Осколки - Вера Мелентьева

испытываю тысячи ударов током, в страхе, что вот-вот он все поймет. К тому же был еще Клим, которого может быть уже и нет.

— Глеб, что с Климом? — услышав мой вопрос, он закатил глаза.

— Следовало добить его прямо там! — зло бросил он, стряхивая меня с себя, точно это я была инициатором теплой встречи.

— Что с ним?!

— Жив…пока. Потерял много крови, если дотянет до утра, значит выкарабкается.

— Я должна быть с ним! Отпусти меня!

— Да с чего, мать твою, ты должна быть с ним?! Кто ты ему?! Сестра? Жена? Может быть любовница?

— Он пострадал из-за меня! Он заплатил бешеные бабки и получил пулю, а знаешь почему?! Потому что твоя охрана, такие же напыщенные индюки, как и ты! Они годятся только на то, чтоб охранять примерочные, откуда невозможно украсть человека, если только ты не Копперфильд! А справиться с домом в котором целых два выхода им уже не под силу! Я уже молчу, о том, что ты такой крутой, до сих пор не поймал этого ублюдка!

— Знаешь, на камерах ты не выглядишь человеком, которого похищают! Большой вопрос зачем тебя понесло в сад по среди ночи? И почему вы потребовали выкуп не у меня? Может быть потому что боялись, что я раскрою вашу махинацию?!

Он говорил во множественном числе, подчеркивая наш с Антоном сговор, а я была так зла, что решила его не разубеждать:

— Боялись, что у тебя не найдется мелочи, и придется меня убить для правдоподобности! — Выпалила я и сделала попытку покинуть спальню.

Бес конечно же, преградил мне дорогу и швырнув меня со всей силы на кровать, зашипел:

— Ты-моя будущая жена, так веди себя соответственно! — Вышел и хлопнул дверью.

Я могла долго рыдать и биться головой об стену, но решила сначала принять ванну.

Немного успокоившись, я спустилась в гостиную. Глеб сидел в кресле с бокалом виски. Я села к нему на колени и обняв, тихо сказала:

— Извини, я наговорила лишнего. Просто теперь чувствую себя ему обязанной.

— Если доживет до утра, отвезу тебя утром в больницу. Я тоже ему обязан, но не пойму одного, твой дружок мог запросить гораздо больше денег у меня, почему он обратился к нему.

— Перестань его так называть! Чтоб забрать деньги, ему надо было бы встретиться с тобой. Он не дурак, прекрасно понимал, что не уйдет с этой встречи живым. Так что лучше синица в руках.

— Глупости. Я не стал бы тобой рисковать.

— У него другое видение ситуации. Хотя в итоге он передумал, и решил перепродать меня еще и тебе. Клим его ранил, вряд ли он уйдет далеко.

— На этот раз я лично буду резать его на кусочки.

— Давай забудем об этом до утра? — шепнула я томным голосом, а Бес поставил бокал на столик и подхватив меня на руки, унес в спальню. И мы забыли. Забыли обо всем, и обо всех.

— Глеб, ты меня любишь? — Задала я самый нелепый вопрос.

— Нет, но ты забавная. — Рассмеялся Бессонов, а я ударила его подушкой.

— Я бы встала и ушла, но уж очень устала бегать по лесу сегодня.

— Конечно, я тебя люблю, маленькая, наглая девчонка.

А утром я проснулась с температурой, заложенным носом и всеми сопутствующими. Дикая слабость не позволила мне встать с постели, хотя, конечно, я по-прежнему рвалась в больницу к Ковалеву.

— Прекрати, он даже не в сознании, чтоб оценить твою жертву. Тебе самой нужен покой. — Уговаривал меня Глеб, а затем я и вовсе провалилась в беспамятство.

Я изредка приходила в себя, а потом снова погружалась в причудливый мир грез и фантазий. Если бы я знала, что меня ждет в реальности, пожалуй там и осталась бы.

Придя в себя в очередной раз, я увидела Глеба и улыбнулась:

— Привет.

— Детка, ты совсем папулю добить решила?

— Тренирую твои нервы. Как дела? Что нового в мире?

— Акции взлетели вверх, предвыборная гонка вот-вот начнется, как только тебе станет лучше устроим прием в честь нашей помолвки.

— Глеб…

— Ах, да! Ковалев скачет аки кузнечик, предпринимал попытку увидеть тебя, но естественно ему тут не рады.

— Вообще-то ты должен ему полтора миллиона. — Укоризненно качнула я головой.

— Вообще-то уже нет.

— Все равно. Дай мне с ним увидеться. — Конечно, я не рассчитывала на такую щедрость, но попробовать стоило.

— Может быть взять его шафером? Или нет, лучше подружкой невесты!

— Глеб!

— Забудь об этом. Все твои долги я вернул. Никаких Ковалевых и иже с ними.

Я закатила глаза. До чего упрямый сукин сын.

— Нельзя быть таким неуверенным в себе. Ну да ладно. Что с Антоном?

Глеб задумчиво посмотрел в окно.

— Провалился сквозь землю. Думаю лег на дно, либо у него были новые документы.

— А жена?

— Круглосуточное наблюдение. Он ее бросил.

— Может быть мне навестить ее? Наверняка она поделится тем, когда он выходил на связь.

— Ты в своем уме?!

— Есть другие идеи?

— Запомни, Детка: тебе надо думать о предстоящей свадьбе, выбирать платье и заниматься организационными вопросами. Больше ты никогда не полезешь в дела больших дядь. Ни-ког-да.

— Разве мы не можем позволить себе специально обученного человека, который займется организацией торжества?

— Можем, но тогда ты от безделья начнешь совать нос, куда не следует.

Дни летели, мы бесконечно наслаждались друг другом. Я уже не представляла, как могла раньше жить без Бессонова. Банкет в честь помолвки прошел на ура. Клим все-таки был среди приглашенных, видимо по каким-то деловым соображениям. Улучив момент, пока Бес был занят толстыми дядями, он подошел ко мне.

— Что ж, я поздравляю тебя, но ты совершаешь большую глупость, которая почти наверняка будет стоить тебе жизни. — сказал он с горечью и сожалением.

— Клим, я благодарна тебе безмерно, но ты ошибаешься.

— Нет, Поля. На этот раз ошибаешься ты. Я как и прежде, всегда к твоим услугам. Документы, билеты, деньги. Все готово, к тому чтоб ты отправилась в новую жизнь. Дай знать, если передумаешь лезть в петлю, ну или если она затянется так, что трудно будет дышать.

Я не успела ничего ответить, он развернулся и ушел, оставив какую-то горечь у меня на душе, которая испортила весь последующий вечер.

Прошла неделя с тех пор, как мы во всеуслышание объявили о предстоящей свадьбе. Я была занята бесконечными встречами с портными, визажистами, стилистами и прочими творцами красоты. С Глебом мы встречались в основном по вечерам и времени на разговоры у нас не оставалось.

В один из таких вечеров, когда прислуга уже была распущена и