Невеста войны. Спасти Батыя! - Наталья Павлищева

Саму уруску хатун видела еще вчера, осторожно подглядывая в щелку, когда с ней беседовал чиновник. Что-то в женщине насторожило Огуль-Гаймиш, и она потребовала привести уруску к себе. А заодно приказала прийти и своему шаману, чтобы посмотрел со стороны. Лю Синь схитрил и показал девушке уруса того же имени, что она называла, но из другого города, к тому же такого, у которого не было семьи, а она «признала» брата. Значит, приехала вовсе не за тем. А зачем? Бату налаживает связи с Сорхахтани? Но это означало одно: он решил побороться против Гуюка за белую кошму! Почему Великий хан этого не видит? Нет, видит и даже решил потребовать от двоюродного брата принести клятву верности, но это совсем не то, что сейчас надо делать.

Огуль-Гаймиш поняла, что пора вмешиваться. Где не могут умно поступить мужчины, должны действовать женщины!

Великого хана Гуюка привычно не было в Каракоруме, потому я попросилась к хатун, мне нужно выручать Судилу. Ответ пришел неожиданно быстро, хатун велела прийти сегодня же. Вот это оперативность, а говорили, что монголы мурыжат месяцами.

У меня появилась возможность сравнить двух первых дам государства. Одна из них наиболее уважаема, а вторая наиболее сильна.

Огуль-Гаймиш приняла меня в своих покоях, нечто вроде малой приемной. Я уже знала, что она, как и Гуюк, предпочитает для жизни юрту, но гостей принимает во дворце. За мной приехал крепкий монгол со свирепым взглядом, на попытку взять с собой Карима спокойно возразил:

– Ты знаешь монгольский, толмач не нужен.

Вот так вот! Досье на меня готово. От понимания, что реальных данных в нем просто не может быть, мне стало чуть смешно. Это хорошо, когда есть хоть что-то, что позволяет чувствовать себя на высоте.

Сильвии тоже пойти со мной не позволили, она топталась рядом и пыталась убедить меня плюнуть на весь этот Каракорум и уехать обратно.

– Только человека спасем и поедем.

Огуль-Гаймиш была значительно моложе Сорхахтани, это и понятно, племянница все же, но все равно старше меня. Сооружение на ее голове оказалось куда более высоким, правда, не болталось из стороны в сторону, а весьма импозантно колыхалось. Но все равно похоже на султан у лошади.

И у этой рядом был свой советник, правда, куда более неприятный. Пронзительный взгляд, буквально выворачивающий наизнанку, и какое-то ощутимое давление на психику. Хорошо, что я, еще на подходе почувствовав, что кто-то собирается копаться в моих внутренностях, вспомнила учебу Вятича и, сконцентрировавшись, умудрилась поставить защиту, чтобы не допустить выкачивания информации прямиком из головы. Но противный тип оказался настырным, он так и сверлил глазами, одновременно буравя сознание.

Ну, хатун, завела себе друзей! Я старалась не злиться, хорошо помня, что стоит выйти из состояния равновесия, как все поставленные мной замки будут разрушены. Ах, ты так? Повеселимся. Эники-беники ели вареники! Вот тебе! Дважды два четыре, и это неоспоримо. Сила действия равна силе противодействия – это третий закон Ньютона. Попробуй вспомнить второй. И пока не вспомнишь, ко мне не приставай.

Противный тип раскрыл глаза, такого он не ожидал, а потому поспешил ретироваться. Вот так, знай наших!

Но я прекрасно понимала, что ушел он только с глаз, а сам притаился где-нибудь рядышком и начнет гадить мне в сознание, как только я потеряю бдительность.

От размышлений о поганце меня отвлекла беседа с хатун, одновременно говорить с Огуль-Гаймиш и мысленно пререкаться с ее шаманом я просто не могла.

– Зачем ты приехала? Только не говори, что за братом. Человек, которого ты назвала братом, сестры не имеет.

Вот это работает разведка, я подумать не успела, а они уже все за меня решили.

– Я не нашла брата, а этот на него похож…

– Он долго не проживет, давно болен. Если хочешь его спасти, то я подарю его тебе. Но ты не затем здесь. Зачем?

Голос у хатун немного резкий, глаза смотрели насмешливо.

– Хатун известно обо мне все. Человек, который вышел отсюда, умеет читать мысли, он может рассказать и без моего согласия.

Ее так просто не проймешь, кивнула:

– Расскажет. Скажи сама.

– Я хочу спасти Великого хана. Его будут пытаться убить…

– Бату? Конечно, и не только он. Но почему вдруг Бату отправил тебя спасать Великого хана, если сам желает убить?

Ну что ж, играть так играть. Блефовать я умела всегда, но бывают случаи, когда правда выглядит эффектней.

– Меня отправили его убить.

– Убить? Убьют его и без тебя.

И это говорит жена? А как же насчет того, чтобы быть одной сатаной?

Разговор получился немного странный, да что там немного, просто странный! Размышляя позже, я вдруг поняла: ей совсем некому доверять, она всех боится, если появившаяся новенькая стала спасением. Именно потому хатун приняла меня не слишком настороженно. Только хорошо ли это? Нет ничего опасней дружбы с сильными мира сего, они имеют обыкновение либо лишать бывших друзей жизни, либо утаскивать за собой на дно.

Но выбора у меня просто не было. Подумав, я пришла к выводу, что дружба с Великой хатун пока для меня лучше, чем вражда с ней.

Смешно, сказал бы кто, что монгольская императрица в тринадцатом веке будет разговаривать со мной почти откровенно…

И все-таки мне эта откровенность настолько же откровенно не нравилась. Надо что-то предпринять, чтобы хатун подружилась с кем-то другим. Мелькнула шальная идея подсунуть ей Сильвию. С моей подруги как с гуся вода, они никакой дружбы не испугается…

Но я тут же обругала себя за откровенную подлость. Спасая свою шкуру, я готова пожертвовать Сильвией? Стало стыдно даже смотреть на подругу, та почувствовала, участливо заглянула в лицо:

– Что, Настя, что-то случилось?

– Нет, нет! Все в порядке.

До вечера я на чем свет стоит костерила себя за проявленное хоть на мгновение малодушие.

Когда Великий хан Гуюк отправился к своей тетке Сорхахтани-беги, никто не удивился.

Вдова одного из сыновей Чингисхана, Толуя, была в Монгольской империи личностью весьма примечательной и многими любимой. Тут сложилось все: и благородный поступок ее мужа Толуя, пожертвовавшего своей жизнью ради жизни брата Угедея, и безукоризненное поведение вдовы, никогда не затевавшей тайной игры против родственников, и ее собственная разумность и умение сглаживать углы.

Когда умер Потрясатель Вселенной, у его смертного одра находились двое младших сыновей от законных жен – Угедей и Толуй. Сам Чингисхан повелел выбрать преемником Угедея, считая того способным управлять созданной отцом империей. Самый старший из чингисидов, Джучи, умер при совершенно неясных обстоятельствах за полгода до отца. Следующий, Чагатай, правил улусом довольно далеко от Каракорума, на юге. По закону, пока не выбран новый Великий хан, править должна старшая вдова прежнего, но правление перешло в руки Толуя. Будь на его месте другой, за отцом последовали бы и братья, но Толуй правил строго и справедливо и постарался, чтобы выборы нового хана прошли согласно завещанию Потрясателя Вселенной.