рассказывала о себе: учится на вечерних курсах, утром подрабатывает в больнице, иногда перехватывает заказы на фотосъемку через Монику. Довольна жизнью, планирует устроиться медсестрой на полную ставку. У нее легкая рука и улыбчивые глаза – Моника была права, пациенты ее действительно обожают. До сих пор живет в пансионе, но там сейчас все поменялось, неизменны там только Элис и Энн, вечные хранительницы.

Выложив все новости, она с легким ехидством посмотрела на меня:

– А ты? Что у вас с Тьяго? Сложилось у вас тогда?

Я засмеялась. Тот день я всегда буду помнить.

– Сложилось тогда, не без твоего сватовства, конечно! И ты все-таки не должна была ему говорить! Давно ждала, когда представится повод сказать тебе это.