Зловещий трофей - Валерий Шарапов

Из трех спутников генерала, пытавшихся вместе с ним вырваться из окруженного Будапешта, в живых оставался один. Личный адъютант Пфеффера — штурмбаннфюрер СС Бруно Хоффман погиб непосредственно в автомобиле. Исполняющий обязанности начальника штаба корпуса оберфюрер СС Хельмут Дернер скончался чуть позже в госпитале от полученных пулевых ранений. Водитель генерала шарфюрер СС Франц Фишер был контужен взрывом гранаты и в бессознательном состоянии отправлен в тот же госпиталь.

Этот человек как раз и представлял наибольший интерес для дальнейшей разработки. Ведь именно он оборудовал под днищем «Хорьха» тайник, а в ночь на 12 февраля по приказу Карла Пфеффера заложил в него три увесистых золотых слитка. И, по заявлению того же генерала СС, о золоте знал только он.

Понимая, насколько может пригодиться описание внешности водителя, сыщики во время свидания с Пфеффером постарались вытянуть из него максимум. Но так уж вышло, что данных оказалось немного.

— Невысок, неказист, сер лицом. Волосы темные. Сутулая спина, довольно сильные, цепкие руки, — перечислил генерал.

— И это все? — удивленно спросил тогда Васильков.

Пфеффер пожал плечами:

— Он всего лишь шофер. Кучер. Вы разве склонны рассматривать водителей, с которыми ездите по делам?.

В чем-то он был прав. Тем более что последний водитель — шарфюрер СС Франц Фишер — обслуживал генерала всего несколько месяцев. Он принял роскошный «Хорьх» после внезапной кончины от язвы желудка предыдущего водителя, молоденького оберштуце СС.

Закусив удила, сыщики взялись выяснять, что случилось с Францем Фишером в госпитале и где он находится в данный момент.

Неразлучная пара Егоров — Горшеня отправилась в одну из структур НКВД — Управление по делам военнопленных и интернированных. Вторая пара Бойко — Баранец умчалась в Главное военно-санитарное управление (ГВСУ), чтоб покопаться в тамошних архивах и разузнать о госпитале, находившемся в 1945 году на восточной окраине Будапешта. Вдруг там окажутся фамилии поступавших раненых? Вдруг будут копии медицинских карточек с пометками, когда и куда направлен после выздоровления?.

Костя Ким тоже рвался в бой, но Старцев осадил его, оставив в кабинете «на телефоне».

— Обещаю прицепить тебя в следующем деле к нашей паре, — сказал майор на прощание расстроенному Киму.

И поехал с Васильковым в отдел «А» НКГБ.

* * *

После суетного рабочего дня все они встретились в рабочем кабинете ближе к вечеру, в начале седьмого. Костя знал, что коллеги, скорее всего, останутся без обеда и расстарался, сгоняв в коммерческий магазин и приготовив ужин.

— В документах только две даты. Сам лично прочитал и трижды перепроверил, — отчитывался с набитым ртом Егоров. В одной руке он держал вареную картофелину, в другой кусок ржаного хлеба. — Напротив «Оберштуце СС Ф. Фишер» стоит дата пленения — «12 февраля 1945 года». Потом напротив «выбыл» дата «13 февраля». И все. Я спрашиваю архивариуса, что значит «выбыл»? Отпущен, расстрелян, переведен в другое ведомство? Он пожимает плечами: не знаю, все что угодно, если нет конкретной отметки…

Пока Василий чистил сваренное вкрутую яйцо и посыпал его крупной солью, Горшеня дополнил:

— Обошли все структурные подразделения архива Управления по делам военнопленных. В двух ответы получили сразу, в одном приняли заявку и предложили приехать за ответом завтра.

— Как расцениваете шансы? — спросил Старцев.

— Небольшие, — вернулся к разговору Егоров. — Миллионы военнопленных, Иван. Одних только офицеров — несколько сотен тысяч. Вряд ли в Управлении способны выяснить местонахождение эсэсовского унтера.

Следующими докладывали Бойко и Баранец.

— У нас с хорошими вестями еще хуже, — признался Олесь, похрустывая свежим огурчиком. — 3‑го Украинского фронта, как известно, больше не существует. На его базе недавно создана Южная группа войск на территории Болгарии и Румынии. Мы с Игнатом рванули в архив госпитальной базы фронта. Там нашли ГБА — госпитальную базу армии. Потом в другом подъезде здания отыскались архивы эвакоприемников (ЭП) и армейских подвижных госпиталей. Короче, на поиски ушло шесть часов, зато у нас на руках оказалась эта карточка.

Бойко потряс тонкой книжечкой и передал ее Старцеву. Тот быстро пролистал несколько полупустых страничек.

— И все? — недовольно-растерянно спросил он.

— Чем богаты, Иван Харитонович. И ту надо будет вернуть в архив — под роспись дали.

— Ни фотографии, ни роста, ни веса — ничего.

— «Поступил 12 февраля со средней степенью контузии. На голове в районе правой височной области имеется заживающий шрам старого ранения. Других видимых повреждений не имеет», — процитировал Олесь запись из карточки. — А даты и причины убытия нет вообще.

— Да уж… с медиками всегда было непросто — по себе знаю, — проворчал Старцев. — Значит, остались только мы с Александром?

— Выходит, так, — кивнул Егоров.

— Тогда слушайте. Проторчали мы с Саней в учетно-архивном отделе «А» НКГБ. Пропуск добыли быстро, да потом застряли — там у них какие-то внутренние совещания или занятия проходили. В общем, принять нас было некому, — невесело доложил Старцев, занимаясь заваркой чая.

— Организация серьезная, ведет полный учет своих кадров, — продолжил Васильков. — Изложили суть, назвали фронт, армию, дивизию и сроки. Майор с нами беседовал. Выслушал, все записал и обещал в течение нескольких часов выяснить, кто из сотрудников СМЕРШ 12 февраля принимал плененных генералов с водителем и переправлял их в госпиталь.

— Тю‑ю, несколько часов, — протянул Бойко. — Неделя — это тоже несколько часов. А нам срочно надо.

Иван не ответил. Он до того был недоволен результатами прошедшего рабочего дня, что молча уселся на любимый подоконник, забыв о только что приготовленном чае.

* * *

Благая весть пришла на Петровку ранним утром. Стоило Старцеву войти в парадный подъезд Управления и подняться по ступенькам до уровня первого этажа, как его радостно окликнул дежурный:

— Иван Харитонович, приветствую! Наконец-то! До тебя тут телефон разрывался.

— Кому же я понадобился в такую рань?

— Так из отдела «А» НКГБ.

— Ах, черт! — воскликнул Старцев, вспомнив о главном. — Что сказали? Еще позвонят?

— Обещали. Спишь долго, Харитоныч!

— Да ладно тебе! Я сегодня на час раньше положенного приперся…

Повторный звонок раздался через десять минут. Дежурный переключил его в рабочий кабинет группы Старцева.

Вчерашний майор сухо поздоровался и попросил записать данные, которые ему удалось раздобыть за ночь. Иван схватил карандаш, раскрыл рабочий блокнот и записал: «Майор Седой Николай Николаевич, служил начальником военной контрразведки СМЕРШ при стрелковой дивизии, подразделения которой осуществили захват генерала СС Карла Пфеффера и с ним еще двух военнослужащих СС. В настоящее время подполковник Седой Н. Н. проходит службу во 2‑м Управлении НКГБ».