За горизонтом - Виктор Ночкин

Наконец вампиресса вернулась ко мне и присела рядом, с ее черных волос сыпались капельки воды. Она наклонилась (при ее приближении я опустил голову) и заглянула мне в глаза:

— А почему ты все молчишь?

— Зачем ты это сделала?

— Чего? — прикидывается дурочкой.

— Кому ты что хотела доказать? Зачем ты сломя голову полетела на них? Для кого был спектакль?

Ее глаза вдруг разом как-то сузились и утратили детскость:

— А ты сам не знаешь?

— Знаю… — я все знаю, девочка, но только… Я сам не могу объяснить, что «только», ч-черт… Но… А губы сами собой продолжали, — ты хоть подумала, чем это могло закончиться?

— Мы каждый день бьемся и никогда еще…

— Нет, я не о том. Ты задумалась, почему они лупили тебя древками, хотя запросто могли бы зарубить, а?

— Ну уж «запросто»!.. — тут до нее дошло, — ой-й…

— Вот именно. Им были нужны живые. Солдатика-то они утащили… Скорее всего живого.

— Ингви, я… Ты меня… спас… Ты бросил коня, ты… Ингви… я…

И вот тут… И вот тут она бросилась мне на грудь, я подхватил это легонькое тело, наши губы встретились… А дальше я не смог бы описать, что произошло, даже если бы захотел — а я и не хочу… Словно вспышка молнии оглушила меня, лишила памяти, разума — я весь обратился в единый порыв, мы целовались самозабвенно, неистово, мы тянулись друг к другу… Мы стали единым существом, ничто во всем Мире не смогла бы разорвать наши прильнувшие губы — во всяком случае, я помню что-то в этом роде. Не образы, нет — только ощущения… Помню смутно, словно сквозь туман… Я уверен, что длилось это вечность.

Первое членораздельное, что я могу припомнить — это ее пальцы на своих щеках, такие тонкие пальцы… И рот Ннаонны, тянущийся к моему горлу. Ладно, так и быть — скажу, хотя мне стыдно вспоминать этот миг: у меня возникло желание отдернуть голову, отстраниться от объятий моего любимого «вампира»… Надеюсь, ох как я надеюсь, что она не заметила моего порыва! Мысленно ругая себя самыми распоследними словами, я назло идиотски-трусливому порыву, осторожно запрокинул лицо и подставил горло ее губам, удивительно нежным губам… Медленно, так медленно ее губки скользили по моей шее — выше, выше… Потом наши губы опять слились в поцелуе, вновь растянувшемся на вечность.

Вечность да еще вечность — сколько это будет? Когда я наконец вполне опомнился, солнце давно уже село и крупные тяжелые звезды с завистью глядели на нас… Непременно с завистью! Ибо в этот миг, ибо в эту вечность я был так счастлив! Так счастлив, что весь Мир просто обязан был испытывать зависть… Удивительно…

Я протянул руку и погладил шелковистые спутанные локоны. Наверное, мое прикосновение вернуло память и Ннаонне…

— Не смотри, — попросила она и отвернулась.

Я осторожно подхватил какие-то свои шмотки и поднялся…

— Пожалуйста, не смотри на меня…

— Хорошо, я подожду там…

Я неторопливо побрел прочь, натягивая измятую рубашку… Кажется я улыбался, все еще погруженный в абсолютное счастье… Из забытья меня выдернул визг — он раздавался там, где я оставил Ннаонну. И тут же ночь разорвала оглушительная барабанная дробь, звон оружия и дикие вопли, донесшиеся со стороны лагеря. Я оглянулся — там поднимались подсвеченные жарким пламенем мощные столбы дыма… Снова визг Ннаонны. В моей руке вместе с тряпьем был и меч — это уже инстинкт, я никогда с ним не расстаюсь. Я выдернул клинок, отшвырнув в темноту ножны — кровавые камни тускло отсвечивали в свете пожара — и бросился к озеру…

* * *

Король Гратидиан Фенадский ссутулился в седле, озирая окрестности с вершины пологого кургана. Внизу весело журчал мелкий ручеек, солнце играло бликами в струящейся воде, а дальше — по дороге — тоже тянулась сверкающая в жарких лучах летнего солнышка полоса… Но уже отнюдь не такая веселая и безобидная…

По дороге нескончаемой вереницей шло войско гномов. Ряд за рядом — приземистые широкоплечие воины в сверкающих латах, в шлемах с грозными личинам, из-под которых спускались густые бороды… Отряд за отрядом, дружина за дружиной… Король уже давно бросил считать, сбившись где-то на третьей тысяче.

— Как их много… — пробормотал он.

— Да, ваше величество, — отозвался граф Слепнег, восседающий рядом с монархом на своем отличном жеребце (и где он только раздобыл такого красавца в горах Гномов), — ополчение собралось по призыву Гратидиана отовсюду… А вон, глядите — дружина Гравелина!

По дороге шла новая колонна. Эти держались особняком — в большинстве своем пожилые, седобородые гномы. Над строем ветеранов топорщились длинные пики. За ними, после небольшого промежутка двигались другие колонны, еще и еще…

— Ну как? — Снова подал голос Слепнег. — Ваше величество, вы видите, что гномы соблюдают условия договора.

— Или просто боятся их нарушать, — угрюмо буркнул Гратидиан, махнув рукой себе за спину.

Там по холмам были выстроены отряды всадников под развевающимися знаменами.

— Не думаю, что Гравелина или Крактлина могла ввести в заблуждение подобная уловка, — возразил предатель.

Для того, чтобы продемонстрировать гномам мощь Фенады, Гратидиан собрал вдоль пути следования их армии множество конных воинов. Это была показуха — под многочисленными цветастыми штандартами стояли юные оруженосцы, старики, не годные к бою, едва умеющие держаться в седле слуги, посаженные на рабочих лошадок. Король не собирался вести этот сброд в бой — он лишь хотел показать гномам, сколь рискованным будет для них попытка обмана… Все лучшие бойцы — рыцари, стрелки королевской гвардии, дружины городов — были посланы на южную границу под командованием маршала Фенады… Если из Гевы в самом деле сунутся беспокойные соседи — их встретят достойно… Сам Гратидиан желал проводить армии гномов, идущие на Малые горы… Идущие по его земле…

Ну и естественно, граф Слепнег тоже был здесь, под рукой. Если гномы задумали предательство — его голова полетит первой! А затем… Гратидиан тяжело вздохнул — затем придется бежать, ибо ему будет нечего противопоставить армии гномов, прошедшей в самую середину страны… Король поежился, стараясь не думать о таком варианте…

— Не беспокойтесь, ваше величество, — словно прочитав его мысли, проговорил Слепнег, — гномы честно выполнят свои обязательства. Им нужны только Малые горы, их исконное владение.

— Да… А потом, сэр Слепнег? Что потом? Я стану известен всему Миру, как предатель рода людского? — Гратидиан не стал добавлять «как вы», но намек был ясен.

— Потом, — очень серьезным тоном ответил Слепнег, — вы, ваше величество, заключите с Грабедором настоящий договор вместо глупого перемирия, на которое только и была способна империя… И станете известны, как монарх, открывший новую страницу в истории Мира — страницу братской дружбы всех его народов…

Король промолчал, в тишине был слышен лишь треск и хлопанье фенадского знамени, да отдаленный грозный звон гномьих доспехов…