Только в моих объятиях - Джо Гудмэн

— А что, если бы я никогда не приехала в форт? — спросила Мэри, массируя виски и пытаясь собраться с мыслями. — Каков был бы ваш план на этот случай?

— Его не было.

— Не было? — Мэри растерянно опустила руки.

— Меня бы повесили, и все, — пожал плечами Райдер. Он подобрал позабытую у края пруда бутылочку с притираниями и спросил:

— Вы воспользовались хотя бы этим?

— Не успела.

— Конечно, все ваше время заняли мысли о винтовке. — Он подошел поближе и пододвинул ногою табурет. — Сядьте прямо, — приказал он ей.

Неожиданно Мэри показалась самой себе ужасно маленькой, крошечной, затерявшейся в этом огромном кресле, с подобранными под себя ногами и беспомощно поднятыми в защитном жесте руками.

— Что вы делаете? — в ужасе вскричала она.

Райдер набрал в ладонь порцию густой мази. Заткнув бутылочку, он отставил ее в сторону и принялся растирать мазь в ладонях. Лекарство так разогрелось в его руках, что, когда он коснулся синяка на обнаженном плече, Мэри показалось, что жар проникает до самых костей. От мгновенного облегчения она невольно зажмурилась. Пушистые рыжие ресницы несколько раз встрепенулись и спокойно опустились. За исключением синяков, залегших под глазами, этих черных круглых теней, нежное лицо Мэри поражало своей мертвенной бледностью. Девушка бессильно запрокинула головку, открыв взору Райдера стройную шею.

Опытные руки разведчика осторожно скользили вниз-вверх, втирая в поврежденную кожу целебную мазь. Мэри и не думала протестовать. Райдер набрал новую порцию мази, растер ее и стал накладывать на здоровое плечо.

Из груди у девушки вырвался вздох блаженства.

— Дайте сюда руки, — велел он.

Мэри послушно протянула их ему, слишком утомленная, чтобы сердиться или удивляться той легкости, с которой Райдеру удается ею манипулировать. Его сильные пальцы уверенно скользили по девичьим ладоням, нежно касаясь ссадин и ран. Прикосновения были осторожными, успокаивающими, согревающими… Целая гамма необычных ощущений прокатилась по телу Мэри. Где-то в глубине ее горла, как бы сам по себе родился некий звук — и до сознания девушки не сразу дошло, что она стонет от наслаждения. Еле-еле разлепив отяжелевшие веки, она с трудом различила окружавшие предметы.

— По-моему, уже хватит, — пробормотала Мэри, однако в этих словах не содержалось ни уверенности, ни предупреждения. — Вам следует прекратить… — Ее голос угас, в то время как его руки двинулись выше от запястий. Девушка снова закрыла глаза и целиком отдалась накатившим на нее чувствам. Каждое из них было для нее открытием. От этого сердце ее забилось сильнее и чаще, а в ушах слегка зашумело от крови, вдвое быстрее заструившейся по жилам.

Райдер пересел с табурета на ручку кресла. Теперь он был так близко, что от его дыхания на виске у Мэри шевелились завитки волос. И когда он поднял девушку на руки, ее головка легла к нему на плечо, а губы раздвинулись, но не издали ни звука протеста. Райдер отнес ее туда, где было устроено каменное ложе, и опустил на одеяла. Мэри тут же повернулась на бок, подогнула колени, словно ребенок, одну руку положила под щеку, и Райдер увидал еще один синяк. В последний раз он набрал в ладонь мази, разогрел ее и втер в поврежденную кожу. Мэри даже не шелохнулась.

Чего не смог бы сказать о себе Райдер. Он постарался побыстрее покончить с притиранием и прикрыл бедро девушки. Когда одеяло снова соскользнуло на пол, он прикрыл Мэри еще одним. Встав на колени у кромки воды, Райдер отмыл руки и тщательно выстирал ее одежду. Чем скорее Мэри снова наденет свое платье, тем лучше.

Проснувшись, Мэри обнаружила, что она в пещере одна. Здесь невозможно было угадать, день сейчас или ночь, но по тому, насколько отдохнувшей она себя чувствовала, девушка решила, что проспала довольно долго — несколько часов, а то и больше. Лампы на стенах горели по-прежнему ярко, однако было видно, что в них добавляли масла. Похоже, Райдер позаботился обо всех мелочах. Видимо, он не знал, как долго будет отсутствовать, и не хотел, чтобы его гостья проснулась впотьмах.

Ее одежда сохла на веревке, протянутой через всю пещеру. Мэри не требовалось проверять платье на ощупь, чтобы убедиться, что она насквозь мокрая. С нее все еще капала и скапливалась в лужицу на каменном полу вода. Только белая ленточка была почти сухой. Мэри повязала ею голову. У нее ужасно мерзли ноги. Роясь в вещах Райдера в поисках чего-либо теплого, она наткнулась на чистую рубах) и носки. Девушка надела и то и другое: рукава рубахи пришлось подвернуть едва ли не наполовину, а носки удалось подтянуть повыше, почти до колен.

Мэри снова и снова ворошила пальцами волосы, стараясь разлепить свалявшиеся пряди. Ее терзали голод и жажда, она не имела ни малейшего понятия, намерен ли Райдер кормить ее и как скоро это произойдет. Ее взгляд наткнулся на ведро с водой и ковшик. И не подумав воспользоваться чашкой, Мэри напилась прямо из ковша: сначала осторожно пригубила, а потом — убедившись, что вода свежая, чистая и холодная, — начала глотать с жадностью.

Утолив жажду, Мэри почувствовала голод. Судя по всему, утолить его будет не так просто. Правда, в пещере имелось множество бочонков с консервированными томатами, мясом и кукурузой, однако не было никаких приспособлений, чтобы их открыть. Она перерыла множество сумок и мешков, пока не наткнулась на один, полный толченого вяленого мяса. Девушка понятия не имела, что это такое, однако, будучи по натуре игроком, решила попробовать. Засунув в рот первую горсть, она решила, что жует соленые опилки, так как мясом тут и не пахло. Однако болезненно сжимавшийся желудок утих после первой же горсти, и Мэри, отважно зачерпнув вторую горсть, принялась жевать что было сил.

Работая челюстями, она прохаживалась по пещере, в подробностях рассматривая обстановку.

Не все одеяла, из которых была устроена постель, были армейского образца. Вот, например, это — с узором из многократно повторенных двойных колец — явно расшито чьими-то заботливыми руками. А на концах некоторых одеял были нашиты лоскуты сатина — для большего Удобства того, кто будет спать, укрываясь грубым колючим сукном. Вторичный осмотр склада с продуктами выявил интересную деталь. Одни бочонки были упакованы еще во времена Гражданской войны, а на других стояла августовская дата текущего года. Чайные чашки, судя по всему, заимствовались в свое время из армейской столовой, зато блюдца к ним были сделаны из настоящего китайского фарфора. А среди разнообразных тарелок Мэри раскопала несколько штук с клеймом «Ведвуд» и «Ройял Дултон» [9].

Любопытной показалась Мэри и подборка книг. Они были весьма разнообразны и почти все — надписаны. «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма являлся даром некой Анне от нежно любящего ее мужа Джексона. Сборник рождественских гимнов был преподнесен в честь всех «грядущих праздников Рождества» и подписан «мамой и папой». Надпись на «Жизни растений» Витмана стерлась от частых перечитываний. Зато ни сборник эссе Милля «О свободе», ни дарвинское «Происхождение видов путем естественного отбора» вообще не несли печати владельцев — только зачитанные до дыр страницы могли свидетельствовать о популярности этих книг. Тоненькие брошюрки по математике, а также толстые тома по агрономии и рудному делу оставались почти нетронутыми. Часто пользовались только руководством по геологии.