У ангелов нелетная погода - Татьяна Батенева

– Слушаю! – отозвался приятный женский голос.

– Добрый день, можно Марселя? – Илья постарался сделать голос приятным.

– Марсельчик, тебя! – крикнула женщина куда-то вдаль. – А кто спрашивает?

– Это дядя одной девочки, они вместе поступали, вот Аня просила ему кое-что передать, – не очень ловко выкрутился Илья, не подготовившись к такому вопросу.

– Девочки? Какой девочки? – закудахтала женщина, но тут же ее сменил юношеский баритон:

– Слушаю!

– Марсель, добрый день. Я хочу спросить вас, где Аня? – Илья решил идти напролом, чтобы не дать парню времени опомниться.

– Аня? – Парень явно опешил. – Н-не знаю.

– И где Алена, тоже не знаете?

– Алена? Каравайко? Не знаю, честное слово.

– Так, значит, Аню Северцеву и Алену Каравайко вы знаете, а где они, не знаете? – Илье что-то не понравилось в голосе парня. – А с прокурором дел не хотите иметь?

– Н-не знаю. – Парень явно струхнул. – А вы кто?

– Я – дядя Ани, и хотел бы понять, что вам от моей племянницы надо?

– Ничего, честное слово. – Парень понизил голос. – Давайте встретимся, я вам все расскажу как было… – В его речи Илья не приметил ни ноты акцента – так, обычный разговор обычного интеллигентного московского мальчика.

– Хорошо, в пятнадцать ноль-ноль я буду ждать вас на «Пушкинской», в кафе у «Макдоналдс». Это справа от главного входа, знаете? Не опаздывайте. И не вздумайте устраивать разборку – я предупрежу своих сотрудников. Я буду в сером замшевом пиджаке, в очках, с ноутбуком.

Мальчик пришел в кафе минута в минуту. Илье, который уже минут пятнадцать сидел в углу с чашкой невкусного кофе, это даже понравилось. И выглядел он вполне пристойно: в джинсах, белой рубашке и черном пиджаке, тонкое смуглое лицо, модная стрижка, крупные глаза. Ничего «кавказского», то есть нарочито показного, демонстративного, Илья в мальчике не заметил.

Тот учтиво наклонил голову.

– Здравствуйте, это вы мне звонили?

– Я звонил, – сурово кивнул Илья. – Садитесь. Будете кофе, чай?

– Нет, спасибо! – Мальчик сел на краешек стула, стесненно огляделся.

– Ну, рассказывайте!

– Мы с девочками сдавали в одной группе. – Марсель не поднимал глаз на Илью. – Ну и Алена, она… Мне очень нравится. Аня тоже, конечно, хорошая, но Алена…

– Но вы же не один с ними встречались! – наугад брякнул Илья.

– Д-да, еще брат мой двоюродный, Рустам, он на юрфаке учится, перешел на третий курс…

– И что? Куда вы девушек водили?

– Ну, куда… В кафе, как обычно, в кино два раза были. Но у нас ведь времени не было, готовиться надо было, экзамены…

– И тем не менее вам хватило времени… – провоцировал парня Илья.

– Да нет, ничего не было! – Марсель впервые поднял на него глаза. – Понимаете, после последнего экзамена Алена меня пригласила к себе домой. Мы пили кофе, смотрели видик… А тут пришел ее отец…

– И выгнал вас?

– Н-нет, не выгнал. – Щеки парня пошли бурыми пятнами. – Сначала он спросил, кто я такой. Ну, я сказал. Он спросил, кто мои родители.

– А кто, кстати, ваши родители?

– Отец преподает на психфаке, доктор наук, мама – в центральной музыкальной школе. – Марсель сжал кулаки. – В Москву еще прадедушка мой приехал в 1936 году, в ЦПШ – центральную партшколу, понимаете? Он потом погиб в 1941-м здесь, под Москвой… А он стал кричать, что не позволит, чтобы его дочь таскалась со всякими чернож… черными. Ну, в общем, выгнал, конечно. Я при маме не хотел вам рассказывать, она расстроилась бы сильно… Алена за мной побежала, он ее с площадки вернул, тащил за руку. Мобильник у нее отобрали, новый купили… Вот после этого мы только через Аню и общаемся. Я ее даже не видел ни разу с тех пор. А сейчас Анин телефон тоже не отвечает. Наверное, вы ей запретили со мной разговаривать, да?

– Да нет, никто ей не запрещал… Просто Аня пропала, вот я и пытаюсь ее отыскать… – Илья сам не знал, зачем он рассказывает это незнакомому мальчику, но чувствовал, что тот никак не мог быть причастен к случившемуся.

– Как пропала? – Крупные глаза парня стали еще больше. – Где?

– Они с мамой поехали отдыхать в Турцию, а ее в аэропорту похитили… – Илья отодвинул недопитую чашку, поднялся.

Мальчик тут же вскочил.

– И что теперь делать? – Он растерянно смотрел на Илью.

– Пока не знаю, вот, делаю что могу.

– А в милицию? – с надеждой спросил Марсель.

– И что, наша милиция поедет в Турцию искать ее? – криво усмехнулся Илья.

– Да, это я зря… – Марсель посторонился, пропуская Илью к выходу. – Но надо же как-то…

– Там полиция ищет, – нехотя сказал Илья. – Пока ничего не нашли.

– Вы, пожалуйста, звоните мне, если нужна помощь, если…

Илья кивнул, протянул парню руку, тот с готовностью пожал.

Страшный темнокожий дядька в желтом жилете поливал ее водой из шланга. Вода была ледяная, светоотражательные полосы на жилете дядьки сверкали, белые зубы тоже – он хохотал во все горло.

Аня проснулась. Озноб бил ее так, что челюсти стучали друг о друга. Сколько она проспала, Аня не понимала. Кое-как поднявшись, она вышла из полутемного скверика и, шатаясь, пошла по узкой улочке вниз. Тут было полно народа, один поток шел навстречу Ане, другой нес ее вдоль витрин магазинчиков и кафе, за которыми сидели веселые люди, что-то ели и пили.

Желудок снова стиснуло спазмом, Аня поняла, что страшно хочет чаю – просто горячего чая, «безо всего», как говорила мама: «Давай попьем чаю безо всего?»

Она вошла в первое попавшееся кафе, свободных мест почти не было. К ней подскочил невысокий раскосый парнишка в фартуке, проводил в угол, подал кожаную папочку меню. Аня положила меню на круглый мраморный столик.

– Э кап оф ти, плиз! – едва выговорила непослушными губами.

Парень исчез. Гул разговора доносился до Ани какими-то волнами, словно ее качало на больших качелях: вверх – голоса слышались тише, вниз – гул раздавался громче. Она уперла локти в столешницу, положила на ладони тяжелую голову, которая никак не хотела держаться прямо.

Официант принес белый чайничек с кипятком, красивую квадратную чашку и деревянный ящик с пакетиками чая. Аня наугад выбрала желтый пакетик с нарисованными цветочками, опустила в чайник. Тут же налила в чашку: горячая вода слабо пахла ромашкой. Аня жадно пила горячий отвар, не напиваясь.

На носу выступила испарина, озноб перестал трепать ее, она с удовольствием положила бы голову прямо на стол и заснула, но понимала, что этого делать нельзя.