Довод Королей - Вера Камша

Александр попытался вернуть на место «Землеописания земель южных, заселенных людьми черными и страшными, исполненное смиренным рабом Господа Серафимом из ордена святого Теодора-Странника». Что-то мешало, и Сандер, сунув руку в отверстие между томами, вытащил какой-то сверток... Так вот куда тетушка Марион засунула свои знаменитые карты, из-за которых несколько раз перерыли весь замок! Сандер с усмешкой смотрел на странные картинки, вышедшие, безусловно, из-под рук настоящего мастера.

Проклятый, что это? На него смотрела... святая Рената из Духова Замка. Только одета она была в странное струящееся платье и казалась счастливой и любящей, а рядом стоял улыбающийся молодой человек с красками и кистью. Александр отбросил еще две карты и вновь остановился при виде рыцаря на коне... Романа, удержавшего его, девятилетнего, от прыжка в бездну. Этого не могло быть, но это было, а вот и Аларик! Стоит у руля, ветер треплет серебряные волосы, а на шее переливаются удивительные зеленые камни, такие же, как на его мече. Но этим картам никак не меньше двадцати лет, а седого он встретил прошлым летом, и тот не постарел ни на год... А эта женщина в черном с разноцветными волосами. Какое тревожное лицо! Босые ноги ступают по торчащим из пепла лезвиям, вдали какая-то башня. Кажется, эта карта называется Долгое Возвращение... Откуда она вернулась, куда идет, зачем?

Александр Тагэре никогда не гадал и не загадывал, но на этот раз рука сама вытащила три карты. Что его ждет завтра? Через год? Через десять лет? Темные, пустые. Все три...

– Сандер, вот ты где, – Жаклин, младшая дочка Рауля, вбежала в библиотеку, и Сандер торопливо сунул черные прямоугольники в колоду.

– Ой, что это у тебя?

– Похоже, я нашел пропажу тети Марион.

– Верно, – Жаклин взяла карты, – я любила их разглядывать. Они такие красивые, куда лучше книжных миниатюр. – Девушка одну за другой выкладывала карты на стол, и Сандеру показалось, что он сходит с ума. Ни святой Ренаты, ни Романа, ни Аларика, ни странной женщины. Привычные, хоть и тщательно прорисованные фигурки. Влюбленные, король Вод, рыцарь Утра... Обычные лица и НИ ОДНОЙ ЧЕРНОЙ КАРТЫ.

2882 год от В.И.

20-й день месяца Сирены.

Фронтера

Тахена осталась позади, впереди лежала заснеженная Фронтера. Пора было становиться человеком, и Клэр сосредоточился, воскрешая в памяти давным-давно почившего в должности командора бывшего аюданта Рене. Не прошло и десятинки, и из заснеженной пущи выехал курносый белобрысый юноша, кое-как сидевший на заслуженном пегом мерине. Такой никаким разбойникам не нужен. Ну, тащится хлопец куда-то по своим делам, и Проклятый с ним. Ни от него, ни от коняги толку никакого! Другое дело, что невзрачная клячонка за ору легко покрывает полторы, если не две весы, но этого-то фронтерцам знать не обязательно. В это время года и в этих местах путники – редкость, а вот дальше к югу придется соразмерять бег Коралла с надетой на них обоих маской. Раньше о таких мелочах думал Роман, теперь же Клэру придется доказывать, что семьсот лет скитаний в обществе разведчика не прошли даром, и он, Клэр, в состоянии сделать в одиночку то, что они с Нэо делали вдвоем.

Рыцарь Осени улыбался, когда покидал Варху, оставляя Рамиэрля с больным родичем. Зачем к чужой боли прибавлять лишнее беспокойство? Он заверил Эмзара и Рамиэрля, что справится. Да ничего необычного в поездке и нет. Обычный поход на поиски неизвестно чего через Арцию и Ифрану в Эр-Гидал и обратно через Эльту и Биллану. Каждый год они объезжают то, что некогда называлось Благодатными землями, в поисках ответов на заданные в древних пророчествах загадки, ищут признаки грядущих бед и надеются, что и на этот раз пронесет. Двенадцать лет назад Нэо показалось, что начинается... К счастью, он ошибся. Герцог Тагэре погиб, так и не получив корону, и до сих пор неведомо, кому предстоит стать Последним из Королей. Когда Роман некоторое время назад побывал в Мунте, там зрела новая склока, но главное не это. Главное – странная, ни на что не похожая и все усиливающаяся сила, изливающаяся из храма Триединого, и его непостижимый настоятель. Ни ему, ни Нэо так и не удалось понять, что за этим стоит, а значит, придется пробовать еще и еще. Рамиэрль рискнул не только войти в храм, но и пустить в ход магию, и Илларион смог пройти по его следу, правда, ров-но столько, сколько разведчик ему позволил, но теперь даже хорошо, что в Мунт придет другой. Хотя вновь оказаться пред алтарем Триединого ему смертельно не хочется, и он не может понять, почему, так же как Эмзар, не в силах разгадать болезнь Норгэреля.

Не только Лебеди, но и Роман в своих странствиях никогда не слышал о подобном. Вроде нет никаких причин, но странные, взявшиеся ниоткуда раны на лбу, груди, ладонях Норгэреля кровоточат все сильнее. Когда разведчики вернулись в Варху, была середина зимы, тогда Норгэрель еще ходил. Дурачок прятал израненные руки в перчатках, стесняясь своей болезни и не желая расстраивать других, но в первый день месяца Ивы[54]его нашли без сознания в собственной постели. На руках и шее проступили полосы, похожие на следы от ремней, перчатки промокли от крови, на лбу и груди кровоточили ссадины. Эмзару с Романом не сразу удалось привести больного в чувство. Норгэрель ничего не понимал, а память его была переполнена смутными, ускользающими отрывками, которые никому ничего не говорили.

Ни Роман, рискнувший объединить свое сознание с сознанием больного, ни Эмзар, с которым разведчик поделился уже своими воспоминаниями, никогда не видели ни благообразного старца с голубыми глазами и осуждающе поджатыми губами, ни яркого мозаичного потолка, украшенного изображениями сплетающихся спиралей, ни огромных пчел, ни сверкающей сферы, в которой буйствовал радужный вихрь, круживший огненные зерна... Вот и все, что удалось выловить Роману в горячих волнах боли и отчаянья. Придя в себя, Норгэрель бросился извиняться за причиненное беспокойство, и это было самым страшным.

Два сильнейших мага Тарры стояли у постели родича и не могли ничего сделать. Плохо, когда на смену разуму приходит глупая надежда и ты в поисках выхода начинаешь биться, как птица в сетях, с каждым рывком запутываясь все сильнее. Перепробовав все, что можно и нельзя, Роман и Эмзар решили, что Норгэреля лучше увезти подальше от Кольца. Если его все время тянет к Стене, его болезнь может быть связана или с самим огнем, или с тем, что он стережет. Клэр не очень-то в это верил, но что-то делать всяко лучше, чем опустить руки и ждать конца.

Роман предложил отвезти Норгэреля на Седое поле, чуждое как Огню Вархи, так и магии Ройгу. Кто знает, может, в этом и есть свой смысл. Клэру хотелось надеяться, что здоровье к сыну Ларэна вернется, но ум твердил, что надежда эта тщетная. Как бы то ни было, Нэо Рамиэрль не мог одновременно быть в Арции и Корбуте, и вот Клэр с Кораллом пробираются фронтерскими снегами навстречу весне. Скоро закончится еще один год, и солнце повернет на новый круг, 2883-й с того мгновенья, когда Светозарные бросили Тарру на произвол судьбы...

Коралл втянул ноздрями воздух и обернулся к всаднику, словно призывая вернуться на грешную землю. Эльф вслушался и различил едва заметный шум. Навстречу шел большой отряд, даже не отряд – войско. Надо полагать, фронтерцы в очередной раз отправлялись пытать счастья на таянских рубежах, к вящей радости тамошних нобилей. Подумать только, когда-то Фронтера и Таяна были не разлей вода, но потом фронтерские герцоги возомнили о себе слишком много и сначала отделились от ослабевшей Арции, а потом сцепились с северными соседями, но тут уж нашла коса на камень... Правду говорят, что злейшие враги получаются из бывших друзей и родичей. Фронтера и Таяна намертво впились друг другу в глотки, а после того, как Церковь предала таянцев анафеме, объявив против них длящийся вот уже три сотни лет Святой поход, всякая надежда на заключение мира растаяла, как дым...