Партия на троих - Антон Корчевский

постановкой пальцев в особую позицию — и вот начался процесс укрепления мускулатуры и связок.

Подобную подготовку Макаров проводил несколько раз в день, остальное же время сидел практически без движения. Раньше он просто проглотил бы пару пилюль, зарядив наниты, но сейчас ни одной из таблеток под рукой не было. Единственным источником энергии оставалась приносимая тюремщиками пища, так что приходилось пребывать в праздности, чтобы иметь возможность в нужный момент использовать все резервы организма и нанороботов.

Фраза, произнесённая мимоходом Нэцке, вот уже несколько недель согревала землянина надеждой на спасение. Из неё следовало, что в руках пришельцев оказался увязший в болоте «Призрак», и они надеялись извлечь из его бортового компьютера ценные сведения о человечестве. Такая заинтересованность болидом вполне понятна: желая разобраться, с кем они имеют дело, чужаки явно пытались подключиться к компьютерам исследовательской базы. Только вот абсолютно вся информация на них была уничтожена после запуска протокола «инкогнито», и единственным потенциально целым хранилищем данных оставались системы разбившегося «Призрака»

Чего они не могли никак знать — так это заражения простенького бортового компьютера болида зловредным искусственным псевдоинтеллектом, из-за которого начались все проблемы землян. Макаров надеялся, что если чужаки смогли адаптировать земную электронику к своим вычислительным устройствам, то и палеовирус мог приспособиться к инопланетной информационной среде, преподнеся несколько неприятных сюрпризов. И если они вызовут замешательство. То им можно воспользоваться для побега.

Конечно, в этом, с позволения сказать, плане имелось больше дыр, чем определённости. Начиная с отсутствия всякой гарантии, что творение лаборатории Куртца сумеет освоиться в инопланетных сетях. Другим узким местом «плана» было то, что Олег большую часть времени сидел взаперти. Если он не сможет выбить дверь — на этом всё и закончится. Наконец, предстояло найти выход из бункера, внутреннее устройство которого оставалось неизвестным за пределами маршрута в допросные комнаты. Эти проблемы представлялись едва ли не более серьёзными, чем работоспособность палеовируса — и всё же призрак наежды лучше, чем её полное отсутствие.

Несколько плавных движений, вдох и выдох. Напоследок Олег сложил руки вместе, как бы кланяясь невидимому партнёру по занятиям. Ритуал, не имевший смысла, но плотно вошедший в привычку с юных лет. Теперь можно снова завалиться без движения на жесткий лежак.

— Зачем вы это делаете? — спросил Нэцке, глядя в лицо Макарову. Они в очередной раз сидели друг напротив друга в кабинете для допросов.

— Делаю что? — отозвался тот.

— В том-то и дело, что ничего, — разворачивая очередную порцию гар-гара хмурился пришелец. — Ваше поведение разительно изменилось по сравнению с предыдущими неделями заключения. Больше спокойствия, меньше суеты.

— Вы что, подглядываете?

Нэцке издал звук, обозначавший у него, судя по всему, иронию.

— Можно подумать, у вас в голове ни разу не возникло подобного подозрения. Конечно же, мы наблюдаем. Как же иначе? Разве, поменяйся мы местами, вы не поступали точно так же? Признайтесь честно.

— Возможно.

— Он говорит, возможно! А я вот в этом не сомневаюсь. Вот и мы наблюдаем за происходящим в камере. И подметили, что если раньше Вы мерили комнату шагами, то теперь в течение всего дня только и делаете, что сидите на кушетке, скрестив ноги, и отвлекаетесь лишь на еду и эти странные физические упражнения. Зачем это?

— Мне скучно.

— Ещё раз соврете мне, и я прикажу активировать болевой генератор, — вся благожелательность мигом исчезла с лица пришельца. — Практика показывает, что мучающиеся со скуки люди делают что угодно, но только не сидят днями без движения. Повторяю вопрос: зачем вы это делаете?

Макаров вздохнул.

— Хорошо. Не знаю, как это называют местные, но на нашем языке это называется «медитация»

— Медитация, — медленно, пробуя на вкус незнакомое слово, произнес Нэцке. Он откинулся в кресле, уставился в потолок и снова повторил несколько раз звуки неизвестного ему языка. Это продлилось около минуты, после чего следователь вновь обратил взор на Макарова. — У вас мелодичный язык, в нем много гласных. Хотя, конечно, по одному примеру судить сложно. И что же это слово обозначает?

— Оно обозначает особую практику, направленную на приведение психики в состояние внутренней сосредоточенности.

— И для чего же это понадобилось вам?

— А вы когда-нибудь пробовали сидеть в маленькой камере, в которой день и ночь горит свет? Это, мягко говоря, сводит с ума. Вот я и решил хоть как-то привести себя в порядок. К сожалению, это оказалось не так легко, как я предполагал.

— Понятно, — сказал Нэцке, глядя на Олега. Он хотел сказать ещё что-то, как вдруг с управителем что-то произошло: его лицо на миг исказила судорога, глаза затуманились. Одновременно с этим в комнате моргнул свет. Охранники беспокойно нахмурились, оглядываясь по сторонам.

— Что вы сказали? — спросил пришелец. — Я как-то пропустил… ваш…ответ…

Ему было явно не по себе. Макаров заметил это — и тут же вспомнил об имплантатах в теле капитана Арааша. Если среди них есть нечто вроде органических компьютеров, то внезапное ухудшение состояния Нэцке могло говорить об одном: псевдоинтеллект наконец нашел способ адаптироваться в инопланетных системах.

За секунду до того, как свет в комнате погас, Олег увидел, как допрашивавший его инопланетянин с искаженным лицом, с проступившей у рта пеной падает лицом на стол.

Повинуясь слабому электрическому сигналу, пробежавшему от мозга Олега по всей его нервной системе, в доли секунды механические симбионты внутри организма принялись за работу, для которой копили энергию всё это время. Они усилили волокна мускулатуры, резко повысили выработку адреналина и темпы расщепления молочной кислоты, принялись насыщать каждую клеточку организма необходимым количеством кислорода. В общем, сделали всё, чтобы повысить силу Макарова, улучшить его реакцию и увеличить скорость движения.

Когда стало темно, Олег начал действовать. Перед охранниками, стоявшими позади, имелось лишь одно преимущество: он ждал этого момента и готовился к решительным действиям, а они — нет. Землянин тщательно запоминал, где стоит каждый из конвоиров, как, на каком расстоянии друг от друга размещается в комнате мебель, и потому в кромешной тьме двигался почти также уверенно, как при свете ламы.