Три смерти Коломбины - Наталья Солнцева

Властная и ревнивая Мария Медичи стала королевой, однако сей факт не усмирил бурного темперамента ее венценосного супруга. Ей приходилось терпеть многочисленные измены Генриха, его пренебрежительную холодность, его фавориток, проживающих во дворце вместе с незаконнорожденными детьми, и полный разгул при дворе. Никто не соблюдал этикета, повсюду царили разнузданность и бесстыдство, бесчисленные искатели королевских милостей заполонили Лувр, а пистоли из ее приданого стремительно утекали в чужие карманы. Желала ли Мария смерти своему неугомонному, азартному и сластолюбивому мужу? Кто знает? Она умела скрывать свои чувства, как и «тигрица» Екатерина Медичи. Подозрения в ее причастности к убийству Генриха IV не нашли подтверждения. Однако что-то заставило королеву уговорить супруга короновать ее в Сен-Дени за день до его гибели. Что именно? Внезапное прозрение? Вещий сон? Плохое предзнаменование?..

Уж не сыплющиеся ли песчинки часов Руджиери навеяли Марии мысли о скором вдовстве? Это навсегда останется тайной. Никому не известно, куда подевались часы после кровавой резни в Лувре. Есть вещи, чей путь проследить невозможно, они сами выбирают себе хозяев.

Король умер. Да здравствует король! Мария Медичи становится регентшей при несовершеннолетнем сыне своем Людовике XIII – том самом, описанном Дюма-старшим в романе «Три мушкетера». Но до приключений отважных друзей и шевалье д’Артаньяна еще далеко. Анна Австрийская покуда не вышла замуж за Людовика, английский герцог Бэкингем еще не пленился ее красотой и не получил в подарок знаменитые бриллиантовые подвески… Все интриги кардинала Ришелье, все схватки и дуэли, коварство, роковая любовь и жестокая ревность – в будущем. А пока… мальчик-король подрастает, его мать с трудом удерживает власть и подавляет восстания и заговоры недовольной знати. Франция погружается в смуту и распри. Принцы крови норовят развязать новую гражданскую войну, берутся за оружие и подстрекают народ к бунту. Мария Медичи, измотанная бесконечной борьбой, утешается любимыми ею представлениями итальянкой комедии, искусством и музыкой… Что еще может дать ее истерзанной душе хотя бы временное успокоение?

Ренессанс пышно увядает, уступая место причудливым формам и декоративному блеску барокко. При французском дворе все чаще устраиваются балы, маскарады и праздники, непременно с участием театра. Глядя на изящного и ловкого Арлекина, которого играл итальянец Мартинелли, королева предавалась несбыточным мечтам. Она еще не совсем состарилась. Неужели ее сердце не озарит напоследок свет любви? Ее муж мертв, ее сын скоро станет полноправным монархом. «Сердечный друг» Кончини, которого она возвысила, оказался безмерно жаден и трусоват. Ее подруга Леонора заботится только о том, как бы обогатиться. Своим поведением они навлекли на себя всеобщую ненависть.

– Безумцы… – шептала Мария. – Едва моя власть пошатнется, с ними тут же расправятся…

А что останется ей? Тихое угасание в безвестности, где-нибудь в удаленном от Парижа замке, под тоскливый вой ветра и шум дождя? Она устала бояться собственных подданных, откупаться от них, опустошая казну, лавировать между католиками и протестантами, аристократами и буржуа. Причем все они явно или тайно роптали. Никому нельзя угодить, что ни предпринимай, как ни изворачивайся. Возмутители спокойствия всегда найдутся.

Вдова Генриха IV смотрела на весело хохочущую Коломбину в роскошном наряде и пыталась отвлечься от горестных мыслей. Если бы она могла найти себе опору, надежное мужское плечо! Человека безоговорочно преданного, который возьмет в свои руки рычаги управления государством и освободит ее от невыносимого бремени ответственности и страха. Если бы…

Ей вдруг вспомнился молодой епископ Люсонский, умеющий приятно изъясняться, умный, с решительным взглядом… Не поручить ли ему министерство иностранных дел?..

Королева Мария удовлетворенно вздохнула, откинулась на спинку роскошного кресла. Воротник из накрахмаленных кружев царапал ей шею, прическа слишком сильно стягивала голову. Ей порой становилось невмоготу сохранять внешний вид, подобающий царственной особе, – сказывались телесные недуги, накопленное напряжение, постоянная тревога. Ох, как нужен верный слуга, готовый выполнить любое распоряжение! Епископ Люсонский… Почему бы и нет?

Приглушенно звучала музыка, колыхались драпировки. Пылали свечи. По плитам пола скользили пестро разодетые танцоры – сценой им служила часть бального зала. Арлекин увивался вокруг прелестной жеманницы Коломбины. Та откровенно кокетничала – ее соблазнительная грудь сияла молочной белизной.

«Она не итальянка, – лениво подумала вдовствующая королева. – Актриса из труппы Мартинелли полнее в талии и не столь развязна. Кто-то из фрейлин нарядился Коломбиной. Кто же сия красотка? Неужто, молодая племянница маркизы де Рамбулье?»

При дворе было принято задействовать в театральных постановках высокородных дам и кавалеров. Зачастую сами монархи не гнушались участием в спектаклях и балете. Правда, смолоду отяжелевшая фигура Марии Медичи исключала подобные шалости. Зато первая жена Генриха – королева Марго – могла себе позволить все, что угодно, но теперь и она угомонилась. Маргарита де Валуа еще способна вскружить голову мужчине, но сама давно остыла. «Неотразимая любовница Франции», по-прежнему окруженная поклонниками, отказалась от светских авантюр и проводила время в беседах с учеными и писателями. Поговаривали, что Марго взялась за мемуары. Значит, у нее уже всё в прошлом…

Леонора Галигай, сидящая сбоку от королевы, повернула голову. На ее лице застыло выражение тоскливого безразличия. Очередной приступ хандры не поддавался исцелению молитвами и врачебными снадобьями. Любовные перипетии в исполнении итальянского театра не развлекали Галигай. Она обожала жемчуг, но даже крупные жемчужины в ушах и на корсаже потускнели от ее уныния.

Мария показала на Коломбину.

– Кто это?

Галигай пожала плечами.

– Кажется, одна из ваших фрейлин…

– Это я и сама знаю. Племянница маркизы де Рамбулье?

– Похоже, так и есть.

Мария невольно вздрогнула, когда на сцене появилась зловещая фигура в черном одеянии. Арлекин, вздумав напугать Коломбину, напялил на себя облачение Доктора Чумы и стал похож на жутковатую птицу. Леонора побледнела и отшатнулась.

– Боже мой… – в ужасе прошептала она, увидев в этой фигуре дурной знак.

Дурные знаки в последнее время мерещились ей повсюду. Ее панический страх вызвал улыбку на губах королевы.

– Бедняжка… – наклонившись, произнесла по-итальянски Мария. – Не пугайся! Благодари бога, что мы не в Венеции, когда там свирепствует чума. Здесь Черный Доктор – всего лишь комический персонаж. Он желает рассмешить нас. Ну, улыбнись же!

Однако Галигай ничуть не успокоилась.

Надо сказать, что чума не раз опустошала цветущие города Италии, в том числе и Венецию. Маску Medico della Peste (Доктора Чумы) надевали во время эпидемии врачи. В ее длинный клювообразный нос помещали ароматические масла или другие средства, которые могли, как тогда считалось, предохранить от заражения. Поверх обычной одежды доктор накидывал длинный темный плащ из плотной материи, а в руке держал специальную палку – чтобы не дотрагиваться до больных. Чума не щадила ни врачей, ни пациентов. Такой костюм был необходим, и тем не менее выглядел зловеще.