Одержимость - Рамона Стюарт

но он помолчал минуту и крепче сжал мою руку, выражая сострадание.

— Йа, мы должны во всем разобраться, да и полиция тоже. Похоже, что он беспокойный парень. Но, вы понимаете меня, ему не грозят какие-либо уголовные преследования. Ни тюрьмы, ни высылки… На худой конец — специальное лечебное учреждение.

— Метьюван? — это была специальная лечебница для сумасшедших преступников. В моем голосе, по-видимому, прозвучали нотки горечи.

— Дорогая моя, мы сейчас обсуждаем лишь ваше предположение. А оно имеет под собой почву. Мы должны трезво оценивать ситуацию. Если он совершил это преступление, он не только болен, но еще и опасен.

Опасен, Бог мой, опасен. Если он убил Шерри, он, без сомнения, опасен. Это слово эхом отдавалось в ушах.

— Вы не должны встречаться с ним до тех пор, пока он не будет госпитализирован.

— А кто же… ?

— Этим займется доктор Лоренс. Мне бы тоже хотелось заняться этим делом. Не столько из-за нашего с вами знакомства, сколько из-за профессионального интереса. Но я не могу. Сегодня в одиннадцать вечера я улетаю в Лиму, чтобы встретиться со своим коллегой. У него очень мало времени. Вскоре он уезжает с согласия перуанского правительства изучать племена Тьерра-де-Фуего.

— Понимаю, — сказала я.

Мы обошли группу людей, выгуливающих собак.

— Я сейчас позвоню доктору Лоренс, — сказал он ободряюще.

Его слуга отпер дверь, мы вошли в дом и направились к телефону, чтобы позвонить Эрике.

Когда мы нажали на кнопку звонка, открыла сама Эрика. Она была в джинсах и босиком, из-за чего выглядела более миниатюрно. В руках она держала кофейник.

— Проклятая зажигалка опять не работает, — сказала она. — У нас где-то были спички. У тебя нигде не завалялся коробок, дорогуша?

Я открыла, было, сумку, но Питер достал коробок из своего кармана, на что Эрика отреагировала радостными восклицаниями, и мы последовали за ней на кухню по белым меховым коврам и под флагами с магическими изображениями.

Я решила не спрашивать Питера, зачем ему спички. Я решила, что мне пока везет и они не курят марихуану.

— Разве Чарли нет дома? — спросила я вместо этого.

— Не говори о нем. Я в бешенстве. Он улетел в Амстердам, несмотря на то, что я настоятельно просила его остаться.

Я припомнила о его голландском романе.

— А когда он вернется?

Она поставила кофе на плиту и зажгла под ним газ спичками Питера. — А кто его знает? Он как Кати, которая бегала по болотам за Хетклифом. Если я смогла бы найти его, то уже выгнала бы.

Питер и Кэрри, которые не видели ее почти со дней своего младенчества, были в восторге. Психиатр, у которого дома белые меховые ковры и по уши влюбленный слуга, производит головокружительный эффект на молодежь.

Если она и удивилась, увидев, что мы появились в таком количестве, то скрывала это. Приготовив кофе, она достала мороженое, а затем включила детям «Поляроид», чтобы они занялись фотографированием друг друга.

После этого мы наконец направились в ее кабинет. В отличие от кабинета доктора Рейхмана, он был обставлен мебелью из тикового дерева и увешан датскими шерстяными гобеленами. Поставив на стол передо мной пепельницу, она уселась на покрытый шерстяным покрывалом диван.

— Ганс заявил мне, что Джоэл одержим демонами, — сказала она.

Я не отрицала. Если не принимать во внимание иронию, это было довольно близко к реальности.

— Тоньо мертв, — прямо заявила я.

— Ты уверена?

— Они не смогли бы все это подстроить.

Она прикурила сигарету и, выпустив струйку дыма, задумалась.

— Он как-то узнал о его смерти… Может, по поведению управляющего?

— Джоэл? — спросила я. — Он вообще не знал о существовании Тоньо. Тем более, о его смерти.

Она поглядела на меня скептически.

— Не говори ерунды, дорогуша. Он узнал что-то, что помогло ему отделить себя от прошлого. Он пытался улететь из страны, потом гашиш, ЛСД…. Все это не сработало, и теперь мы имеем раздвоение личности.

— Почему? — спросила я. Вопрос этот как бы вырвался сам собой.

— Точнее — «почему бы нет?». Ему многое пришлось пережить. Депрессия матери, ее самоубийство, отсутствующий отец, неясные перспективы. Не говоря уже о легкомысленной сестре…

— Эрика! — мой протест получился несколько вялым. Ведь она даже не вспомнила о том, как я его забросила.

— Кто знает, какие детские фантазии сопровождали эти события. Шансы на возникновение озлобленности и комплекса вины очень велики.

— Что же теперь с ним делать? — спросила я.

Она вздохнула и принялась перекалывать черепаховые заколки в своих черных волосах.

— Курс лечения пентоталом, чтобы установить причины, затем гипноз и попытки убедить его, что вина его незначительна. Все зависит от того, что это за причины.

— Ты планируешь… забрать его в госпиталь?

— У нас завтра встреча.

— Ты думаешь, он придет?

— Думаю да, — сказала она. — Куда ему деваться? После того как вы ушли, у него не осталось никого, кроме меня.

Она помолчала немного.

— Кстати. Вы не должны возвращаться домой после того полуденного эпизода.

Я кивнула.

— Где вы остановитесь?

— Я не знаю. Как видишь, нас тут целая компания.

— А Тэд?

— Я не могу к нему…

Она с удивлением посмотрела на меня, и я припомнила ее спокойные отношения с фрау Рейхман.

— Я старомодна, — призналась я. — Мое эго еще не совсем залечило свои раны. Пожалуй, поищу гостиницу. Правда, в такой час, с двумя детьми, овчаркой и без багажа…

Я запнулась.

— А что ты думаешь о Файр Айленд? — сказала я под ее удивленным взглядом. — На следующей неделе пасхальные каникулы. Завтра у детей последний день в школе и они вполне могут пропустить его. Мы можем переехать в коттедж на пляже.

— Хорошая идея, — подумав заметила она. — Лучше всего уехать из города. Это из-за детей, на случай, если какая-нибудь глупость просочится в газеты.

О газетах я забыла. Несомненно, они тут же пронюхают об этом. «ПРИЯТЕЛЬ ШЕРРИ В СУМАСШЕДШЕМ ДОМЕ». Мне стало страшно и я окончательно решила уехать.

— Как только мы устроимся, я позвоню тебе, — сказала я. — Если я тебе понадоблюсь, то это всего лишь в двух с половиной часах езды от города.

Уже поднимаясь, я, поколебавшись, спросила:

— Завтрашняя встреча будет опасной для тебя?

Она покачала