Смертник из рода Валевских. Книга 5 - Василий Михайлович Маханенко

что это немного непоследовательно? Предлагаю подвести черту под нашими отношениями и принять тот факт, что никто никому ничего не должен. Ни положительного, ни отрицательного. На мой взгляд это самый разумный способ дальнейших отношений.

— Можно и так, только с одним уточнением. Я хочу знать чуть ли не пошагово всё, что произошло в подземелье Фарафо. Откуда там появились наследники, что они там делали и каким образом ты умудрился объединиться с кланом Бартоломео?

— Две бутылки вашего великолепного вина, и я согласен, — недолго думая предложил я.

— Решил бить по больному? Ты прекрасно знаешь, что это вино не для торговли!

— А вы прекрасно знаете, что информация, которую хотите получишь, стоит огромных денег. Что не помешало сделать мне предложение. И, как следствие, получить встречное.

— Хорошо, будет тебе две бутылки. Только не в качестве оплаты, а в качестве подарка. Жеста доброй воли.

— Да и я особо не собирался продавать информацию. Всегда мечтал рассказать вам о том, что произошло в подземелье, вот только возможности всё никак не было. Никакой коммерции.

— И этот человек ещё жаловался, что терпеть не может торговаться… Ладно, смотри сюда. Дважды повторять не буду. Вопросы приветствуются. Это наша империя.

Ректор достал лист бумаги и изобразил огромный круг.

— Это цельный пирог под названием Заракская империя, которой управляет Зурган первый. Вернее, делает вид, что управляет, потому что на самом деле этот пирог давно поделён на куски.

Ректор поделил круг на восемь практически равных частей, после чего подумал и нарисовал ещё один сектор, крохотных, практически незаметный, но всё же самостоятельный, а не часть какого-то другого участка. Оценив набросок, Кималь Саренто ткнул карандашом в первый сектор:

— Армия. Огромная машина, с которой невозможно не считаться. Жёсткая иерархия, беспрекословное подчинение и во главе всего этого находится генерал Хабенский. Формально армия подчиняется империи, но по факту генерал плевал на всех, кто заявлял, что он кому-то что-то должен. Прежде чем занять трон, Зургану пришлось основательно заплатить Хабенскому, чтобы тот не вмешивался. Помогло лишь то, что Девалон шестой окончательно утратил доверие владельцев пирога. Хабенский не имеет слабостей — это суровый, богатый и любящий власть мужчина. С ним довольно тяжело договориться — на всё у него есть своё мнение, однако если договориться всё же удалось, можно не сомневаться в его поддержке до самого конца. Гвардейцы, что с них взять. Странные они создания. Честь и сталь, кулак и маразм. В общем — это та сила империи, с которой стоит считаться и с которой следует договариваться в первую очередь, когда задумываешь что-то глобальное.

— Вроде свержения действующей власти?

— Вроде того. Следующий кусок пирога принадлежит магической академии. Не буду вдаваться в подробности, почему так получилось, но факт остаётся фактом. Без нас не обходится ни одно крупное мероприятие.

— Третий, значит, Крепость?

— Смотри-ка, ты начинаешь что-то понимать в мироустройстве, — ухмыльнулся Кималь. — Да, третья сила империи — Крепость. И я даже не могу гарантированно утверждать, кто сильнее — армия или церковники. Крепость подмяла под себя много чего — работу с тёмными, камни, эликсиры, разломы, Стену. Верховный епископ, этот добрый дядечка, как ты привык думать, является одним из опаснейших людей Заракской империи. На следующих занятиях, когда мы перейдём непосредственно к персоналиям, я расскажу о том, каким образом никому неизвестный епископ юго-западного региона занял золотой трон Крепости и вот уже двадцать лет не желает с него слезать. Беспринципный, злопамятный, опасный противник. Таких как он нужно держать как можно ближе к себе. Стараться показывать свою лояльность. Иначе они проглотят тебя и даже не поперхнутся.

— Поэтому магическая академия активно работает с Крепостью?

— В том числе. Мы выгодны друг другу. Усиливаем и вместе объедаем больше пирога, чем все остальные. Именно Крепость передала академии право распоряжаться магическими камнями. Крепость отдала мне право торговли с тёмными. Но они контролируют всё, держа руку на пульсе. Следующий блок — высшая аристократия. Здесь всё сложно, единого управления у них нет, каждый тянет одеяло на себя, но среди этой разнородной толпы выделяется граф Вяземский. Очень сильный маг. Не забудь потом передать мне его параметры. Есть мнение, что, если бы аристократы объединились и выбрали своего лидера, они смогли бы заполучить минимум половину всего пирога, но извечные споры между родами не дают этого сделать. Конечно же эти споры подогреваются Крепостью и магической академией. Нам невыгодно, чтобы Вяземский укреплял свои позиции.

— Граф Шубной показался мне куда опасней графа Вяземского.

— Конечно, куда же без нашего задохлика? Это следующий кусочек пирога. Промышленники, ремесленники, мастера. Все, кто хоть что-то умеет делать в этой жизни руками и имеет хоть какой-то вес в своём деле, входит в картели, которыми железной рукой правит граф Шубной. Именно он решает, что и когда будет производиться, в каких объёмах, кому и что поставляться, а кто недостоин внимания оптовиков. Торговые пути, банки, аукционы — всё его вотчина. Можно сказать, что это финансовый гений, спустившийся на нашу бренную землю и показывающий всем, как правильно нужно делать свои дела. На мелочи он не разменивается, но, когда дела касаются крупных сделок, без его участия не обходится ни одно мероприятие. Учитывай это при планировании своих дел. Кстати, граф Шубной обиделся, что алтарь развития ушёл в пользу империи, а не был выставлен на частный аукцион. Мой совет — тебе нужно сделать этому человеку какой-то подарок. Желательно такой, которого у него нет, но подсказать тебе я ничего не могу. Потому что сам не знаю. Только там ты вернёшь его внимание к своей персоне.

— Если бы кто-то озаботился моей подготовкой чуть раньше, до того, как отправил в пасть к герцогу Одоевскому, возможно я бы так и поступил, — не остался я в долгу. — Кто остальные?

— Ночная гильдия, куда же без неё? — Кималь указал на следующий кусок пирога. — Неприятные личности, единого лидера выделить среди них трудно, управление ведётся советом из пяти постоянно меняющихся человек. Их так и называют: совет пяти.

— Но это же официальная информация? Ведь на самом деле существует тот, кто устанавливает очерёдность членства в совете?

— Какое правильное и разумное замечание. Да, такой человек действительно есть, вот только его личность до сих пор является тайной. Представляешь? Никто, даже я, понятия не имеет, кто же на