Финальная шестерка - Александра Монир

Слушая его, я накачиваюсь энергией. Надо любой ценой превзойти Беккета, чтобы эта работа досталась мне.

– Сборка бура, с которым вы будете работать в космосе, еще не закончена, поэтому сегодня будем тренироваться с моделью меньшей величины. Но сначала разогреемся: прыжок с вышки и заплыв вольным стилем на 200 метров.

– Посоревнуемся, кто скорей? – Я уже предвкушаю, как сделаю первого племянника.

– Именно. Можешь прыгнуть с десятиметровой площадки, Лео.

Беккету я тоже, не удержавшись, посылаю ухмылку: он-то стартует с трех метров. Становлюсь на доску и смотрю на след от вчерашней прививки. Может, Наоми права и со мной опять начнет твориться что-то невероятное?

Нырнув, я сразу получаю ответ. Кожа вибрирует, внутри оживает некая сверхчеловеческая сила. Наоми сказала, что я тогда вел себя как амфибия, – и точно, такой я и есть.

Доплываю до финиша и жду Беккета, но он всего на пару метров отстает от меня. Как это так?

– Молодцы оба, – говорит лейтенант, нисколько не удивившись, что мы только что побили олимпийский рекорд. Что ж такое здесь происходит?

– Лейтенант, – кричит Беккет со свой дорожки, – я поработал над техникой задержки дыхания, о которой мы говорили, и добился неплохих результатов. Показать вам?

– Конечно.

Беккет вылезает и поднимается на мою десятиметровую высоту. Я с холодом в груди наблюдаю, как он выполняет почти безупречное обратное сальто и погружается в воду. Лейтенант вслух отсчитывает минуты.

Полных семь! До моих пятнадцати еще далеко, но в прошлый-то раз он только две продержался! Вакцина не только на меня действует, на него тоже. Усиливает наши способности как пловцов и ныряльщиков. Права Наоми: эта сыворотка не так проста, как нам говорят. И Элена не зря предупреждала меня. Я начинаю смутно догадываться, что задумали руководители миссии… какое именно живое оружие готовят из нас.

НАОМИ

Когда мы, все двенадцать, приходим в барокамеру, генерал Соколова стоит на льду с человеком, которого мы раньше не видели. Под ногами у них аккуратно сложенный брезент с алюминиевыми вставками – уж не с парашютом ли мы будем прыгать? Генерал представляет гостя как мистера Энтони Нолана из «Бигелоу Аэроспейс». Вот это да! С детства слежу за их достижениями.

– До старта все меньше времени – пора учиться повседневной жизни в условиях глубокого космоса, – говорит генерал. – «Бигелоу Аэроспейс» разработала надувной дом, в котором финальная шестерка будет жить на Европе. Сейчас он выглядит так себе, но в готовом виде может поспорить с вашими земными жилищами.

– Этот дом выдерживает любое стихийное бедствие, обеспечивает защиту от радиации и обстрела, остается в идеальном состоянии двадцать лет, – продолжает мистер Нолан. – Сегодня вы поучитесь ставить его после высадки на Европе.

Лео толкает меня локтем, и я прекрасно понимаю, что означает его усмешечка: «Может, доведется в нем вместе пожить?» Но я до этого еще не дозрела – не представляю, как буду существовать без родных… хотя жизни без Лео, если честно, я теперь тоже не представляю. Есть лишь один способ получить то, чего я хочу, но это не в моей власти.

– Как же мы все там поместимся? – удивляется Беккет. Да уж, не Белый дом.

– Учитывая размеры барокамеры, мы сегодня надуем только одну комнату, вашу кают-компанию, – объясняет мистер Нолан, – но технология и оборудование одинаковы для всех помещений общей площадью полторы тысячи квадратных футов. Процесс это долгий, и обеспечивает его уравнительный клапан. – Он показывает на стальную втулку, которая тянется через весь лед, почти незаметная на его фоне. – Кто мне поможет?

Я вызываюсь первая. Инженер берется за один угол брезента, просит меня взять другой, свободной рукой поднимает клапан и начинает качать воздух в прорезанное на ткани отверстие. Модуль надувается медленно, хлопая и пощелкивая.

– Как будто попкорн в микроволновке готовишь, – замечаю я.

– Очень похоже, – соглашается мистер Нолан. – Вот, попробуй сама.

Беру клапан, нажимаю на спуск, и воздух поступает внутрь толчками, с поразительной силой.

– Здорово! – восхищаюсь я. Оболочка уже почти наполовину надулась.

Все поочередно работают с клапаном. Вот за что я люблю науку и технику: мы, можно сказать, из ничего создали здание, где люди смогут жить двадцать лет. Настоящее волшебство – да наука, в сущности, и есть та самая магия, которую мы ищем в сказках, не сознавая, что она давно существует бок о бок с нами.

К концу учебного часа мы уже любуемся комнатой на сто квадратных футов – трудно поверить, что еще недавно она была маленькой кучкой брезента.

– А дом правда защищает от всех стихий? – Минка недоверчиво тычет пальцем в мягкую стенку. – Выдержит он такие же бури, какие бывают у нас на Земле? Очень уж он хлипкий.

– Он гораздо прочнее, чем с виду кажется, – заверяет нас мистер Нолан. – Не забудьте также, что наши земные бедствия – дело рук человека, а Европа – девственная планета, которую вы же после преобразования будете защищать. Мы, земляне, познали на собственном горьком опыте, что никакое благосостояние не оправдывает загрязнения планеты, на которой мы обитаем – с Европой мы этой ошибки не повторим.

Я киваю, во всем соглашаясь с ним. Отрадно, что хоть кто-то из облеченных властью оказался моим единомышленником. Европу следует колонизировать очень бережно… но если мои предположения верны, не постигнет ли ее обитателей судьба американских индейцев? Как мы должны защищать этот чистый мир, если как раз от нас его в первую очередь и нужно оборонять?

Я снова прихожу к выводу, что Землю лучше не покидать – так будет безопасней как для людей, так и для предполагаемых разумных европеан.

Ночью я понимаю, что мой час настал. Я и так ждала долго, все перепроверила трижды, присвоила своему планшету фальшивый адрес в Техасе. Больше делать нечего, пора приступать.

Риск, конечно, остается, несмотря на тщательное планирование. При недостаточно быстрой и чистой работе я могу что-то повредить в Дот – а доктор с генералом, обнаружив неполадки, проведут поиск на вирусы и найдут следы моего вмешательства. Они, конечно, не будут знать, что это я, но мое досье сделает меня главным подозреваемым.

Если меня поймают, то отправят в тюрьму за измену – и я, возможно, уже никогда оттуда не выйду. Но если не делать ничего, мир никогда не узнает, что отправил шесть человек туда, где разумная жизнь уже существует. Для меня этот вопрос решен.

Вставляю флэшку в планшет, ввожу разблокирующий алгоритм. Это дольше, чем я ожидала; двадцать минут потею перед экраном, и наконец… есть!

Зажимаю рот рукой в восторге и легком ужасе. Операционная система робота грузится, экран заполняется функциями Дот – доступ такого уровня имеют только высшие чины учебного центра. Остается только ввести команды на понятном роботу языке.