Ведьма с зелеными глазами - Анна Данилова

– Хорошо, тогда поезжайте втроем, а я подъеду в кафе, договорились?

– Договорились.

Казалось бы, он не сказал ничего особенного. Просто хотел, я думаю, поговорить со мной о Василисе, чтобы потом уже беседовать с ней. Но у меня почему-то испортилось настроение. Сразу. Да и вообще по дороге в Москву мы все молчали. И Аня, и Нора.

И вот тогда там, в машине, я вдруг физически ощутила весь груз, который свалился на мои плечи вместе с завещанием Эммы. Она оставила мне в наследство не только деньги, но и все свои незавершенные планы, проекты, идеи и мечты. И теперь много глаз будет следить за каждым моим шагом, негласно контролировать каждый потраченный мною рубль. Роль наследницы огромного состояния стоила мне свободы!

– А мы с Азаровым ночью ездили в Панкратово, – вдруг сказала Нора, глядя на дорогу. – Больше никогда не буду пить водку.

Следующая неделя была сумасшедшей. На меня давили, требовали, чтобы я определился уже с кругом подозреваемых. Но круг оказался большой, и практически ни у кого из подозреваемых не было алиби.

– Марина Болотова, потенциальная соперница Китаевой, – утверждает, что она была в ночь убийства Китаевой дома. Борис, ее муж, – подтвердить ее алиби не может, потому что был на работе, в своем архитектурном бюро. Алиби ненадежно.

– Саша, возможно, любовник Марины, он мог действовать (убить по просьбе Марины) – был дома. Его алиби никто не может подтвердить. Ненадежно.

– Валентина и ее муж (семья родственников Китаевой с большими финансовыми проблемами, которые могли бы частично решиться в случае смерти Эммы) – были в момент убийства дома и готовы подтвердить алиби друг друга. Ненадежно.

– Катя Мертвая. Обломок Катиной сережки, который я вернул в карман одежды Норы, не давал мне покоя. Катя была, пожалуй, единственным человеком, которого я не мог подозревать в силу ее личностных качеств, попросту я увидел в ней настоящего, порядочного человека! Но как в Панкратово в доме Зоси мог оказаться обломок ее сережки? К тому же Катя – наследница огромного состояния Эммы (пусть даже большая часть этих денег и недвижимости была доверена Китаевой для благотворительной цели и на определенных условиях). Мотив убийства – мощный. В момент убийства Катя была дома. Алиби нет.

– Нора. У нее-то мотива не было, и я бы никогда не заподозрил ее в причастности к убийству Эммы, если бы не ее подозрительно сильное желание оказаться на месте преступления. Плюс ее молчание, при наличии мощной улики против Кати – обломка золотой сережки.

Почему она молчит? И зачем ей так уж понадобилось в ту ночь уговаривать меня отправиться в ночное путешествие в Панкратово? Может, она что-то знала о Кате? Ведь не зря же она постоянно твердила о том, что эксперты могли оставить в доме Зоси важную улику, не заметить ее. Либо она искренне желала помочь следствию и внести свой вклад в расследование, попытавшись найти улики в Панкратово, либо она точно знала о причастности Кати к убийству и знала, что ищет. Искать она могла по поручению Кати, либо, каким-то неизвестным образом узнав о том, что Катя убийца, решила доказать это.

И вот она находит улику, но почему-то не сообщает об этом мне, следователю. Почему? Чтобы защитить Катю? Но не в таких уж они дружеских отношениях, все-таки живут в разных странах, и Нора подруга Ани, а не Кати… Либо Нора с Катей в сговоре, и вся эта кажущаяся легкомысленной поездка в Луговское на самом деле важное дело, целью которой как раз и было найти золотой лепесток Катиной сережки?

Ох уж эти женщины! Да, может, они и не были пьяные, а лишь разыгрывали из себя таковых?

Следов пребывания Кати, Ани, Норы, Марины, Саши в доме Зоси не было. На ножах были лишь отпечатки Зоси, но это естественно, если учесть, что это ее кухонные ножи, которыми она пользовалась.

– Вадим (внук писателя Караваева). Я встречался с ним, мутный тип, но видно, что белоручка. И слишком уж красивый. Отвратительный тип. Из тех молодых мужчин, за которыми бегают женщины.

Алиби у него тоже мутное. Он говорит, что был пьян, что не помнит, где, даже в какой стране, он был. И что его алиби может подтвердить его девушка, Ира.

Я узнал, что она работает в стоматологической клинике сестры, и отправился туда, предварительно договорившись о встрече.

Но сначала решил поговорить с ее сестрой, Зоей.

Нашел ее в кабинете. Очень серьезная женщина. Темные волосы, большие черные глаза, пунцовые губы, бирюзовый медицинский халат. Она нисколько не удивилась, узнав, кто я.

– Давно ждала подобного визита, – призналась она мне. – Хотите кофе?

– Нет, спасибо. Скажите, Зоя, в каких отношениях ваша сестра Ира находится с Вадимом Караваевым?

– Они расстались.

– Давно?

– Несколько дней тому назад.

– Что вам известно об Эмме Китаевой?

– Это женщина, которой дед Вадима завещал все свое состояние. Которая, по сути, оставила Вадима нищим.

– А что вы об этом думаете?

– Меня это не касается. Да и моей Ире эта история уже поперек горла.

– В смысле?

– Вадим просто взбесился, когда узнал о завещании, и начал трепать нервы моей сестре. Пил и все такое. Ей это надоело, и она от него ушла.

– Вам что-нибудь известно об Эмме Китаевой? Какие отношения ее связывали с покойным Караваевым?

– Я знаю только со слов сестры… А она, в свою очередь, со слов Вадима. Так вот, он считает, что Китаева и Караваев были любовниками, что она обольстила, околдовала богатого писателя, втерлась к нему в доверие и убедила или вообще заставила его написать завещание в свою пользу.

– Вам, я думаю, известно, что Эмму Китаеву убили.

– Да-да, я же говорю, что давно уже поджидала кого-нибудь из ваших. Знала, что меня будут спрашивать о Вадиме и о том, что я думаю по этому поводу… Вы же хотите спросить, не мог ли он убить Китаеву? Я вам так скажу: он слишком для этого ленив и инертен, во-первых; во-вторых, сам лично он точно бы это не сделал, но мог кого-нибудь попросить… Я хочу сказать, что он мог сгоряча заказать Китаеву. Но смысл? Денег у него от этого не прибавилось бы. Разве что удовлетворил бы свое желание отомстить. Но у него помимо этих желаний очень много других, и не менее сильных. Он – великий эготист, эгоист, эротоман… Я ненавижу его, понимаете? Он чуть не разрушил жизнь моей сестры, которая испытывала, а может, и сейчас испытывает к нему страсть… Я уверена, что она много чего знает о Вадиме, но если дело касается Китаевой, то ни за что не расскажет. И алиби ему обеспечит, скажет, что они были вместе.

– Но вы же сказали, что они расстались…

– Это я постаралась, чтобы они расстались. Но я не верю в ее такое вот стремительное исцеление от любви, поэтому предупреждаю вас – она вам его не сдаст, даже если и подозревает его в убийстве Китаевой.