Родная кровь - Сергей Джевага

Меня не на шутку колотило от страха. Еще раз переключился на Истинное Зрение, но не увидел даже намека на магию. Пока не потерял последние крохи самообладания и смелости, осторожно приоткрыл следующую дверь, заглянул в щель.

Мертвый, выжженный мир. Чем-то похож на Преисподнюю, где я побывал. До горизонта тянется серая равнина. Повсюду груды мусора, обугленные скелеты зданий, какие-то оплавленные металлические коробки. В некоторых сидят спекшиеся мумии людей. Черные глазницы черепов с укором взирают вдаль. Небо темное, тяжелые свинцовые тучи медленно ползут, гонимые горячим ветром. На меня дохнуло нестерпимым жаром. Я закашлялся от резкого запаха серы и еще чего-то отвратительно едкого. Отшатнулся с руганью и захлопнул дверь. Пятился, пока не уперся в противоположную стену, обессиленно сполз на пол.

Во время учебы в университете студенты пугали друг друга байкой о Коридоре Судьбы, эдаком мосту между мирами. И если кто-то попадает в него, то никогда не вернется обратно. Можно выйти в иную реальность, зажить другой жизнью или умереть. А вот путь назад заказан. Воля богов, всемогущей Судьбы и прочие глупости. Тогда я ржал вместе со всеми, ведь сказка есть сказка… А теперь почему-то стало не до смеха. Присутствия магии не ощущалось, а вот пространство и время вытворяли странные вещи.

Перед глазами пронеслись образы прошлого: братья, родители, друзья… какие-то глупые и веселые моменты жизни. Неужели я потерял их навсегда? Страх и ощущение беспомощности навалились тяжким грузом, убивая всякое желание дышать, что-то делать… Но тут в груди родилась черная едкая злость, разлилась по жилам огненным ядом. Я резко поднялся на ноги, вздохнул глубоко, стараясь изгнать посторонние мысли.

— Какого демона! — прохрипел я, задыхаясь от ненависти. — Какой, к Мрону, Коридор Судьбы?! Что за бред? Я сам хозяин своей жизни! Не позволю… не сдамся…

Вскинул руку и легкими быстрыми росчерками начертал Знак Огня, напитал Силой. И тут с ужасом понял, что сдуру толкнул Знак под ноги, хотя надо было услать его подальше. Долгую секунду, почти вечность ничего не происходило.

А потом все потонуло в ослепительной вспышке. Вокруг взвилась огненная вьюга, уши заложило от рева пламени и страшного грохота. Если бы не заранее воздвигнутые щиты, я бы превратился в пепел. Меня приподняло в воздух, крутануло несколько раз и с размаху швырнуло вниз. Помню: кричал, срывая голос, ругался, словно базарный грузчик. Сильнейший удар выбил из меня дух, как будто расплющил кости и череп, размозжил и размазал плоть. Почти с облегчением я провалился в спасительную тьму.

Очнулся от жуткого холода. Застонал протяжно и жалко. По лицу, словно божьи коровки, бежали ледяные капли. Щека болела, что-то острое кололо кожу. Я дышал с огромным трудом, кусками хватал тяжелый от сырости воздух, словно пес мясо. Тело болело, во рту был мерзкий металлический привкус крови. Меня словно разобрали на части, хорошенько избили, а потом сложили обратно.

В правую ладонь упиралось нечто теплое, живое. В голове слышалось ласковое мурлыканье. Я сжал пальцы, ощутил гладкую поверхность посоха. Тепло заструилось по пальцам, поднялось выше по руке и разлилось в груди животворящим озером. Боль постепенно отпустила, затаилась в суставах и костях.

Я охнул, с трудом разлепил тяжелые веки. Как выяснилось, лежал я на деревянной мостовой, в грязной луже. Невдалеке догорали останки дома. Относительно целыми остались лишь фундамент и дальняя стена. Остальное словно корова языком слизнула. Оттуда несло дымом и гарью, пламя шипело, плевалось искрами. Вокруг разбросаны обугленные деревяшки, какие-то тряпки, измятая и разбитая домашняя утварь.

«Получилось! — вспыхнула ликующая мысль. — Выбрался, Мрон вас раздери!»

Кое-как приподнялся на руках, судорожными рывками воздел себя на четвереньки. Вновь душила проклятая тошнота и слабость, кружилась и болела голова. Желудок бунтовал, карабкался вверх по пищеводу. Но ел я давно, даже рвать было нечем. Я сплюнул кровью и желчью, сел на колени.

Присмотрелся: туман все такой же густой, вокруг темень.

Я видел только то, что попадало в круг света, отбрасываемого пожарищем. Место знакомое, здесь мы проходили чуть раньше. Трактир должен быть шагах в пятидесяти…

Страх подкрался на мягких лапах, ловко забрался на плечи и обнял за шею, сдавил горло. Я встряхнулся — не время трусить! Да, не хочется возвращаться в то место, где натерпелся ужасов, но… надо, просто надо! Там остались Феран и Маэрдир, Рол, Иг… Боевого мага не жалко, пусть его жрут твари Преисподней. А вот к остальным я уже привык. Да и не хочется, чтобы их смерть была на моей совести. А совесть у меня злая и стервозная баба, с во-о-от такими зубищами! Загрызет и замучит потом, отравит жизнь нравоучениями и укорами.

В луже сидеть показалось как-то противно. Я упер посох в мостовую, оттолкнулся пятками. Постоял, пошатываясь и тихо скуля. Боль не ушла полностью, то и дело стреляла огненными иглами. Ноги были слабые, колени подгибались. Штаны промокли, ткань противно липла к телу. Я клацал зубами от холода и дрожал.

С трудом пробормотал лечащее заклятие. По телу прошла горячая волна, кожу защипало. Но боль ушла. Еще несколько заклятий. Слабость исчезла, сил прибавилось, а одежда в мгновение ока нагрелась и высохла.

Я посмотрел на догорающий дом, удивленно присвистнул. Далеко же меня занесло от трактира. Интересно, с чем это связано?! Если Коридор — морок, иллюзия, то я бы оказался посреди развалин питейного заведения. Но меня выбросило довольно далеко. В том, что это был именно Коридор Судьбы, я уже засомневался. Чересчур легко выбрался. Однако странные вещи здесь творятся с пространством и самой реальностью. Но что гадать? Нужно отловить того гада, который устроил сей праздник, и задать парочку вопросов.

Внезапно раздалось странное хрюканье, сопение, тяжелый топот. Тело мое среагировало быстрей, чем разум. Я спрягался за углом соседнего дома. Тут было темно, как в подвале. Я понадеялся, что меня никто не увидит, если не шевелиться. Теперь явственно слышались чьи-то неуверенные шаги, вялое бормотание. Воображение нарисовало картинку: пьяный человек идет, путаясь в собственных ногах. Иногда падает, ползет на четвереньках. Иногда переходит на бег, который на самом деле всего лишь попытка отпихнуть от себя стремительно надвигающуюся землю. Неужели здесь есть живые? Да уж, правильно говорят — пьяным море по колено. Я расслабился, даже хотел выйти из тени, окликнуть пьянчугу. Но, слава богам, сдержался, лишь выглянул из-за угла.

В тумане показался силуэт человека. Шел он пошатываясь, припадал на левую ногу. Хрипел, булькал… иногда в бессвязном мычании слышались слова, целые предложения:

— Яшма… Яшма, зараза… хр-ррр… где… Где?., хр-рр… Рррр!.. Где спряталась, стерва?.. Яшма… Хр-рр…

Что-то в голосе показалось мне странным и пугающим. Я вжался в прохладную стену дома, затаил дыхание. Человек брел медленно, виляющей походкой прожженного алкоголика. Наконец вышел в круг света, остановился, тупо уставился на пламя.

— Хр-ррр… Яшма… Яшма… Дай пожрать!.. Жрать хочу, Яш-ма… Хрр…