Отпрыски Императора - Дэвид Гаймер

Восьмого ордена, Первого легиона) уже бежали к пунктам сбора для абордажа. На «Ночном страже» осталась лишь горстка транспортных торпед, но в ангарах еще были «Грозовые птицы», и бортовые орудия ближнего боя не слишком пострадали.

— Не рангданцы? — переспросил Талладан, сержант первого отделения. Угрюмо взвесив в руках болтер со сколами на кожухе, он проверил счетчик боекомплекта.

Капитан не мог винить его за повторный вопрос. Они уже так давно сражались с этими чужаками, и битвы были настолько изматывающими и затяжными, что стало казаться, будто во всей Галактике нет иных неприятелей, что за всю историю I легиона ни один враг не подвергал его таким тяжелым испытаниям.

— Не рангданцы, сержант. — Арнаид коснулся рукояти Кровавой Вражды, своего силового меча. Клинок из темного железа мастерски отковали на Калибане, и вдоль лезвия змеилась длинная гравировка в виде дракона. — Тайна, покрытая мраком, но истина выйдет на свет.

Взревели сирены, предупреждающие о сближении, и на сенсорах малого радиуса действия возникла находка. Включив гололит-куб, капитан увеличил картинку.

Цель определенно выглядела как имперский корабль: узнаваемый нос в форме кинжала, словно бы сгорбленный корпус и толстая броня. Любой боевой космолет Рангды напоминал железную медузу, дрейфующую в пустоте, поскольку состоял из сплошных шипов, цепов и волочащихся сзади металлических щупалец.

— По-прежнему не отвечает на вызовы, — доложил Хольфад из своего «гнезда», переплетения кабелей и пикт-линз.

Арнаид наблюдал, как объект подходит ближе.

— Бортовой залп готовь! — приказал он. — По траверзу! На поражение без моей команды не стрелять.

— Дураки чертовы! — буркнул Талладан. — Неужели не знают, что тут фронт?

— Сомневаюсь, — отозвался капитан, глядя, как цель появляется в области прямой видимости. — Мы ведь страдали из-за поддельных откликов на сенсорах.

Теперь Арнаид мог рассмотреть звездолет в деталях. Темно-серый, как некрашеный керамит, он не имел опознавательных знаков и вырисовывался на фоне тьмы, будто необработанный слиток металла. С виду корабль не был поврежден — редкость в этой области Галактики — и уверенно несся на отлично работающих ускорителях.

— Предупредительный выстрел готовь! Продолжать стандартные вызовы, — велел капитан.

Нарушитель вошел в зону досягаемости. Не отмечалось никаких признаков того, что он также выдвигает орудия или выпускает звенья штурмовых катеров.

Арнаид уже набрал воздуха в грудь, чтобы отдать приказ на открытие огня, когда в его сенсорные модули наконец хлынули входящие данные.

— Идет передача, мой повелитель, — сообщил магистр связи.

Со стороны Талладана донеслось низкое ворчание, прозвучавшее особенно злобно из-за надетого шлема:

— Что еще за игры?

— Покажи мне, — велел капитан Хольфаду, медленно убрав ладонь с рукояти Кровавой Вражды.

На вспыхнувшей гололит-трансляции отобразился призрачный силуэт имперского космодесантника, уменьшенный в два раза. Он носил броню более новой модели, чем у Арнаида, — типа IV, а не II, распространенного у Темных Ангелов. Латы, лишенные знаков различия, выглядели такими же простыми и безыскусными, как и его транспорт. Сходство между звездолетом и доспехом заключалось еще и в том, что оба не имели боевых повреждений.

— Говорит «Ночной страж», военный корабль Первого легиона, — формально обратился Арнаид к незнакомцу. — Вы не объявили о себе и входите в запретный район истребления рангданцев. Заглушите двигатели и приготовьтесь к проверке, иначе я буду вынужден атаковать.

— В этом нет необходимости, капитан, — ответил космодесантник. Его голос звучал странно — мягче, чем у среднего бойца Легионес Астартес, хотя и с несравненной самоуверенностью, типичной для них. — Мы хотели убедиться, что прибыли в нужное место. Как мы понимаем, здешние ксеносы доказали, что отлично разбираются в мимикрии.

Капитан прищурился, раздраженный такими увертками. Если перед ними и в самом деле имперский космолет, зачем играть в кошки-мышки, не указывая истинных причин своего появления здесь?

— Назовите себя, — потребовал Арнаид, движением зрачка передав капитанам-канонирам приказ оставаться начеку.

— Друг.

Показалось, что в ответе воина мелькнула нотка веселья, не приглушенная шлемом.

— В пустоте не бывает друзей, — возразил капитан. Запустив цикл подготовки к стрельбе, он снова положил латную перчатку на рукоять клинка. — Даю тебе последний шанс.

Легионер на гололите слегка склонил голову.

— Рассказы о вашей отваге подтверждаются, — произнес он. — Даже учитывая соотношение сил, то есть состояние вашего корабля, я думаю, что вы действительно можете открыть огонь. Что ж, прекрасно. Говорит ударный крейсер «Персей», девять недель назад вышедший с глубинной стоянки Раф. Простите за отсутствие символики — мы, право, еще не обрели ее. Если вам без этого никак не обойтись, называйте нас Двадцатым легионом. Что касается меня, то для тебя, капитан Арнаид из Сорок пятой роты Восьмого ордена Первого легиона, я — Альфарий.

Он бежит, пригибаясь к спрессованным листьям, и от его ног смердит перегноем. Землю пересекают полоски лунного света, но тусклые, ибо по небу мчатся облака, и тени вокруг густы.

Он задыхается. Его организм — бесценный дар — поистине идеален, но он уже очень давно не останавливался, и даже для него есть пределы возможного. Ему смутно вспоминается другое, более раннее, время, когда все вокруг состояло из воя иной реальности, шепчущих голосов и звенящего крика бесконечности. Он не ведает, как попал из того места сюда, в край под раскидистыми кронами деревьев с прочными, как железо, стволами. Он не помнит собственного имени и не знает своего прошлого — лишь то, что сейчас он здесь, в мире, каждая веточка которого напоена смертоносным соком, а рев любого зверя сулит мучения.

Теперь он бежит более грузно, ощущая тяжесть усталости. Кажется, ему нужно привыкнуть к наличию тела. Когда-то он существовал просто как идея или представление в чьем-то разуме. Сейчас его покрывают засохшая грязь и сетка царапин.

Один неверный шаг, и ты или по пояс уходишь в вязкий, засасывающий грунт или налетаешь на колючие кусты с терниями длиной в бедро. Эта планета хочет убить тебя. Она хочет убить все живое.

Он сжимает оружие — рог, отвалившийся от обглоданной туши одного из громадных животных. Ему уже много раз довелось вонзить бивень в тварей, которые прикончили бы его, останься он с голыми руками. Он всаживал рог в бока лесных чудовищ, и горячая черная кровь лилась ему на пальцы, пока острие не погружалось до кости. Теперь оружие