Кошачий король Гаваны - Том Кроссхилл

Я прикрыл за нами дверь.

Идеальная темнота. Ни звука, только наше дыхание.

Я подавил зачатки страха и три раза громко стукнул по двери.

Зажегся свет.

Долгое время Ана просто стояла рядом и смотрела перед собой. И я тоже, так как сам не знал, чего ожидать.

Цветы. Пестрый ковер, словно ожившая картинка из фотошопа. Все было заставлено вазами – столы, стулья, полки и пол. Хватило бы укрыть целый перекресток в Нью-Йорке.

– Выбирай. – Сердце болезненно подпрыгнуло у меня в груди. – Любые. Они твои.

Ана нерешительно, медленно шагнула вперед. Прошла между металлическими столами, мимо ваз на полу, мимо орхидей, высоких роз и сотен других цветов, названий которых я бы и под дулом пистолета не вспомнил. Остановилась понюхать лилии (или нарциссы?), погладила ярко-желтый бутон в форме перевернутого колокола.

А потом отвернулась от цветов и спокойно, уверенно прошла обратно ко мне.

Я покраснел.

– Это ведь все придумал Йосвани, так? – спросила Ана. Я только рот открыл. Но не издал ни звука.

«Нужно лгать женщине, – наказывал Йосвани. – Чем больше лжи, тем лучше».

Я собрался с духом, но смог выдавить лишь:

– Откуда ты узнала?

Ана поникла, отвернулась и снова посмотрела на цветы:

– Ты же обещал. Не этим летом.

Я мог только стоять и молчать.

– Ты хоть понимаешь, каково это? – С каждым словом голос Аны набирал силу, словно что-то скрытое прорывалось на поверхность. – Каждый день ты смотрел на меня, каждый день чего-то от меня ждал. Я приехала на Кубу, чтобы сбежать ото всего, не для того чтобы разбираться с… этим.

– Я только… – Я попытался найти слова. – Я подумал, вдруг, если показать тебе, насколько я…

– Рик, ты мне друг. – Ана пристально посмотрела на меня. – В Нью-Йорке я думала… думала, что, может, между нами возникнет нечто большее. Но теперь понимаю, что не воспринимаю тебя иначе.

– О!

Из меня словно выпустили воздух. Это улетучилась последняя надежда. Получилось даже хуже, чем расставание с Рейчел, потому что у нас с Аной даже зачатков отношений не было.

– Давай забудем об этом, хорошо? – попросила она. – У нас впереди еще несколько недель на Кубе. Будем танцевать. Веселиться. Что скажешь?

Я мог сказать ей, что сейчас ощущаю. Словно в рот набили мокрого пепла.

По дороге назад Ана рассказывала о том, как собирается доснять фильм. Кажется. Она что-то говорила, а я сидел, забившись в угол, и не слушал. Наверное, ей хотелось заполнить тишину так же сильно, как мне стать невидимкой.

Люди описывают разочарование в любви как нечто поэтическое, вот только боль в груди была вполне реальной. Словно Ана схватила меня за горло и сжимала до тех пор, пока внутри что-то не оборвалось.

Вот только ее вины в этом не было.

Виноват был я.

В том, что решил надавить, когда она сразу сказала «нет».

В том, что вообразил, будто могу заставить ее передумать.

Я нарисовал себе тысячи сценариев совместной жизни, тогда как она повода для этого не давала.

Я построил воздушный замок. Она просто позволила ему упасть.

Когда мы вернулись, Ана поехала на лифте, а я пошел пешком по лестнице. Ноги болели, но мне было плевать.

На нашем этаже я встретился с Рафаэлой, она как раз выходила из своей квартиры.

Пожилая леди поманила меня:

– Подойди на минутку.

Я едва не потребовал оставить меня в покое, но вовремя сдержался. Нечего вести себя как придурок, лучше от этого не станет.

– Привет, Рафаэла.

– У меня для тебя новости. Я нашла Рикардо.

Я непонимающе на нее уставился.

– Рикардо Эухенио. Друга твоей мамы.

– О!

Рафаэла причмокнула, видимо разочарованная моей реакцией.

– Он в Тринидаде. Родном городе Марии.

– Здорово.

– Я подумала, тебе будет интересно.

– Так и есть, – заверил я. – Спасибо.

Рафаэла кивнула:

– Если хочешь, я могу достать тебе его адрес. Не уверена, что у него есть телефон.

– Было бы замечательно. – На самом деле это казалось мне совершенно неважным.

Я попрощался с Рафаэлой и вошел в дом. Йосвани еще не вернулся. К счастью, Хуанита и Йоланда уже спали. Ана исчезла в своей комнате. Я проглотил банан и пошел спать.

Вернее, пришел в комнату Йосвани и лег на диван, глядя в потолок. Удивительно, какими интересными кажутся трещины на нем в подобной ситуации.

Где-то глубокой ночью вернулся Йосвани. От него несло ромом, но он двигался твердым шагом и вполне уверенно приземлился на кровать.

– Ну? – спросил он. – Как все прошло?

Я ему рассказал. Не с первой попытки, но стоило словам прорваться, как они полились из меня, словно вода из неисправного туалета.

– Не понимаю, где я облажался, – подытожил я.

– Мои соболезнования, брат. Но, по крайней мере, теперь ты знаешь наверняка.

Я поверить не мог, как он весело это произнес.

– Да уж наверное.

– Не переживай. – успокоил Йосвани. – Найдем тебе девчонку.

Не в этом дело, хотел я ему сказать. Мне не просто секс нужен, а та, кто стал бы для меня одной-единственной. Но я представил, что кузен меня на смех поднял бы, и промолчал.

И продолжал молчать уже после того, как Йосвани уснул. Держал в себе все то, что хотелось сказать, прокричать и прорыдать, пока не превратился в средоточие боли. С этим образом в голове я наконец уснул.

* * *

Я легко мог бы просидеть все воскресенье, упиваясь жалостью к себе. У меня на ноутбуке было несколько сезонов «В поле зрения». Именно им я лечился после разрыва с Рейчел Шоу.

Пять бессонных часов могли бы стать хорошим началом в этом деле. Но когда я вышел из комнаты поесть – уже после четырех часов дня, – то обнаружил на кухне Йоланду. Она стояла у окна и смотрела на город.

Поначалу я ее не признал. Кузина обстригла свои длинные гладкие волосы, оставив лишь стильный «ежик». Она выглядела моложе, словно подросток, увлекшийся панк-роком, да и оделась под стать. Рваные джинсы, ярко-желтая футболка.

Когда она обернулась, я невольно вздрогнул, ожидая увидеть в ее глазах понимание или даже веселье – наверняка Йоланда уже знала о вчерашней катастрофе. Однако единственной эмоцией, написанной на ее лице, была тревога.