Мода в саване - Марджери Эллингем

Вэл удивленно посмотрела на него.

— Так и есть, — заявила она. — Мне казалось, что я тебе все объяснила. Альберт, милый мой дружок, ну попробуй меня понять. Ты умница и настоящий мужчина. Если ты влюбишься и что-то не заладится, ты все как следует обдумаешь и пойдешь дальше, поступишь как полагается, избавив себя от кучи разных проблем, потому что для тебя и голова, и жизненный опыт важнее, чем все чувства, вместе взятые. Ты самый настоящий мужчина. Но когда подобное происходит со мной или Джорджией, наш мир рушится. Мы не можем поступить как полагается или как следует, разве что путем нечеловеческих усилий. Наши чувства во много раз сильнее наших голов, и мы не умеем с ними справляться. Мы — женщины, понимаешь? Я хотя бы стараюсь мыслить здраво, она — нет. Она плывет по течению.

— Это все бессмысленная, идиотская рефлексия! — в ярости воскликнул Кэмпион. — Тебе просто надо хорошенько поплакать или найти себе мужчину. А лучше и то и другое.

Вэл презрительно рассмеялась.

— Твоему поколению свойственно думать, будто секс — это лекарство от всех болезней, словно фланелевая рубашечка для тети Бет, — ядовито сказала она. — Совершенно дурацкое помешательство на сексе. Лучше уж вернуться к кровопусканию или рыбьему жиру. Нет, дорогой мой, возможно, вы и умеете владеть собой, зато мы реалистки. По крайней мере, мы не пытаемся обмануть себя, даже если играем перед всеми остальными. Когда мне сообщили, что Рэмиллис умер, я не подумала: ах, бедняга, какой удар для его жены! Нет, я подумала: теперь Джорджия сможет выйти замуж за Алана. И все еще об этом думаю. И она об этом думает. Это омерзительно и может шокировать сентиментально настроенные личности, но тем не менее это правда. Джорджия, кстати, может внезапно сменить курс. Это все зависит от того, сочтет ли она выгодным искренне поплакать о Рэмиллисе.

— Тихо. — Кэмпион нежно развернул ее.

К ним шла Джорджия, заливаясь слезами. Она протянула руки к Вэл и благодаря этому жесту странным образом стала казаться младше.

— Вэл, милая, куда же ты запропастилась? Помоги мне. Я не знаю, что мне делать. Не могу решать все одна, просто не могу. Надо связаться с Ферди в Париже, и со сводным братом Рэя, и с какими-то тетушками. Алан еще в ангаре. Полет решили не отменять. Мне совсем не на кого опереться. Пойдем в дом. Прошу тебя. Что бы ты обо мне ни думала, не бросай меня. Я не виновата, что влюбилась, с тобой ведь было то же самое.

Мистер Кэмпион уставился на нее, не веря своим ушам. Джорджия повисла на шее у Вэл и расплакалась, словно ребенок.

— Пойдем, пожалуйста, — всхлипывала она. — Там совершенно ужасная медсестра. Настаивает, чтобы я посмотрела на него, а я не хочу. Я его боюсь. Что мне делать? Что?

— Пойдем, — сказала Вэл неожиданно тихо и спокойно с самым заботливым и непринужденным видом, что было поразительно, учитывая ее недавний взрыв.

— Алан обо всем позаботится, когда придет, — эти слова прозвучали как наивное предупреждение. — Но пока его нет, не бросай меня, Вэл. Прошу тебя. Мне не к кому больше пойти.

— Тише, тише, — мягко произнесла Вэл. — Тише.

И они вместе ушли в дом.

Кэмпион смотрел им вслед. Ему вспомнились слова старой Белль Лафкадио: «Женщины всегда пугают мужчин. Не пытайся их понять, просто люби. Так всем будет легче».

«Все это прекрасно, — подумал он, — но в нынешней ситуации женская неспособность взять себя в руки просто опасна». Вдали от успокоительного щебета Вэл история с морфином казалась просто жуткой — особенно после того, как он увидел, в каком состоянии его сестра пребывает на самом деле и с каким энтузиазмом Джорджия сыплет соль ей на раны. Ни один мужчина в здравом уме не посмел бы так себя вести. Он нетерпеливо потряс головой. Вэл запудрила ему мозги своими прозрениями и многозначительными замечаниями. Надо было держаться за факты. Естественной ли была смерть Рэмиллиса? Не похоже. Если его убили, то кто? У кого был мотив? У Джорджии? У Алана Делла? Если же он умер по ошибке, вместо своей жены, как обстоит дело в этом случае?

Кэмпион шагал по траве, пытаясь взглянуть на ситуацию как можно более объективно, и вдруг ему в голову пришла еще одна мысль. Кто бы захотел отомстить за Рэмиллиса — если тот был достоин отмщения? Кто за последние два часа хоть раз пожалел о такой трагичной и внезапной смерти? Кому было не все равно?

Именно в этот момент он услышал громкие всхлипы, доносящиеся из кустарника. Кто-то плакал.

Мальчик сидел на краешке спрятанной в кустах мраморной резной скамьи, закрыв лицо руками. Он плакал самозабвенно, как умеют одни только дети. Горе совершенно захватило его, и он был слеп и глух ко всему окружающему.

Хмель окутал стену за лавкой желтым занавесом из ароматных нитей. Кругом щебетали птицы и лениво гудели пчелы. Ненадолго Искусство исчезло из виду, а Моды как будто и вовсе никогда не существовало. Сад был сама жизнь, и плачущая фигура была частью этой жизни. На мгновение Кэмпион почувствовал благодарность к мальчику. Он присел на каменную ступеньку и вытащил сигарету. У его ног лежал роман «Айвенго», и он лениво перевернул несколько страниц в поисках Черного Рыцаря.

Он читал уже несколько минут, когда прерывистые всхлипывания утихли. Подняв взгляд, Кэмпион обнаружил, что на него уставилась пара покрасневших глаз.

— Бывает, — сказал Кэмпион, поняв, что пора бы уже нарушить молчание. — Такое порой случается. Это ужасно, но неизбежно.

— Я знаю. — Мальчик вытер лицо и каблуком пнул подножие скамьи. — Я знаю.

Он говорил с горечью, которую чаще слышишь у немолодых людей.

— Так глупо. Мне просто захотелось поплакать. Вот и все.

— Друг мой, это совершенно нормально. Шок вызывает слабость, это обычная физическая реакция.

— Правда? — спросил мальчик с явным облегчением. — Я-то не знал.

Последнее замечание как бы воплотило в себе все юношеские горести.

Мистер Кэмпион, напрягая память, перечислил известные ему физические реакции на шок, и сын Джорджии выслушал его с большим интересом.

— Тогда все ясно, — сказал он наконец. — Все понятно. А как там Джорджия? Как вы считаете, мне надо к ней пойти? Я не хочу. Я боюсь… боюсь, что снова испытаю шок. Да и в любом случае я буду только мешать. Мистер Делл с ней?

— Не знаю. Когда я в последний раз ее видел, с ней была моя сестра.

— Ваша сестра? Тогда хорошо. Все в порядке. Тогда я перелезу через стену и приведу себя в порядок в отеле. Надо сложить вещи. Она, наверное, захочет вернуться в город.

Мистер Кэмпион с интересом смотрел на заостренное личико своего собеседника. Оно было приятно глазу, но сыну всегда будет недоставать притягательности и обаяния матери. Всю свою жизнь он будет низкорослым и в целом не сильно изменится с детства. Это был странный ребенок.

Некоторое время они сидели молча, почему-то чувствуя себя на удивление спокойно друг с другом.