Когда отдыхают ангелы - Марина Аромштам

Ведь надо учесть еще вот что: Кравчик не ходил в поход против Черного Дрэгона, не совершал подвигов во имя победы добра. Ему не на что опереться в своих поступках. Поэтому мы не можем строго с него спрашивать. Пока не можем.

Но мы обязательно что-нибудь придумаем. Что-нибудь такое, что поможет ему справиться со страшным своим наследством, с угнездившимся в глубине души одиночеством, со смертным страхом отсутствия матери.

Другая запись

Вы так не скажете. Вы же ничего не узнаете.

И что мне теперь делать? Что мне теперь со всем этим делать? Где взять силы прожить жизнь так, чтобы не было потом мучительно больно? Чтобы всем нам потом не было мучительно больно? Ведь я во всем привыкла на вас опираться, на вашу поддержку и понимание: и когда готовили поход против Дрэгона, и когда устраивали бал, и когда спектакли разные ставили, шкафчики чинили. На ручки нас еще хватит, а на «Тумбу-Юмбу»?

Вы ведь, пожалуй, мне теперь не поверите. Не захотите верить, что все устроится, наладится. Что Кравчик этот, настанет день, перестанет задирать юбки и щипаться. Ведь и времени у нас с вами совсем не осталось.

В сказке про сестрицу Аленушку и братца Иванушку есть один эпизод. Привела ведьма Аленушку на берег реки, привязала ей на шею камень и бросила в реку.

Я все думала: что же эта Аленушка — так и шла за ведьмой, как ягненок на заклание? А потом стояла и смотрела, как ей на шею камень вешают? Что же она не брыкалась, не сопротивлялась? Не могла, что ли, стукнуть эту ведьму по ее длинному кривому носу?

Но, может быть, утопил Аленушку не камень. Камень — это так, для красного словца. Сказочный шифр. Утопила Аленушку тайна, которой она ни с кем не могла поделиться. Из-за козленочка. Ведьма сказала ей: «Будешь мешаться мне под ногами, расскажу всем, что козленочек на самом деле — никакой не козленочек, а оборотень. Мальчишка, превращенный в козла. Ты ведь знаешь, как у нас относятся к оборотням? Сожгут и съедят. Как самого обычного колдуна. Так что вали отсюда, из дворца. И тайна останется между нами». Аленушка кивнула в знак согласия и ушла. От сытой богатой жизни, от своего мужа-царя. От любимого козленочка. Чтобы сохранить его тайну. Она затерялась в потоке жизни, где-то на самом ее дне. И чем зарабатывала себе на хлеб, один Бог знает…

Другая запись

После того, как Кравчик у нас появился, после того, как он сбросил с плеча мою руку и стал ругаться матом на переменах, я помчалась к подруге-психологу:

— Расскажи все, что знаешь о брошенных детях. И о приемных.

Подруга не стала меня вдохновлять. Велела набраться терпения и не ждать быстрых результатов. Она сказала, это сложно, очень сложно — изжить такую травму. Хотя может и получиться. Если все вокруг помогать станут. Если стрессов не будет, обстановка сложится доброжелательная.

— Ты издеваешься? Он ругается матом, а все улыбаться, что ли, должны?

Она пожала плечами. Она про тренинги понимает. А про школьную жизнь — не очень.

— Я тебе сочувствую.

Я разозлилась и ушла. Вечером зазвонил телефон.

— Я забыла тебе сказать про родителей. Очень много отказов.

— Каких отказов?

— Для приемных родителей самый тяжелый период — пубертат. Когда начинаются подростковые выверты, они часто не выдерживают, отчаиваются. Думают, в ребенке заговорила дурная наследственность, и не могут это преодолеть. Не находят в себе силы любить дальше и сдают обратно, в детский дом.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу предупредить. Родители этого мальчика тоже нуждаются в бережном отношении. Их нельзя все время нервировать. Наоборот — надо вдохновлять.

— Скажи, пожалуйста, — я почувствовала приступ бешенства, — а кто будет вдохновлять меня? Кто будет ласково нашептывать мне на ушко: «Полюби мат! Полюби мат!» Или: «Он не хотел ударить. Он обнять хотел. Не ущипнуть — погладить. Награди его за это. Улыбнись ему ласково!»

— Вот видишь: ты сама все понимаешь!

— Иди ты…

Другая запись

Сын сказал, надо время от времени избавляться от отрицательной энергии. Может, мне записаться в секцию тайбо? Или каратэ?

А то я уже готова съесть сердце какого-нибудь врага. Может, лучше мозги? Нет, история учит: мозги есть бесполезно. Никакой пользы от этих мозгов. Вот вам и «Тумба-Юмба».

— Маргарита Семеновна! Посмотрите, что мне написали!

Марсём только что пробилась к классу. Школа возбужденно гудела. Народ высыпал в коридоры и толпился у картонных почтовых ящиков, развешенных на стенах по случаю праздника. Был День святого Валентина.

По лестницам сновали озабоченные почтальоны с пачками разномастных валентинок. На груди у них были приколоты значки с английскими словами, а на боку болтались матерчатые мешки на длинных лямках — слабый аналог сумки настоящего почтальона ушедших времен. Марсём прямо в толпе вручили три бумажных сердечка, разрисованных цветными фломастерами, — одно с бантиком, одно с солнышком и еще одно — с цветочком. Она прочитала их прямо на ходу, улыбнулась и покачала головой. Наверняка ей признались в любви. И любовь наверняка была выражена без учета правил орфографии. Что-нибудь вроде: «Дорогая Маргарита Семеновна! Поздравляю с днем светого валинтина». И вместо точки в конце для верности — сердце, проколотое вектором. Теперь она, наверное, решала, стоит ли на первом уроке уделить время на отработку написания имен собственных и поиску безударного гласного в слове «святой».

Это слово — «святой» — применительно к людям всегда казалось мне грустным. Конечно, я не очень разбиралась в святых. Но то, что рассказывала нам Марсём, убеждало: жизнь святых была не особенно приятной. Большую часть своего жизненного пути они обычно страдали, а потом умирали в мучениях. Через некоторое время, чтобы как-то компенсировать страдальцам прижизненные муки, их имена вносили в специальные списки. Будто бы эта запись должна была стать пропуском куда-то вроде ложи для почетных гостей в райском театре. Еще святым присваивали особый день. Эта награда и по сей день кажется мне сомнительной. Люди постоянно путаются, что, кто и кому в это время должен: то ли святому вменяется в обязанность защищать оставшихся па земле и выполнять их надоедливые просьбы, то ли оставшиеся на земле должны вспоминать святого со словами благодарности за его мучения. К тому же разные отдельные человеческие представители и целые их группы не перестают делать гадости в дни, записанные на святых. И если гадость немаленькая, потом вспоминают не столько святого, сколько совершенное в его день преступление. Кто что-нибудь знает о святом Варфоломее? Да никто ничего не знает. Зато Варфоломеевская ночь печально известна — гибелью сотен гугенотов, вырезанных рьяными католиками во имя истинной веры. Хорошо святому Варфоломею в его райской ложе, оттого что у него есть свой день?