Измена. Я тебя прощаю - Тина Джель

закинула. Мне Наденька там столько всего надавала с собой, на месяц точно хватит.

Сложно поверить, но про Петю со мной за неделю не заговорили ни разу. Я знала, что они не будут меня мучить. Они не такие. Но даже я не верила, что они ни разу не вспомнят про сына при мне.

Они не вспомнили…, ни разу.

Я всю неделю в саду копалась с Наденькой. Мне и раньше нравилось цветами заниматься, но оказалось, что трудотерапия способствует укреплению нервной системы и здоровому сну — тут я с мамой Пети согласна на все сто процентов. Спала я после работы на свежем воздухе, как убитая.

Мы успели с Валентином Викторовичем даже на рыбалку съездить. На водичку посмотреть, как он говорит. Успокоить нервы и подумать в тишине.

Рыбок наловили, потрогали и выпустили. Они никогда их не приносят домой. Петя тоже никогда не привозил, выпускал всегда. Такая рыбалка странная у них, без рыбы.

Очень спокойно всё прошло. Я заодно и джетлаг прошла без проблем. Никуда не надо было бежать, спокойно перестроилась на новое время.

Только про Петю постоянно думала.

Пыталась его понять.

В последний день, когда я бежала в кабинет Валентина Викторовича, куда меня отправила Наденька, он с кем-то грубо ругался по телефону. Мне показалось, что с Петей. Я напряглась немного, никогда грубостей от него не слышала, но ждать и подслушивать не стала. Постучалась и зашла. Он сразу же прервал свой разговор и ни один мускул на лице его не дрогнул, не выдал его плохого настроения. Как будто ничего и не было минутой ранее.

Привёз меня домой, помог разгрузиться и уехал.

Дома стерильная чистота.

Безжизненная. Неприятная. Пустая.

Петя, по-видимому, вызывал клиниг, перед моим приездом. Нет нигде ни пылинки, — всё блестит.

Только цветы везде расставлены свежие и постель в спальне не поменяна. Её он не поменял.

А я так и не смогла там спать…

Полежала на нашей кровати, накрыв лицо его подушкой, вдыхая его запах — запах луговых трав. Так скрутило, что не смогла там находиться.

Грустно. Одиноко. Больно.

Хорошо, что Олли рядом, а то бы с ума сошла здесь одна.

Решила пожить пока в гостевой.

Может потом…попозже, когда я смогу всё забыть…

Когда-нибудь…

Когда меня отпустит это наваждение и я не буду сходить с ума от его запаха и от него самого….

Время лечит.

Все так говорят…

Буду в это верить. Ещё прошло так мало времени…

И с Акихиро тоже непонятно что делать. Он так и пишет каждый день.

Я проверила всё, что только можно проверить. Прошлась дорогой, по которой бегала, когда только приехала из Японии, как минимум, десять раз — никаких следов коробочки, нет.

В машине я всё уже посмотрела.

Есть маленький шанс, что она выпала у родителей. Очень маленький шанс. Я там не лазила в рюкзак, хорошо помню. Подарки родителям у меня были в отдельной сумке. Но я всё равно написала папе.

Папа ответил почти сразу:

«Посмотрю. Но пока ничего вроде не находили. Наверное, я бы услышал об этом? Ты как моя малышка?»

«Хорошо, пап. Не волнуйся»

«Помощь точно не нужна?»

«Нет, спасибо»

Блин!

Неудобно как.

Ладно, поговорю ещё немного с ним о погоде и наверное буду признаваться. Как долго он не будет меня спрашивать о своём подарке?

Элька хочет заключить пари и говорит, что он будет молчать, пока я первая не заговорю на эту тему.

Смешная она…

Договорилась с ней встретиться в эту субботу. Давно не виделись. Она говорит, что стала похожа на беременную корову и не хочет разговаривать со мной по видеосвязи, иначе я испугаюсь и не захочу с ней встречаться, с толстухой такой. А она соскучилась.

Интересно на неё посмотреть…

Собрала между делом все розовенькие подушечки по дому и сложила в большой мешок — надо отвезти куда-нибудь. Маленьким девочкам должны понравиться. А я уже выросла из них.

Плохо мне здесь без него. Плохо.

Не спится…

Подскакиваю постоянно: то воды попить, то цветы понюхать, то в спальню нашу захожу.

Аромат цветов повсюду. Они напоминают мне о нём. Не хочу их выбрасывать, пусть будут…

И браслет, который он мне подарил перед отъездом, так и лежит на столике… Пусть лежит…

И постель не хочу менять…

Всё потом…

***

Венера не было на работе несколько дней.

На звонки не отвечает.

Написал только:

«Говорить неудобно. Всё нормально, всё потом. Нос зажил, синяки прошли. Мужу привет. Не грусти там без меня»

Придурок.

Я передёргалась вся из-за него. Подходила несколько раз к Лёшке, он тоже говорит, что у него всё нормально. Маму возит по больницам.

В один из дней не выдержала и написала ему:

«Венер, может тебе помощь нужна? Я могу на машине твою маму отвезти куда надо»

«Кто доложил?»

«Не скажу»

«А я догадался. Получит он у меня …Вано узкоглазый, и булочек его Айгуль купи побольше, чтобы у него пупок развязался. Тебя, кстати, кому подкинули, подкидыш?»

«Никому, одна шляюсь, как сиротинушка горемычная. Не любит меня никто»

«Пошляйся немного ещё, скоро приду, приголублю тебя. Только мужу своему не говори, а то я больше не хочу своим красивым носом рисковать. Всё, не плачь, убежал».

Как с ним разговаривать вообще?

А я и правда, как сиротинушка осталась…

Эля уехала с мужем куда-то и приедет только в конце недели.

Петя пропал. Не появляется вообще. Непривычно.

Но я же этого хотела? Правда ведь?

У нас с ним встреча через несколько дней. Интересно, он сам придёт или адвоката своего отправит. Мы так с ним ничего и не обсудили. Может разблокировать его? Поговорить?

Не знаю…

Ничего не знаю.

К родителям ехать не хочу, даже разговаривать с ними не хочу. Хоть мама и делала несколько попыток поговорить со мной, но я ей всегда отвечала, что очень занята.

Что она мне может сказать, кроме того, что сказала?

Я бы с Лалой, конечно, поговорила, но я не могу. Я трусиха. Боюсь услышать от неё подробности про них с мужем. А я не хочу этого слышать. Пока мне об этом никто не рассказал в подробностях, у меня остаётся маленькая надежда, что этого не было.

Я боюсь…

С папой только переписываюсь и созваниваюсь каждый день с Наденькой. Даже Валентин Викторович не звонил в эти дни. Наденька говорит, что занят он пока. Срочные вопросы возникли на работе, требующие его присутствия.

Что там у них могло случиться?

Он уже давно