Маска возмездия - Маргарет Макфи

— Тебе нечего бояться, Мэриэнн. То, что мы будем делать, доставит удовольствие нам обоим. И я повторяю, тебе не надо делать ничего, чего бы ты не хотела.

Мэриэнн слегка улыбнулась ему с благодарным облегчением. Но когда он тронул рукой пуговицы на ее платье, она отступила назад.

— Мэриэнн?

Она снова отступила, стараясь держаться подальше от него.

— Я… не могу… — Ее глаза, метавшиеся между ним и кроватью, расширились и заблестели от слез.

Рейф видел, что ее тревога растет с каждой секундой.

— Мэриэнн, — позвал он совсем тихо, как если бы уговаривал испуганную лошадку, стоя неподвижно и раскрыв ладони опущенных вниз рук, пытаясь утешить, успокоить ее. — Мы не будем делать этого сегодня. Если ты хочешь подождать…

— Да! — воскликнула она, ухватившись за его слова, как утопающий за соломинку. — Но мы должны будем…

— Это никого не касается, Мэриэнн. Только тебя и меня. — Он смотрел ей в глаза.

Она закусила губу.

— Ты не будешь заставлять меня?

— Конечно нет. Я никогда не буду тебя заставлять.

— Но ведь ты имеешь право, как мой муж?

— Не знаю, что тебе говорили, но мужчина не имеет права принуждать женщину, Мэриэнн.

Она опустила взгляд.

— Я никогда не стану спать с тобой, пока ты сама меня об этом не попросишь, пока не будешь умолять. Даю тебе слово.

Мэриэнн снова посмотрела ему в глаза. Все смешалось в этом взгляде: облегчение, благодарность, любовь; он проник в самую глубину его существа, в самое сердце. Рейф протянул ей руку. Мгновение она колебалась, потом положила свою руку сверху. Он сжал ее пальцы в своих и почувствовал, как она расслабилась, обвила его руками и спрятала лицо у него на груди, прижавшись к ней губами сквозь ткань рубашки.

— Спасибо, — прошептала она.

Рейф поцеловал ее в макушку и отпустил.

— Я выйду, пока ты будешь переодеваться. Мужчина и женщина могут просто спать в одной постели, и больше ничего. Так мы и поступим, когда я вернусь.

Они посмотрели друг на друга, и он заметил ее виноватый взгляд.

— Извини меня, Рейф.

— Тебе не в чем извиняться, Мэриэнн.

Она закрыла глаза, будто ей невыносимо было слышать эти слова.

Рейф поцеловал ее в лоб и вышел, размышляя, почему, черт побери, его жена так боится супружеского ложа. Но он понимал, что это вопрос деликатный и торопиться нельзя. Надо проявить терпение и постепенно научить ее тому, как все должно быть.

Мэриэнн не стала смотреть, как он раздевался, не отрываясь, уставилась в стену. Ее тело напряглось в предчувствии того, что он ляжет рядом с ней. Но когда кровать просела, сердце у нее подпрыгнуло с такой силой, словно вот-вот выскочит из груди. Он всего лишь поцеловал ее и пожелал доброй ночи. Они лежали рядом, не касаясь друг друга. Но и без этого Мэриэнн ощущала его тепло, которое рассеивало ее страхи. Она слушала его дыхание. Когда он заснул, она повернулась и принялась изучать его профиль при свете канделябра.

Спящим Рейф выглядел моложе, суровость исчезла. Какой же он красивый! Темные брови, низко нависающие над глазами, крепкий нос, твердый изгиб полных губ, подбородок. Сильный, решительный, этот мужчина не ведал страха и мог противостоять целому свету. Однако его слова, сказанные на складе, пронеслись в голове Мэриэнн. «У нас у всех есть свои страхи, Мэриэнн». Она не могла себе представить, чтобы он когда-нибудь испытывал страх, чувствовал себя жалким и бессильным. Ничто не могло испугать его. Это другие должны бояться.

В нем было что-то непонятное и пугающее. И все же она никогда не встречала такого цельного человека. Он поступал так, как считал правильным, невзирая ни на что. Добрый человек. Она его любила, и не могла понять, почему не может ему отдаться. Ей стало страшно, что так будет всегда и Роттерхэм безнадежно разрушил ее жизнь.

Мэриэнн разбудило неровное осеннее солнце. В первую минуту показалось, что она в своей постели на Лесистер-сквер, но потом она вспомнила свадьбу и свой новый дом на Крейвен-стрит. Со своего места она увидела, что гардины, закрывавшие окна, были глубокого темно-синего цвета, а не бледно-розовыми. Легкий аромат сандалового дерева вызвал в ней трепет, с которым ничего невозможно поделать. Она все еще чувствовала себя усталой после стольких часов без сна, но страх, с такой силой завладевший ею прошлой ночью, утром исчез.

С другого конца комнаты до Мэриэнн донесся звук, будто кто-то чистил зубы. Она инстинктивно посмотрела туда. Возле умывальника, повернувшись к ней спиной, стоял Рейф. На нем не было брюк, которые он не снимал всю ночь, только полотенце, обмотанное вокруг пояса. Выше пояса он был голым. У Мэриэнн пересохло во рту.

Она знала, что надо отвернуться, но вдруг обнаружила, что не может оторвать от него глаз. В одежде Рейф выглядел высоким, сильным и мускулистым, но и без нее… был великолепен, подобно мраморным статуям из книг о классическом искусстве. Мэриэнн видела каждую линию мышц, перекатывавшихся под кожей при движении спины, рук и плеч. Он был весь бледно-золотой, покрытый капельками воды, сверкавшими в лучах солнца. Мокрые волосы плотно прилегали к голове, спускаясь на шею. У Мэриэнн перехватило дыхание. Глядя на него, она почувствовала, как набухли и сделались более чувствительными соски. Но она не смогла отвести взгляд, скользя по широким плечам, потом ниже, туда, где спина сужалась к талии, и еще ниже к бедрам. Ей вдруг стало любопытно, что она почувствует, если проведет пальцами по его спине. Сердце забилось чаще.

Рейф сплюнул зубной порошок в тазик и прополоскал рот. Когда он повернулся, было уже слишком поздно отводить глаза и делать вид, что она еще спит.

— Доброе утро, миссис Найт, — произнес он своим бархатным голосом.

На солнце глаза Рейфа приобрели цвет прозрачного померанцевого меда. Тень от щетины на подбородке исчезла, и, когда он улыбнулся ей, она ощутила, как по телу прокатилась быстрая горячая волна, которую ни с чем нельзя спутать.

— Доброе утро, — ответила она хрипло, не решаясь бросить взгляд вниз на полотенце, обернутое, как килт шотландского горца. Она не решалась посмотреть на россыпь черных волос на его голой груди. Краска бросилась ей в лицо.

— Я почти закончил. Потом принесу тебе теплой воды и приготовлю завтрак. — Рейф отвернулся и, продолжая говорить, стал натягивать под полотенцем чистое нижнее белье. — Яичница с ветчиной и кофе. Или ты предпочитаешь горячий шоколад? — Полотенце полетело в сторону, и Мэриэнн заметила, как вздрогнули его мышцы под хлопковой тканью, прежде чем он надел темные брюки.

— Спасибо. Я с удовольствием выпью кофе. — Голос Мэриэнн звучал так высоко, что едва не срывался на писк. Она покраснела еще сильнее.

Рейф потянулся за чистой выглаженной рубашкой и, надевая ее, снова посмотрел на нее. До того как тонкий белый хлопок скользнул вниз, Мэриэнн мельком увидела плоский мускулистый живот и полоску темных волос, спускавшуюся под брюки, и почувствовала, как внизу живота зашевелилось желание.