Трагедии Севастопольской крепости - Александр Широкорад

— Смотрите, что это за люди? Думаете, парни как парни, белобрысые, с засученными рукавами… Я вам покажу, что это за люди!

Он сунул в руки первому попавшемуся фотографию, изъятую у одного из пленных. Молоденький солдат, держа в руках снимок, смотрел, бледнея. «Такого не может быть!..» Гнусная фотография: один насилует девушку, другие с пьяными рожами ждут очереди.

Наших людей будто волной отхлестнуло от немцев. Ненависть к врагу-захватчику — священное и самое гуманное чувство»{37}.

Риторический вопрос; какова вероятность, что начподив Гребенкин подсунул нашим солдатам фальшивку, сфабрикованную в политуправлении? Спору нет, молодые городские парни любили фотографировать обнаженных девиц, хотя сельским ребятам в 1940-е годы это казалось дикостью. Мне самому в 9-м классе вполне благовоспитанные ребята прямо в школе показывали очень веселые фото. Да и наши многие девицы расставались с невинностью задолго до окончания школы. И бравый генерал вполне мог об этом знать, благо его дочь училась со мной в параллельном классе.

Так что вполне вероятно, что немцы снимали лихие фото, но вряд ли кто-либо стал бы носить их в нагрудном кармане, и уж тем более сдаваться с ними в плен.

После акций таких вот гребенкиных немцы находили изуродованные тела своих пленных, что вызывало новые зверства.

Но вернемся к ходу боевых действий. На войне случайность часто определяет ход истории. В тот же день, 12 сентября, недалеко от Перекопа при посадке взорвался на русской мине маленький связной самолетик «Физилер Шторх»[30]. На нем вместе с пилотом погиб командующий 11-й армией генерал-полковник фон Шоберт.

Через полчаса в палатке командующего 56-м танковым корпусом генерал-полковника Манштейна зазвонил телефон. Командующий армией генерал-пол конник Буш без предисловий зачитал телеграмму ОКХ[31]: «Немедленно направить генерала пехоты фон Манштейна в распоряжение группы армий «Юг» для принятия командования 11-й армией».

Эрих Манштейн родился в Берлине в 1887 г. Потомственный военный. В 1913—1914 гг, учился в Военной академии, в 1914—1918 гг. воевал на Восточном фронте, затем в Сербии, а закончил войну на Западном фронте. В 1939 г. в ходе Польской кампании Манштейн — начальник штаба группы армий «Юг» (командующий фон Рундштедт). Затем группа армий была переброшена во Францию.

В русской кампании Манштейн отличился, командуя 56-м танковым корпусом, который совершил стремительный рейд из Восточной Пруссии через Двинск (Даугавпилс) до озера Ильмень.

17 сентября 1941 г. Манштейн прибыл в Николаев и принял командование 11-й армией.

К 1 сентября 1941 г. в составе 11-й германской армии находились: 30-й армейский корпус генерала Зальмута (22, 72, 170-я пехотные дивизии), 54-й армейский корпус генерала Ганзена (46, 50, 73-я пехотные дивизии), 49-й армейский корпус генерала Коблера (1-я и 4-я горнострелковые дивизию.

Командованию 11-й армии с 16 сентября была подчинена 3-я румынская армия в составе 5-й, 6-й и 8-й кавалерийских бригад[32]. А 10 сентября прибыла моторизованная дивизия СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер»[33].

Румынскими войсками Манштейн командовал впервые, поэтому небезынтересно узнать его первые впечатления. «Штаб 11-й армии составлял как бы связующее звено между маршалом Антонеску и командованием группы армий и консультировал Антонеску по текущим вопросам. Однако к моменту моего прибытия получилось так, что Антонеску сохранил в своем распоряжении только 4-ю румынскую армию, которая вела наступление на Одессу. 11-я армия, находившаяся теперь в непосредственном подчинении штаба группы армий, получила в свое распоряжение для дальнейшего движения на восток 3-ю румынскую армию…

Что касается румынской армии, она, несомненно, имела существенные недостатки. Правда, румынские солдаты, в большинстве происходящие из крестьян, сами по себе непритязательны, выносливы и смелы. Однако низкий уровень общего образования позволял только в очень ограниченном объеме подготовить из этих ребят инициативных одиночных бойцов, не говоря уже о младших командирах. В тех случаях, когда предпосылки к этому имелись, как, например, у представителей немецкого меньшинства, национальные предрассудки румын становились препятствием к продвижению по службе солдат-немцев. Устаревшие порядки, как, например, наличие телесных наказаний, тоже не могли способствовать повышению боеспособности войск. Они вели к тому, что солдаты немецкой национальности всяческими путями пытались попасть в германские вооруженные силы, а так как прием их туда был запрещен, то в войска СС.

Решающим недостатком румынских войск было отсутствие унтер-офицерского корпуса в нашем понимании этого слова. Теперь у нас, к сожалению, слишком часто забывают, скольким мы были обязаны нашему прекрасному унтер-офицерскому корпусу.

Немаловажное значение имело и то, что значительная часть офицеров, в особенности высшего и среднего звена, не соответствовала требованиям к военным этого уровня. Прежде всего не было тесной связи между офицером и солдатом, которая у нас была само собой разумеющимся делом. Что касается заботы офицеров о солдатах, то здесь явно недоставало «прусской школы».

Боевая подготовка из-за отсутствия опыта ведения войн не соответствовала требованиям современной войны. Это вело к неоправданно высоким потерям, которые, в свою очередь, отрицательно сказывались на моральном состоянии войск. Управление войсками, находившееся с 1918 года под французским влиянием, оставалось на уровне идей Первой мировой войны»{38}.

Сразу по прибытии в Николаев Манштейн понял невозможность выполнения 11-й армией планов верховного командования. Позже он писал: «Задача, поставленная перед армией Главным командованием, нацеливала ее на два расходящихся направления.

Во-первых, она должна была, наступая на правом фланге группы армий «Юг», продолжать преследование отходящего на восток противника. Для этого основные силы армии должны были продвигаться по северному берегу Азовского моря на Ростов.

Во-вторых, армия должна была занять Крым, причем эта задача представлялась особенно срочной. С одной стороны, ожидали, что занятие Крыма и его военно-морской базы — Севастополя возымеет благоприятное воздействие на позицию Турции. С другой стороны, и это особенно важно, крупные военно-воздушные базы противника в Крыму представляли собой угрозу жизненно важному для нас румынскому нефтяному району. После взятия Крыма входящий в состав 11-й армии горный корпус должен был продолжать движение через Керченский пролив в направлении на Кавказ, по-видимому, поддерживая наступление, которое должно было развернуться со стороны Ростова.