Неистребимый - Сергей Зайцев

Раздумья прервал хриплый протяжный крик.

Темное крылатое существо размером с кулак камнем упало с неба на правое плечо ловчего мага. Острые коготки вонзились в кожу плаща, крошечная, но полная мелких острых клыков пасть ощерилась, зло и живо сверкнули бусинки глаз.

Драхуб встрепенулся. Каруна. Давно пора. Где ее Свет носил?

Чарс тут же остановился, повинуясь мысленному приказу.

Следовавшие позади на уставной дистанции в десять шуггов Стошарк и Джарвиг тоже осадили своих зверей, замерев в почтительном ожидании.

Слегка повернув голову, Драхуб сквозь длинные прорези глазниц сумрачно уставился на оседлавшее его плечо существо. Он не стал опускаться до сожалений по поводу нынешнего состояния терха, правила приличия среди дал-роктов допускали проявление сентиментальности лишь по отношению к своим животным. К тому же мозг каруны примитивен и никоим образом не соответствует особенностям той личности, от которой образован. Лишенная способности говорить, каруна могла общаться лишь мыслеобразами, и дал-рокт сразу приступил к делу:

– Инитокс?

– Да.

– Расскажи, что произошло.

– Больно, – неохотно ответило существо, нахохлившись и прикрыв сразу потускневшие глазенки полупрозрачными веками.

– Подробнее!

Каруна рывком привстала на тонких когтистых лапках, короткий мех на загривке встал дыбом, из алого провала крошечной зубастой пасти вырвалось злобное шипение:

– Больно! Больно! Больно!!!

И взвилась, словно подброшенная невидимой рукой. Хриплый оглашенный крик понесся над заснеженным лесом, стряхивая иней с ветвей. Внимательный, горящий внутренним огнем взгляд ловчего мага неотступно следовал за ней.

Описав круг, каруна снова упала на его плечо…

И тут же мага настиг ментальный удар. Вернее, это был всего лишь отголосок пережитого терхом ощущения в момент собственной смерти, но мир перед глазами Драхуба затмила багровая пелена боли. Иссушающий жар обдал мозг, жадно, словно вспыхнувший под ногами костер, обволок тело, скручивая до предела напрягшиеся мышцы в рвущиеся узлы, и Драхуб стиснул зубы, едва сдерживая стон. Не годилось на глазах слуг проявлять достойную презрения слабость. Он лишь позволил себе закрыть и так слепые глаза. Оглушенный, он медленно приходил в себя, пытаясь понять, с чем только что столкнулся, и ожидая, пока вернется зрение. Великая Тьма, это было что-то совсем иное! Поражение, нанесенное демоном лично ему на Алтаре Зверя, было, по сути, исключительно физической агрессией. Терх же, как теперь выяснилось, погиб от чудовищного по силе ментального удара. Он недооценил демона. Страшно недооценил, собираясь справиться с ним с помощью одного специально приготовленного заклинания: сложного, с несколькими вложенными друг в друга слоями ловушек, но…

Теперь ему стало ясно, что этого недостаточно.

Глупец.

Гордый самоуверенный глупец, лелеявший свою самоуверенность столетиями прожитой без единого поражения жизни и до сих пор не желающий верить в то, что случилось на Алтаре Зверя, считая это ничего не значащей случайностью. Если бы не новая информация от каруны, он потерпел бы поражение вновь. Ну уж нет! Драхуб мысленно поклялся, что затолкает свою самоуверенность в самый дальний уголок естества, пока все не закончится, – иначе ошибки неминуемы. Затем резко открыл глаза.

Обессиленная после выполненной работы каруна почти лежала на его плече, распластав тонкие кожистые крылья. Неудивительно. Неудивительно, что ее мозг оказался столь примитивен – после такой-то атаки. Простые образы и ощущения – вот все, что теперь было доступно бывшему терху. Маг чуть повернул голову, смещая фокус бокового зрения. Лица пардов, неподвижно застывших, сгорбившихся в седлах, казались белее снега, а чарсы беспокойно шевелили клиновидными ушами, хрипели и фыркали. Вот как, отдача дошла даже до них… Да, такого демона следовало остановить. Чего бы это ни стоило. Такой может оказаться способен выполнить Пророчество хасков, даже если они, дал-рокты, в него не верят…

Жгучее ощущение опасности продолжало усиливаться по мере осмысления вставшей перед ним проблемы. До мага дошло, что Владыка понял это еще тогда, когда давал разрешение на Священную Месть. Ведь каруна добралась до него раньше…

Исполненный ледяной ярости посыл хлестнул по подчиненным. Воины встрепенулись, приходя в себя, выпрямились в седлах, руки в кожаных, со стальными набивками перчатках стиснули поводья. Каруна тоже приоткрыла бусинки глаз, подбирая крылья и приподнимаясь на лапках.

– Найди тех, кто способен стать марном на пути следования демона, – приказал Драхуб. – Всех, кого сможешь. Пусть им займутся.

Крылатое существо взмыло в небо и, стремительно уменьшаясь, понеслось на восток. Болезненно щурясь от нестерпимого сияния снега, ловчий маг несколько долгих мгновений смотрел ей вслед. Он не сомневался, что марны не остановят его врага. Слишком силен. Но, возможно, сумеют осложнить ему жизнь и замедлят продвижение, позволив тем самым выиграть время, – как и предсказывал Владыка.

Следующий импульс послал чарсов вперед, вслед за каруной.

Лишь спустя два перехода Драхуб учуял наконец свою первую жертву, предназначенную восстановить ему часть Силы своей жизнью.

В трактире «Судный День» мы с сотницей, не сговариваясь, выбрали угловой столик.

Странно мрачная и неразговорчивая последние несколько часов пути до Жарла, она сидела, положив руки на стол и погрузившись в какие-то тяжкие раздумья. Пальцы безотчетно поглаживали грани стоявшего перед ней бокала с дронтумом, красивое сосредоточенное лицо было неподвижно, словно маска. Тяжелый плащ был брошен рядом на скамью, открыв темно-коричневое одеяние из толстой дубленой кожи с наклепанными на груди поперечными медными полосами – такая штуковина, как я выяснил раньше, называется ксомох и надевается исключительно через голову. Ужин, в отличие от меня, она не заказывала, объяснить причину не сочла нужным, а приставать с вопросами я не стал…

По сравнению с тихой и благообразной атмосферой трактира в Сияющем, оставшемся, как мне сейчас казалось, в какой-то другой жизни, здесь, в «Судном Дне», было довольно шумно. Чего хотя бы стоили восторженные вопли, доносившиеся от огражденного канатами щита, где бездельники с оружием в руках развлекали бездельников без оружия. Зато ужин оказался весьма неплох. Мясо какого животного было приготовлено, что за овощи пошли на гарнир, из каких злаков был выпечен хлеб – ни о чем этом я понятия не имел и выяснять не стал, тем более что вкус всего этого оказался выше всяких похвал. Подвел только местный вид пива – кислин. Дронтум, особенно «светлый», коим меня угощали в Сияющем, – штука, конечно, замечательная, но привычки, которые я принес с собой из своего мира, сказывались и здесь. К еде должен подаваться чай, сок или, в крайнем случае, пиво, а все что крепче оного, употребляется на досуге, за непринужденной дружеской болтовней в кругу близких знакомых. Поэтому к ужину мне захотелось заказать чего-нибудь полегче дронтума. Как выяснилось позже, кислин здесь употребляло только малоимущее простонародье, потому что такую дрянь нормальный человек пить просто не станет – лично мне и глотка хватило… Благо деньги имелись… Еще на выезде из Сияющего дружинница передала мне подарок от Гилсвери – туго набитый монетами (сплав золота с медью) кожаный мешочек. Самое приятное, что в средствах я мог себя не ограничивать и позволить себе кутнуть, если возникнет желание. На этот случай был припасен дубликатор. Но я отдавал себе отчет, где нахожусь, поэтому напиваться не следовало. Собственно, и напиться я мог только по собственному желанию – любой спиртосодержащий продукт всего за несколько минут расщеплялся организмом на безобидные составляющие, основой которых являлась глюкоза. И в тех случаях, когда мне хотелось хоть немного опьянеть, приходилось замедлять этот процесс усилием воли.