Если друг оказался глюк - Михаил Серегин

– Ну, ладно! Время позднее, так что давайте Сережу домой оттащим, – сказала Лариса. – Теперь, когда мы все четверо вместе, это уже никаких подозрений не вызовет.

Мы вышли в сад и встали вокруг сладко спящего Богданова, примериваясь, как будем его транспортировать. Тут я не удержалась и сказала:

– Спасибо тебе огромное, Лора. Без тебя и не знала бы, что мне и делать! Ты так ловко все повернула, что все дачники забыли, зачем на озере и собрались!

– А! – отмахнулась она. – Мы же подруги! Не могла же я тебя бросить одну в такую минуту!

– Вот бы мне так научиться! – вздохнула я.

– Не получится, Маруся! – развела руками она. – Для этого надо было другую жизнь прожить. У меня ведь четверо братьев, и все старше меня, так что поневоле пришлось научиться с ними ладить и всякие конфликты гасить, – объяснила она и решительно сказала: – Ну, что? Взялись, что ли?

Кряхтя и постанывая, мы потащили Сергея Сергеевича домой: Сашка, несмотря на больную руку, ухватился за плечи, а нам с Ларисой досталось по ноге. Казалось бы, и недалеко было нести, но намаялись мы до чертиков. Свалив его наконец-то на диван, мы чувствовали себя ничуть не лучше, чем бурлаки, тащившие против течения баржу.

– Ну, спасибо вам огромное и спокойной ночи! – пожелала нам на прощание Лариса.

– Это тебе спасибо! – дружно ответили мы.

Вернувшись к себе, мы, перед тем как лечь спать, закрыли все до единого окна и форточки и заперли дверь не только на щеколду, как обычно делали, но и на замок. Потом, немного подумав, Сашка взял топор и поставил его возле двери нашей комнаты изнутри, объяснив:

– Лишним не будет!

И вот мы без сил рухнули – другого слова не подберешь – на кровать. Казалось, что едва мы коснемся головой подушки, как тут же вырубимся, ан нет! Сна не было ни в одном глазу! Сказалось сильнейшее нервное и физическое переутомление. Чтобы не лежать просто так – о сексе и речи быть не могло, потому что мы оба были выжатые как лимон, – мы начали разговаривать.

– Ну, скажи мне, Маруся, как ты могла обо мне так плохо подумать? – с легкой укоризной спросил Сашка, обнимая меня.

– Ты знаешь, словно затмение на меня нашло, – прошептала я, прижимаясь к нему. – Просто сравнила себя и эту блондинку и…

– Да она мизинца твоего не стоит! – тихонько воскликнул он. – Ну, почему ты у меня так плохо о себе думаешь?

– Но она значительно моложе меня, – возразила я. – И фигура у нее такая, что я чуть от зависти не умерла, – призналась я.

– Так она же циркачка, все время тренируется. Это ее работа, и ей надо иметь такую фигуру, как тебе нужно иметь специальное образование, чтобы успешно руководить своей фирмой, – объяснил он. – Но ты у меня тонкая, интеллигентная, а она грубая и невоспитанная.

– Значит, она тебе совсем не нравится? – осторожно спросила я.

– Да я более отвратительной девки еще в жизни не встречал! – возмутился он, и я облегченно вздохнула.

И тут, словно издеваясь над нами, с веранды донесся какой-то мелкий топот, покашливание, похрюкивание.

– Саша, что это? – испуганно спросила я.

– Ничего не слышу! – тут же ответил он, хотя не слышать не мог.

– Но там же что-то происходит! – настаивала я.

– Ничего не происходит! – стоял на своем он. – На окнах – сетка, они закрыты, а дверь заперта!

– Между прочим, когда мы с Ларисой бросились тебя спасать, то дверь я закрыть забыла, как-то не до того мне было, – сообщила я.

– О, господи! – простонал муж. – Лариса явно сглазила нас, пожелав спокойной ночи!

– Ты ее не трогай! – возмутилась я. – Если бы не она, то еще неизвестно, чем бы твое приключение кончилось!

Тут, судя по звуку, на кухне упало что-то металлическое, потом незваный гость принялся это металлическое грызть.

– Никогда не предполагала, что ты такой трус! – пустив в ход последнее женское оружие, сказала я и начала перелезать через мужа, чтобы самой пойти и посмотреть, что там стряслось.

– Лежи уж! – буркнул Сашка.

Он встал и вышел из комнаты, прихватив на всякий случай топор, а я кралась за ним, потому что любопытство пересилило страх. Сашка вошел в кухню, включил свет и осмотрелся – все было в порядке, то есть на столе и даже на полу возле мойки громоздилась наспех собранная грязная посуда с остатками еды, а вот на полу лежала решетка, на которой Сашка жарил мясо.

– Все в порядке! – громко сказал он, думая, что я осталась в комнате.

– А почему решетка на полу? – спросила я, и он, вздрогнув, быстро обернулся – оказывается, не у меня одной нервишки шалили.

– Потому что упала! – резко ответил он.

– Сама собой? – иронично спросила я. – Наверное, плюс к барабашке у нас еще и полтергейст завелся!

– О, боги! – завопил муж и с тоскливой обреченностью спросил: – Опять?

– Ладно! Давай до утра разговор отложим, – предложила я.

Муж положил решетку на стол, выключил свет на кухне, а потом проверил запоры на двери, которые оказались в полном порядке, и мы пошли спать. Но не успели мы лечь, как на кухне снова кто-то принялся хулиганить.

– Убью! – заорал, вскакивая, Сашка и, снова схватив топор, рванул на шум, а я за ним.

На кухне тут же воцарилась тишина, и мы, влетев туда, с удивлением увидели, что некоторые продукты, до того мирно лежавшие на стоявших на полу тарелках, были сброшены на пол. Я взялась было за веник, но муж остановил меня:

– Завтра уберешь! Нечего себе сон разгонять!

– Какой уж тут сон? – вздохнула я. – Если только кошмарный!

Но Сашку я все-таки послушалась, и мы вернулись в комнату. Мы долго лежали, прислушиваясь к малейшему шуму, но все было спокойно. Но, несмотря на это, уснули мы только под утро.

Встали мы поздно, злые и невыспавшиеся. Наскоро позавтракав, мы принялись за уборку на кухне, носившую следы вчерашнего пьяного варварского пиршества и ночного хулиганства неведомого существа.

– Наверно, это опять барабашка буянил, – предположила Маруся.

– Ты бы еще красного черта вспомнила! – буркнул в ответ я.

– А это и был принявший его облик барабашка, – объяснила она.

Услышав это, я сжал зубы, чтобы ненароком не сказать лишнего – настроение у меня было отвратительное, потому что и голова болела, и рука. Мое участие в уборке было чисто символическим – одной рукой, причем левой, много не сделаешь, так что пол подметала жена. Вдруг она истошно завизжала и вскочила на стул.

– Маруся! Ты чего? – удивился я.

– Крыса! Там! – Она, брезгливо скривившись, тыкала веником в сторону ящика, где я обычно хранил свои инструменты.