Лисий след на снегу - Екатерина Алексеевна Шелеметьева

Бьянки, за ним в обратном порядке еще одно, еще и еще. Гугл-переводчик перевел надписи, и перед Стриженовым оказались знакомые слоганы и обращения.

Догадка была верной, именно сотрудники клуба «Хурра» первыми призвали жителей Рейкьявика объединиться и помочь полиции в поисках девушки или сообщить любую информацию о ней, а когда стало известно о ее гибели, красноречиво выражали соболезнования.

Дмитрий отмотал ленту еще немного назад, до того вечера, когда Бьянка в последний раз веселилась в клубе. Была шумная вечеринка, на сцене выступала популярная группа, а в альбоме мероприятия нашлось не меньше сотни фотографий. Дмитрий пролистал их все, пристально вглядываясь в незнакомые лица, разыскивая Бьянку и ее спутников. Он словно вернулся в прошлое. Яркие кадры в соцсетях рассказывали историю давно минувшего вечера, давно оборвавшейся жизни.

Не прошло и двадцати минут, как Стриженов нашел, что искал: веселую смеющуюся Бьянку, а чуть в стороне от нее — знакомое лицо в обрамлении длинных светлых волос. Дмитрий кивнул собственным мыслям и отчетливо представил, как части головоломки одна за другой встают на свои места, складываясь в еще нечеткую и неполную, но все же вполне понятную картину.

Дмитрий закрыл глаза и представил, что тогда произошло. Вот Бьянка прощается с друзьями и остается в клубе до пяти утра. Теперь журналист знал, почему или, вернее, с кем. Вот она выходит из клуба, пошатывается, идет по улице, заворачивает за угол и встречает своего убийцу. Они ссорятся, он явно не ожидал ее увидеть. Вот возле них останавливается красный «киа-рио», и пьяные матросы видят двух «девушек». Но в машину садится только Бьянка, и дальше все идет не по плану.

Стриженов покачал головой и снова задумался. Картинка почти сложилась, но теперь она выглядела еще сложнее, чем вначале. Пожалуй, сейчас ему пригодилась бы помощь информатора из местных. Стриженов бросил взгляд на часы на стене и решил отложить расследование на пару-тройку часов, до утра.

И все же исландское дело не отпускало журналиста. Убийство, безусловно, было спонтанным. Но потом как точно и продуманно действовал преступник, как легко выстраивал факты в нужном порядке, извлекал пользу даже из собственных просчетов и неудач! В этом деле с самого начала не было случайностей и совпадений. И сейчас могло оказаться, что по следам Стриженова и Лисы идет не только убийца Бьянки…

Дмитрий закрыл ноутбук, поднял глаза и тут же встретился с внимательным взглядом медово-карих глаз.

— Привет. — Лиса подтянулась на локтях и села на больничной кровати.

— Привет, — ответил Дмитрий, вглядываясь в бледное лицо с резкими заострившимися чертами, с темными кругами вокруг глаз. — Как ты?

— Жива, — едва заметно улыбнулась она, — все еще жива. Как ты нашел меня?

Стриженов подошел к кровати Лисы, с трудом справился с желанием сгрести ее в охапку, прижать к себе и не отпускать. Вместо этого он осторожно взял ее за руку и ответил:

— Просто хорошо искал. Не мог поверить, что тебя нет.

Она кивнула и о чем-то задумалась.

— Дима, мне нужно позвонить детям. Сказать, что я жива. Это сейчас самое важное.

— Конечно. — Стриженов достал из кармана телефон и набрал номер Алисиного сына. Благо он сохранился в памяти.

— Да, — раздался на том конце мальчишеский голос буквально после первого гудка.

— Дима, доброе утро. — Стриженов нервно покосился на часы, судя по всему, в Москве было около восьми утра. — Послушай, твоя мама жива, я нашел ее. Сейчас дам трубку…

Стриженов хотел еще что-то добавить, но в трубке раздался такой отчаянный, мучительный стон, что он просто не решился ничего говорить. Журналист протянул Лисе телефон и побыстрее вышел из палаты, чтобы не слышать, как рыдает Алиса, как шепчет прерывающимся голосом сыну, что скоро вернется домой.

Дмитрий вышел на крыльцо клиники и нос к носу столкнулся с врачом. Тот курил, задумчиво рассматривая крупные снежные хлопья, медленно оседающие на асфальт.

— Хотите? — Врач вытащил пачку сигарет и протянул Стриженову.

Журналист кивнул, взял угощение, глубоко затянулся.

— Первая за десять лет, — констатировал он, выдыхая дым.

Врач понимающе кивнул.

— Час назад звонил Вильмар, он знает, что на дежурстве мне можно звонить в любое время, — сказал врач, продолжая рассматривать снежные хлопья, — говорит, вас вчера вечером искали. Какой-то человек звонил хозяину хостела, расспрашивал о новом постояльце. Кетиль сказал, что вы поехали на перевал. Большего он тогда не знал.

— А сейчас? — настороженно уточнил Стриженов.

Врач усмехнулся:

— И сейчас не знает. Вильмар сказал, что отвез вас в соседний город. Он не болтливый. Про больницу и девушку никто не знает.

Стриженов внимательно посмотрел на врача, размышляя, стоит ли ему что-то объяснять, о чем-то просить или лучше поблагодарить за информацию и поскорее уехать. Выбрал второе. И, поблагодарив, спросил, когда они с Лисой смогут отправиться в Рейкьявик.

— Я зайду к ней утром, — доктор потушил сигарету и собрался возвращаться в клинику, — если все нормально, сможете ехать. Здесь ей оставаться небезопасно. Кто-то вас ищет.

Он хотел уйти, но остановился и, не глядя на Стриженова, через плечо сообщил:

— Я все думал о вашей подруге и ее вопросах. Вспоминал, как звали мальчика, о котором она спрашивала, и ведь вспомнил — Дарри Бьорнсон. А еще у него был друг, приезжал к нам на лето из Рейкьявика, — Рагнар. Вам это поможет?

— Да. Поможет, — кивнул Стриженов.

Глава 19

История Лисы

Стриженов с наслаждением докурил сигарету и вернулся в палату к Лисе. Она сидела на больничной кровати, бледная, уставшая, но с совершенно прямой спиной, и внимательно смотрела в еще темное окно.

— Детям сказали, что я погибла, — Лиса растерянно посмотрела на Стриженова, — разбилась на перевале.

— Да, я знаю. — Дмитрий отвел глаза.

— Они все поверили в это. Девочки, Дима и Олег.

— Нет. Твой сын не поверил. Он звонил мне, просил выяснить, что случилось, — Стриженов покачал головой, — он умный и сильный, такой же, как ты. Из него выйдет хороший журналист.

Лиса перевела на Стриженова странный, отсутствующий взгляд и слегка кивнула. Но Дмитрий видел, что она думает о чем-то другом. Думает мучительно, словно переживает новое потрясение.

— Олег сказал детям, что я умерла, — наконец произнесла она очень отчетливо.

— Знаю.

— Почему? Почему он так сказал? Он ведь не знал наверняка. — Лиса говорила медленно и спокойно, но по ее щекам текли слезы.

На секунду Стриженову захотелось промолчать или сказать, что он не понимает поступок ее мужа. Но он не смог. Это была бы ложь.

— Алиса, — тихо начал он, — думаю, Олег просто хотел защитить ваших детей от неизвестности, неопределенности. Она