Кошмарных снов, любимая - Анна Джейн

– Стой! – грозно приказал он ей, но было поздно.

Джесс увидела вдруг какую-то незаметную дверь и с разбегу влетела в нее. Его рука едва не схватила ее за платье, но он опоздал.

– Не смей! – это было последнее, что она слышала, прежде чем запереть дверь на замок.

Девушка не сразу поняла, что оказалась на краю бесконечного цветочного луга.

Дверь исчезла, словно ее и не было.

День сменился поздним вечером. Дули ветра, теребя волосы и подол платья. На сапфировом небе повис тонкий серп луны. Перемигивались звезды. Струился туманной дымкой Млечный Путь, летящий в бесконечность.

Цветочный луг заканчивался каменным узким утесом, развернувшимся над вечностью, из которой тянула руки тьма.

Джесс на дрожащих ногах дошла до края и остановилась, пытаясь понять, куда попала. Ее знобило, а виски ломило от перенапряжения.

Вдалеке, над черным туманным морем вечности, сверкала яростная гроза. Гремел гром и повторял ее имя раскатом за раскатом.

Ее искали.

– Что делать? – прошептала в отчаянии Джесс.

Гроза направлялась сюда, к краю утеса. Но хоть ее темные беспокойные глаза и следили за ней, все мысли были о Бренте.

– Падай, – сказал вдруг за спиной ее собственный голос.

Джесс оглянулась – рядом висела в воздухе, словно призрак, та самая девушка из розовой комнаты.

Она сняла маску, и оказалось, что они – копии.

Только у Джесс не было такой безумной улыбки и не горели алыми отблесками густо подведенные глаза.

– Уступи место, – прошипела полупрозрачная копия.

И толкнула Джесс.

Та нелепо взмахнула руками и полетела вперед.

Вечность готова была принять ее.

* * *

В какой-то момент Джесс вдруг поняла, что стоит на крыше больницы и давно уже не день, а поздний вечер, мягко накрывший город. Огни города перемигиваются со звездами – кто ярче?

Всего несколько сантиметров отделяли ее от вечности. А вечность звала.

Не задумываясь, что делает, Джесс подняла ногу – чтобы сделать последний шаг.

Она готова была упасть – туда, в океан тьмы, разрываемой автомобильными фарами, но крепкие мужские руки не дали ей этого сделать. Они удерживали Джесс, прижимая ее спиной к чьей-то груди.

В груди билось сердце – знакомым ритмом.

– Не смей, – сказали ей на ухо зло. – Ты не смеешь умирать без моего разрешения. Только когда я скажу.

Мужчина в белом халате развернул ее к себе и больно схватил за шею.

– Поняла меня? – прошептал он почти нежно. – Твоя жизнь принадлежит мне.

Воздуха стало катастрофически не хватать. Джесс закашлялась, впилась ногтями в его руки, пытаясь отцепить их от горла.

Ее мучитель беззвучно рассмеялся. Он оглянулся и с силой оттолкнул ее от себя. Джесс упала на бетон, и волосы закрыли ее лицо темной пеленой.

А когда она подняла голову, поняла, что никого рядом нет, зато неподалеку послышались тревожные голоса.

К девушке приблизились несколько сотрудников больницы, впереди которых спешно шагал лечащий врач Джесс. Он первым бросился к ней.

– Мисс Мэлоун, что с вами?

Джесс не отвечала. Она бездумным взглядом смотрела на легкий падающий снег.

Холод не чувствовался.

Безвольно передвигая ногами, поддерживаемая с двух сторон, Джесс ушла с крыши.

А перед глазами ее стояло изуродованное лицо Брента.

…что еще она забыла?..

После произошедшего Джесс спала целые сутки. Ее накачали лекарствами – так, что никакие сны больше не снились. И когда она распахнула глаза, поняла, что находится в своей палате, а в кресле рядом сидит мать.

Было спокойно и тихо. Ничего необычного.

Ничего страшного.

Вчерашний реалистичный кошмар потускнел и наполовину забылся. Но только в памяти восстановилась кошмарная сцена из прошлого.

Это было в реальности или это – галлюцинация?

Что с Брентом?

Он жив и просит помочь или?..

– Ма, – тихо позвала Джесс. Губы пересохли, и ужасно хотелось пить.

– Джесс! Как ты себя чувствуешь? – резко подалась вперед женщина. Сегодня она была одета в изысканный костюм нежного кремового цвета. Раньше подобные цвета оттеняли ее загар. Сейчас подчеркивали серость и усталость кожи.

– Хорошо. Можно воды?

Во время их короткого разговора пришла медсестра, измерила Джесс давление и температуру, принесла новую порцию лекарств. Она была улыбчивой и разговорчивой и в какой-то момент сообщила:

– Слышали новость? Маньяка нашли! Сегодня по всем каналам показывают этого больного.

– Разве об этом не говорили вчера? – удивилась Джесс.

Ей казалось, она уже слышала об этом раньше.

Миссис Мэлоун удивленно посмотрела на нее – думала, что дочь вздохнет облегченно, узнав, что убийцу подруги поймали.

– Нет, – покачала головой медсестра. – Задержали пару часов назад.

Не слушая ее болтовню, Джесс взяла телефон с прикроватной тумбочки и стала лихорадочно просматривать новости в Интернете.

Они пестрили яркими заголовками:

«Полиция города с успехом провела арест маньяка».

«Убийственный Холод пойман! Жители Нью-Палмера могут вздохнуть спокойно».

«Тридцатичетырехлетний продавец телефонов убивал в свободное от работы время».

«Холод больше не Убийственный – полиция положила конец бесчеловечным преступлениям!»

«Роберт Уолш задержан по официальному обвинению в серии убийств».

Джесс листала новостные порталы один за другим и всюду натыкалась на фото убийцы, сделанное около здания полицейского управления, куда его доставили.

На Брента он похож не был, и это заставило ее облегченно вздохнуть.

Худой съежившийся молодой мужчина с залысинами и испуганным грубоватым лицом напоминал пойманного зверя. Но не хищника – травоядное.

Невинная маска стала его оружием.

Роберт Уолш должен ответить за содеянное.

– Он не признает свою вину, – скорее утвердительным, нежели вопросительным тоном сказала Джесс.

– С чего ты взяла? – удивилась мать. – Такие, как он, любят работать на публику. Рисоваться. Тешить ненормальное эго.

Джесс промолчала. Она осталась при своем мнении.