Алиби для любимой - Синди Майерс

– Возможно, он повез мусор наверх, чтобы выбросить его, – предположил Гас.

– Прокрути видео вперед, – приказал Люк.

Они пристально уставились на экран. Десять минут спустя двери лифта распахнулись, появился уборщик, толкая перед собой тележку. Не поднимая головы, он приблизился к кладовке. Через несколько секунд он вышел наружу, повесил на дверь лифта знак «не работает» и зашаркал прочь.

– Отметь время, а затем дай мне изображение, когда лифт поднялся наверх, к выходу на площадь, – велел Люк.

Гас покопался среди файлов и нашел нужную запись.

– Вот. Девять тридцать восемь, – сказал он.

Они склонились над экраном, внимательно изучая изображение. Но за пять минут на картинке ничего не изменилось.

– Он не поднимался наверх, – заключил наконец Тревис, прервав молчание.

– Нет. Он оставил Морган здесь, я уверен, – откликнулся Люк. При мысли о том, что долгие часы она провела в заточении в этом лифте, у него перехватило дыхание. Лишь долгие годы тренировки помогли ему взять себя в руки, а не мчаться туда сразу сломя голову.

– Сегодня, вскоре после того, как появятся первые гонщики, он отправит лифт наверх и взорвет бомбу, – сказал Тревис.

– Если только мы не заблокируем сигналы сотовой связи, чтобы он не смог ее взорвать, – заметил Гас.

– Мы должны раньше вытащить оттуда Морган, – заявил Люк.

– Не исключено, что он заминировал лифт на случай, если кто-нибудь попытается в него проникнуть, – предположил Блессинг.

– А нельзя пригласить сюда взрывотехников, чтобы они все выяснили? – спросил Люк.

– Можно. – Блессинг помрачнел. – Но мы упустим шанс схватить этого парня, а возможно, и тех, кто ему помогает.

Люк уставился на него.

– О чем это вы? Мы должны ждать, пока она погибнет?

– Мы позволим ему сделать первый шаг и запустить лифт наверх, – объяснил Блессинг. – Этот лифт сделан из стекла. Дэнни, как сказал мистер Уэстфилд, хочет показать людям, что он делает. Изображения хорошенькой девушки, опоясанной взрывчаткой, появятся во всех газетах страны и в теленовостях. Он постарается, чтобы все вокруг навсегда запомнили это зрелище, растягивая время. И вот тогда мы сделаем ответный шаг.

– Мне не нравится этот план, – возмутился Люк.

– Возможно, нам удастся отключить его таймер, – сказал Тревис.

– И как мы это сделаем? – поинтересовался Блессинг.

Люк взглянул на Тревиса, затем перевел взгляд на Гаса. Похоже, у них тоже закончились идеи.

– Он думает, что гонщики начнут прибывать примерно в два сорок пять, – заговорил Скотт. – Именно так я ему сказал, и так написано в газетах. Он наверняка дождется момента, когда все радостно начнут праздновать окончание состязаний, и вот тогда запустит лифт.

Блессинг кивнул.

– Продолжай. И как мы используем это в своих интересах?

Скотт облизал губы, переминаясь с ноги на ногу.

– Мы можем появиться раньше, до того, как прибудут спортсмены. Возможно, в час сорок пять. И тогда он подумает, что гонка закончится раньше, чем он рассчитывал. И на время обнулит таймер. Я мог бы изображать гонщика. Оденьте меня, как лидера, в желтую майку. Нескольких агентов посадим на велосипеды, чтобы изобразить гонщиков, и все мы подъедем прямо к входу в лифт, прежде чем появятся настоящие победители. Когда он запустит лифт, агенты вступят в игру.

Блессинг принялся качать головой еще до того, как Скотт закончил говорить.

– Мы не можем втягивать в это гражданских, – возразил он.

Скотт бесстрашно посмотрел агенту ФБР в глаза и упрямо вскинул голову.

– Это вы гражданские в мире гонщиков, – возразил он. – А я был одним из них. Я хорошо знаю маршрут, знаю, как управлять велосипедом и как заставить Дэнни поверить, что перед ним победитель.

– Но он знает тебя, – сказал Люк. – Разве он не заметит обмана?

– Большинство людей не такие, как вы, – ответил Скотт. – Они плохо помнят людей, которых мало знают. А он знает лишь Скотта – сумасшедшего посудомойщика. Он не знает меня как гонщика. И не ожидает ничего подобного. Кроме того, он не болельщик, хотя и притворялся им. Ему наплевать на атлетов. Для него они лишь кучка худых парней в спандексе, шлемах и защитных очках. Если мы появимся раньше, то заставим его запустить лифт раньше времени. И агенты смогут схватить его.

Блессинг потер подбородок, затем кивнул.

– Хорошо. Будем следовать вашему плану. У нас нет времени придумать что-то получше. Нам понадобятся велосипеды и форма гонщиков.

– У меня есть друг в городе, который держит велосипедный магазин, – сказал Скотт. – Он выручит нас. А союз велосипедистов обеспечит официальным снаряжением.

– А как насчет настоящих гонщиков? – спросил Тревис.

– Мы установим контрольно-пропускной пункт в паре миль отсюда, чтобы затормозить их, пока здесь все не уладится. Гас, позаботься об этом, – скомандовал Блессинг. Он обернулся к Тревису: – Свяжись с полицией Денвера. Скажи, что нам нужна группа захвата. Мы забаррикадируем участок узкоколейки, ближайший к площади. Люк, отправляйся с мистером Уэстфилдом, чтобы приобрести все необходимое снаряжение.

– А Морган? – спросил Скотт.

– Ей придется еще немного подождать, но мы вытащим ее оттуда, как только это можно будет сделать так, чтобы никто не пострадал, – обещал Блессинг.

Морган не помнила, когда ее страх уступил место абсолютному безразличию. В какой-то момент она погрузилась в оцепенение. Возможно, она просто обессилела без воды и еды. Ее посещали видения из прошлого, воспоминания о детстве, которые затем сменялись воспоминаниями о времени, проведенном с Люком. Он ее ищет. Она в этом не сомневалась. Дэнни думал, что удача на его стороне, но у нее есть Люк и вся его команда. Значит, она должна продолжать бороться.

Морган поняла, что наступило утро, услышав звуки шагов над головой. Она представила, как на площади собираются толпы народа, пресса выбирает удобные ракурсы для освещения событий. Внезапно лифт дернулся и пополз вверх. Ее сердце бешено колотилось в груди, когда кабина лифта поднялась до уровня площади. Ей показалось, что здесь собрались толпы народа, все вокруг шевелилось и бурлило, переливаясь яркими красками.

Когда ее глаза привыкли к яркому свету, она смогла различить группу гонщиков рядом с пьедесталом. Один из них был так похож на Скотта, что Морган решила, будто у нее галлюцинации. На нем была желтая майка победителя, и он выглядел собранным и уверенным, таким она когда-то его помнила.

Внезапно в громкоговорителях зазвучал оглушительный голос, который она услышала даже через толстое стекло кабины, приказывающий людям разойтись. Раздался пронзительный женский крик, и, отчаянно пытаясь освободиться, Морган изо всех сил напряглась, натянув цепи наручников, пристегнутых к поручням.