Цирк уродов - Даррен Шэн

- Зачем же грубить? - фыркнул он. - Я же просто так сказал.

- Не надо ничего говорить. Может, вам тут и не нравится, но я прожил в этой комнате всю жизнь. Мне тут все дорого, даже шкаф. И я больше никогда не увижу свою комнату. Это мои последние минуты тут, так что не отравляйте мне их своими замечаниями.

- Прости.

Я в последний раз оглядел комнату и тяжело вздохнул. Потом достал из-под кровати рюкзак и вручил его мистеру Джутингу.

- Это еще что? - подозрительно спросил он.

- Так, кое-какие вещи. Мой дневник, фотография нашей семьи, ну и все такое. Никто не заметит пропажи. Не потеряете?

- Ну что ты!

- Только обещайте туда не заглядывать, - потребовал я.

- У вампиров не должно быть секретов друг от друга, - начал он, но, взглянув на мое лицо, только покачал головой и пожал плечами. - Ладно, обещаю не открывать твой рюкзак.

- Вот и отлично. - Я глубоко вздохнул. - Зелье принесли?

Он кивнул и протянул мне темный пузырек. Я заглянул в него. Там плескалась какая-то жидкость: темная, густая и вонючая.

Мистер Джутинг подошел сзади и обхватил руками мою шею.

- А это точно подействует? - нервно спросил я.

- Не сомневайся!

- Но я думал, если сломать шею, то сразу умрешь. Ну, или тебя парализует.

- Не обязательно, - сказал он. - Только если повредить спинной мозг, который находится в спинномозговом канале. А кости - это ерунда. Я буду предельно осторожен, чтобы е тобой ничего страшного не случилось.

- А врачи не заподозрят подвоха?

- Им и в голову не придет! - заверил мистер Джутинг. - После зелья сердце у тебя будет биться еле-еле, и врачи решат, что ты умер. К тому же они увидят, что у тебя сломана шея, и не станут дальше ничего выяснять. Если бы ты был постарше, могли бы сделать вскрытие. Но детей врачи резать не любят. Главное, скажи: ты все понял? Запомнил, что делать?

- Да.

- Нельзя допустить ни малейшей ошибки, - предупредил он. - Если хоть что-то пойдет не так, весь план провалится.

- Я же не идиот! Сам понимаю! - не выдержал я.

- Тогда приступим! - скомандовал он.

И я приступил.

Одним махом проглотил жидкость, поморщился - на вкус она оказалась очень противная. Я передернулся, когда почувствовал, как все тело немеет. Больно не было, но появился какой-то неприятный холодок. У меня застучали зубы.

Минут через десять зелье окончательно подействовало. Я не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, я не дышал (то есть дышал, конечно, но совсем незаметно), сердце остановилось (опять же не до конца).

- Сейчас сломаю тебе шею, - предупредил мистер Джутинг.

Я услышал щелчок - он свернул мою голову набок, - но ничего не почувствовал: тело уже онемело.

- Вот так. Сойдет, - продолжал он. - Теперь надо выкинуть тебя из окна.

Он подтащил меня к окну, постоял минутку, вдыхая свежий ночной воздух.

- Придется швырнуть тебя посильнее, иначе не поверят. Может быть, сломаешь пару-тройку костей. Будет болеть, когда действие зелья пойдет на убыль, но не бойся - я их потом вправлю. Вперед!

Он поднял меня, на секунду замер, потом выбросил меня из окна.

Падал я стремительно, стена дома мгновенно пронеслась мимо, я плюхнулся на спину. Глаза у меня были открыты. Я понял, что смотрю на водосточную трубу.

Некоторое время я лежал, прислушиваясь к ночным шорохам. Наконец наш сосед заметил меня, подошел, посмотрел. Мне не было видно его лица, но я услышал, как он ахнул, когда понял, что я мертв.

Сосед бегом обогнул дом, яростно заколотил в дверь. Было слышно, как он кричит, пытаясь вызвать моих маму и папу. Потом послышались их голоса: все трое приближались ко мне. Родители думали, сосед шутит или обознался. Папа сердито топал ногами и что-то бормотал себе под нос.

Они свернули за угол, шаги затихли: это они увидели меня. Казалось, наступившая тишина длилась целую вечность. Потом мама с папой бросились ко мне.

- Даррен! - закричала мама, прижимая меня к груди.

- Пусти, Анджи! - приказал отец, высвободил меня из ее рук и положил обратно на траву.

- Дэрмот, что с ним? - стонала мама.

- Не знаю. Видимо, упал из окна. - Папа встал и поглядел на открытое окно моей комнаты.

Я увидел, как он сжал кулаки.

- Он не шевелится, - тихо сказала мама, потом вдруг схватила меня и принялась трясти. - Не шевелится! - вопила она. - Не шевелится! Не…

Папа снова вырвал меня у мамы. Потом позвал соседа и велел увести ее в дом.

- Вызовите «скорую», - спокойно велел он. - А я останусь здесь, с Дарреном.

- А он… умер? - спросил сосед.

Мама застонала и закрыла лицо руками. Папа покачал головой.

- Нет, что ты, - сказал он, слегка сжимая мамино плечо. - Просто его парализовало, так же, как его друга.

Мама опустила руки.

- Стива? - В ее голосе слышалась надежда.

- Ну да. - Папа улыбнулся. - И он придет в себя, так же, как Стив. Беги звони в «скорую».

Мама кивнула и ушла вместе с соседом. Пока они не скрылись из виду, папа улыбался, а потом склонился надо мной, заглянул в глаза, пощупал пульс. Когда папа понял, что я мертв, он опустил меня на землю, убрал прядь волос, упавшую мне на глаза, а потом… Не думал, что когда-нибудь увижу такое…

Папа заплакал.

Вот так началась новая, печальная стадия моей жизни - смерть.

Врачи быстро пришли к заключению. Они решили, что пульса и дыхания нет. По их мнению, все было ясно.

Но самое ужасное - все видеть и слышать. Я уже жалел, что не попросил мистера Джутинга дать мне какое-нибудь сонное зелье. У меня сердце разрывалось от плача мамы и папы, от криков Энни.

Через час в больницу начали съезжаться мамины и папины друзья. Снова всхлипывания и причитания.

Лучше бы я всего этого не слышал! Лучше бы я просто ночью сбежал с мистером Джутингом, но он сказал, что так нельзя.

- Если ты убежишь, - объяснил он, - тебя будут искать. Всюду развесят объявления, твоя фотография появится в газетах, полиция обо всем узнает. Тогда спокойной жизни не жди.

Единственный способ - имитировать смерть. Если все решат, что я умер, мы получим свободу. Мертвых не ищут.

Однако теперь, когда я слышал, как все горюют, я проклинал и себя и мистера Джутинга. Нельзя было так поступать. Разве можно причинять людям такую боль?!

С другой стороны, зато этим все и закончится. Некоторое время родные и друзья погорюют, но, в конце концов, смирятся (наверное). А вот если бы я сбежал, они бы всю жизнь надеялись, что я вернусь, они бы искали меня, верили, а это только продлило бы их мучения.