Девушка вне всяких подозрений - Екатерина Островская

– Это вы про Корнеева [15]говорите? – не поверил участковый. – Я смотрел интервью с ним. Так его корреспондентка легендой уголовного розыска называла.

– Ну да, – согласился Гончаров, – только там не легенды, а мифы Древней Греции. Напомни, как дочку старухи зовут.

– Татьяна Скворцова. Не замужем, работает администратором как раз в «Пятерочке». Она вообще неразговорчивая.

Пешком поднялись на пятый этаж, остановились перед дверью квартиры. В самый последний момент Игорь Дмитриевич махнул рукой, отгоняя от себя участкового:

– Спасибо, что проводил, а пока подожди меня внизу. Я один с ней поговорю.

Дождавшись, когда Гришачкин спустится на этаж, Гончаров нажал кнопку звонка. В квартире стояла тишина, но майор не сомневался, что его разглядывают в глазок.

– Открывайте, Татьяна, – попросил Игорь Дмитриевич, – я к вам ненадолго.

Дверь отворилась, на пороге стояла Скворцова с напряженным лицом.

– Вы что-то забыли спросить вчера? – поинтересовалась она, явно не собираясь впускать полицейского в квартиру.

– Это вы забыли кое-что рассказать, но я не в претензии: увидел вашу маму и не стал при ней спрашивать, а теперь дождался, когда ее не будет дома, и заявился, вы уж не взыщите. Кстати, где она?

– Поехала на кладбище к моему отцу.

– И давно он умер?

– Сорок лет прошло, – ответила Татьяна и сделала шаг назад, пропуская Гончарова в квартиру. – Простите, но у меня не прибрано.

– Видели бы вы мое жилище, убираю в лучшем случае по выходным, а они бывают не каждую неделю.

– Что вы хотели узнать? – спросила Скворцова. – Только если про Голубева будут вопросы, мне ответить нечего.

– С Азаматом он вас познакомил?

– С каким Азаматом? – изобразила недоумение женщина.

– Или все-таки Виталий Крупин вас свел?

– Никто меня ни с кем не сводил.

Ее лицо порозовело, вероятно, Скворцова поняла, что проговорилась.

– Значит, все-таки Крупин познакомил…

– Не знаю никакого Крупина, – покачала головой Татьяна.

– Знали или нет – уже не важно: он сгорел в машине после ДТП. Очень спешил, вероятно.

Женщина посмотрела в сторону, понимая, что притворяться уже не надо.

– Давно вышел?

– Вышел и сразу поехал сюда. Возможно даже, к вам спешил. По крайней мере, Мирослава Скрипник его не ждала.

– Вы и про нее знаете?

– Конечно. Я с ней долго и подробно беседовал.

– И что она про меня вам наговорила?

– Ничего плохого.

– Странно. Двадцать лет назад мы с ней сцепились из-за Виталика, так она меня такими словами крыла, такой грязью обливала…

– Она уже тогда с ним жила?

– Ну да, он к ней переехал, когда вдруг узнал, что Мирослава себе в бизнесе карьеру сделала. А потом и ее бросил. Я знала, что так случится, и хотела предупредить, но она и слышать не хотела: кричала, словно в нее бес вселился.

– Долго вы были с Крупиным?

– По-разному. Мы то сходились, то расходились. Мы же с четырнадцати лет были знакомы. В одном бассейне занимались. Только он…

– …подводным плаванием, а вы…

– Я с трамплина прыгала. Сначала мы в одной группе были с Мирославой. Потом, когда у нее успехи начались, она стала со всеми сборниками заниматься.

– И тогда Виталий обратил на нее внимание.

Скворцова усмехнулась:

– Может, и обратил, только она была звездой и никого вокруг не замечала, а мы уже дружили с ним. И из бассейна он меня провожал до дома, а потом к себе ехал. Я-то неподалеку жила, а ему через весь город надо было тащиться.

– Когда в последний раз встречались с ним?

– Пятнадцать лет назад в нашем дворе он с каким-то парнем из джипа выходил. Сам поздоровался, сказал, что с Мирославой расстался. А сюда приехал, потому что попросил Голубева приютить друга на некоторое время. Тот якобы, может, и вовсе жить здесь не будет, а только приходить и уходить, потому что деловой очень.

– Это был Азамат?

Скворцова кивнула.

– А Крупина с Голубевым вы познакомили?

Женщина снова кивнула и объяснила:

– Только это давно было, когда Виталик за мной ухлестывал. А Володька был уже крутой: красиво одевался, музыка модная из его окон гремела, девочки к нему приходили центровые. Не скажу, что он мне нравился, хотя какой-то интерес к нему был. Однажды он меня в кино позвал, и я согласилась. Показывали «Интердевочку». Помните такой фильм?

– Разумеется. На мой взгляд, так себе картина. Хуже только американский фильм «Красотка».

Татьяна посмотрела на майора внимательно:

– Может быть. Но тогда мне просто башку снесло от увиденного. Мы возвращались с Голубевым домой, и он комментировал кино и говорил, что все в фильме истинная правда: у него, дескать, много знакомых девушек подобного рода, которые с иностранцами таким образом общаются. Все эти его знакомые – весьма состоятельные особы, некоторые за границу перебираются, а другие здесь остаются из принципа, потому что такой роскошной жизни у них там не будет. Потом Володька позвал к себе на разговор: мать его в отъезде была, а сосед в больнице. Он поставил музыку, потом принес бутылку «Мартини». Тогда я первый раз в жизни пила вино… Крыша поехала, ну все и случилось… Не скажу, что особенно переживала, потому что многие мои подружки давно уже не девочками были. Стали мы с Голубевым общаться. Он пару раз даже на такси к бассейну подъезжал, чтобы меня встретить. Виталик видел это и бесился, но сделать ничего не мог: нам с ним тогда по шестнадцать было, а Володьке тридцать два, и выглядел он очень круто – джинсовый костюм, кожаный плащ… А я еще сказала Крупину, что это мой спонсор… Дурой была.

– Сколько с Голубевым встречались?

– В смысле, сожительствовала сколько? Года полтора. Но это было непостоянно. Раз в месяц или в полтора случалось. Когда грустно было, приходила к нему, он угощал вином, а потом все происходило, и я шла домой. Ни разу у него не оставалась на ночь. И потом, он же с матерью жил, и мы могли встретиться, только когда она отсутствовала. У нее работа была сутки через трое… Так что надо было еще момент поймать. А потом он как-то увидел, что меня Виталик провожает, и пригласил нас обоих к себе. Крупин, когда увидел его халупу, сразу понял, что Володька никто на ровном месте и просто щеки раздувает.

– Вы про грустное настроение вспомнили. С чего вдруг оно появлялось?

– Да жизнь такая была – все по талонам: крупа, сахар, масло, водка. Нищета кругом, а у меня в спорте уже никаких надежд не оставалось. Пару раз съездила на первенство страны среди юниоров, ничего там не взяла, и мне тренер намекнула, что работать со мной больше не будет – типа того, что бесперспективная. А Виталик собирался продолжать тренироваться – он вообще упорный был, но все же забросил спорт, потому что с Голубевым дела какие-то начал крутить. Но потом к Володьке пришли с обыском и нашли валюту, да еще к тому же фальшивую. Получил он срок, и осталась я уже с Виталиком. После освобождения Голубев сказал, что грешит на Крупина, мол, это он ему подбросил левые баксы. Я переехала к Крупину, с его мамой у меня были прекрасные отношения. Она думала, что мы поженимся, но Виталик не спешил подавать заявление… Потом поссорились, разбежались. У меня вскоре появился другой, но и там неудачно все. А Крупин тоже помотался: он то на Черноморском побережье инструктором в дайвинг-клубе, то тренером по плаванию в частной школе, то водителем автобуса… Он, кстати, прекрасно водит машину. Потом как-то приехал ко мне раз, другой… И мы снова сошлись. Пока он не переключился на Мирославу. Вот вся история нашей любви.